Читать интересную книгу Факел - Уилдер Пенфилд

— Когда женщина, — сказал он, — умирает после аборта, она умирает вот так же быстро. Я приведу вам пример.

Он достал папирус из другого ящика и прочел:

— «Между женщинами дома Пантимида одна, после выкидыша, была охвачена в первый день сильной лихорадкой. Она бредила и умерла на седьмой день». А вот еще, — продолжал он, беря новый листок: — «Другая женщина, жена Гикета, после выкидыша на пятом месяце получила сильную лихорадку. С самого начала она была коматозная, а затем имела бессонницу; боль поясницы; тяжесть головы. На второй день расстройство желудка, мало обильные выделения, тонкие и чистые сначала. На третий день выделения более обильные, худшие; совсем нет сна. На четвертый день бредила; страхи; упадок духа; искривление правого глаза; небольшой холодный пот вокруг головы; холодные конечности. На пятый день все обострилось; много бредила, потом снова быстро приходила в себя; отсутствие жажды; бессонница…» На седьмой день она умерла. — Он вспомнил Фаргелию. — То же произошло и с женщиной, которую мне недавно показывали, — продолжал он. — Врач сделал ей аборт, когда она лежала в доме, где другая женщина умирала от рожи. На шестой день после операции она тоже умерла. Это наводит меня на мысль, — закончил он медленно, — что аборт с помощью операции или пессария опасен для матери, если его производит врач. Куда более опасен, чем обычный выкидыш. Вот почему наша клятва его запрещает.

Гиппократ обвел взглядом своих учеников. На их лицах был написан глубокий интерес.

— Вы хотели бы узнать, почему операция, которую делает врач, так опасна?

Они закивали, но их учитель внезапно покачал головой.

— Я сам не знаю, — сказал он. — Может быть, эту тайну откроет кто-нибудь из вас. Старайтесь наблюдать за течением болезни бесстрастно, не позволяя жалости туманить вам глаза. И тогда рассудок может подсказать вам желанный ответ.

— Ты говоришь о множестве неразрешенных загадок, — сказал кто-то из учеников. — А в чем же мы можем быть твердо уверены?

Гиппократ улыбнулся.

— Еще в старину наши отцы назвали четыре жидкости тела: кровь, слизь, желтую желчь и черную желчь. Здоровье человека и его настроение зависят от гармонии этих жидкостей в его теле. Мы все различаемся складом характера. Среди нас есть сангвиники, у которых преобладает кровь, и флегматики, у которых в излишке слизь; излишек желтой желчи делает человека желчным, а обилие в теле черной желчи, к сожалению, делает человека меланхоликом. Но даже и эти факты нельзя считать установленными раз и навсегда. Это лишь гипотеза, которую мы находим в древней медицине, гипотеза, которую мы должны проверять, наблюдая за развитием жизни, за течением болезни. Несомненно, между телом и тем, что его окружает, существует постоянное взаимодействие. Внутри тела происходят природные процессы, стремящиеся привести слагающие его элементы в более совершенную гармонию. Другими словами, в теле все время идет процесс уравновешивания элементов, из которых оно слагается. И лечение, к которому прибегает врач, должно способствовать этому процессу. Это и приносит исцеление. Книдские врачи слишком много времени посвящают тщетным попыткам подразделить болезни на множество групп, так что в них становится трудно разобраться, и поэтому им не удается находить для своих больных надлежащее лечение. Даже при острых заболеваниях они не прибегают ни к каким лекарствам, кроме очистительных — молочной сыворотки и молока.

Молодой человек, недавно приехавший из Книда, заметил:

— Это верно. Ну так расскажи нам о косских приемах лечения. Что, кроме этого, делаете вы?

— Сделать можно очень многое, — ответил Гиппократ. — Надо объяснить больному и тем, кто за ним ухаживает, что ему полезно, а что вредно. Устроить его наилучшим образом. По мере надобности прибегать к очистительным, а иногда ставить банки и пускать кровь. Установить диету, устроить так, чтобы больного ничто не тревожило, — короче говоря, думать только о благе больного, а не о том, чтобы поразить окружающих. Само собой разумеется, вы должны подробно изучить различные способы лечения и их применения: ванны, растирания маслом, клистиры, припарки и примочки, массажи, гимнастику. Вы должны уметь лечить переломы в зависимости от их характера и места. Вы должны глубоко изучить хирургию, уметь способствовать заживлению ран и облегчать боли, уметь произвести разрез, чтобы выпустить гной из абсцесса, и знать, когда это нужно сделать. Вы должны научиться прослушивать легкие в груди и распознавать всплеск жидкости, чтобы в случае крайней необходимости вскрыть грудь и выпустить эту жидкость. Вы должны даже уметь вскрывать череп, если под ним после удара накапливается кровь, вызывая паралич противолежащей руки или ноги. Своим лечением вы должны стремиться помочь деятельности тела. Болезнь — это всегда затруднение в очищении тела. Врожденный жар внутри тела производит сварение, дабы сырые или излишние вещества могли быть извергнуты, после чего к человеку возвращается здоровье. При острых заболеваниях больной выздоравливает через кризис или умирает. При хронических заболеваниях он выздоравливает через лизис, при местных — через абсцесс. В любом случае, если не будет достигнуто очищение или не будет восстановлена гармония жидкостей, это может привести к смерти. Вот вам простой пример того, как тело каждый день вашей жизни производит очищение. Вы едите пищу и пьете жидкости, а ваше тело извергает ненужную материю. Вы даже не думаете об этом процессе. Тело производит его само, сохраняя гармонию и здоровье. Короче говоря, врач должен глубоко изучить каждую болезнь, чтобы уметь распознавать ее течение и помогать телу преуспеть в его собственных целительных процессах.

Гиппократ собрал свои записи и разложил их по ящикам, а потом посмотрел на учеников. Они молчали. Даже Дексипп не нашел, о чем бы еще спросить.

— Ведите свои собственные записи, — сказал он. — Наблюдайте, сравнивайте. Учитесь предугадывать. Болезни вызываются естественными причинами и протекают естественными путями. Ни боги, ни злые духи не вселяются в людей, вызывая недуги. Так лечите же больных, помогая природным процессам внутри тела. Боги установили эти процессы и еще многое. Мы, врачи, отвечаем перед ними за свое лечение. Вот почему нужна врачебная клятва.

Ученики простились с ним, как обычно. Но вопреки обыкновению каждый из них по очереди поблагодарил его. Они знали, что его гнетет какая-то печаль, что он несчастен. И это дружеское внимание ободрило его, дало ему новые силы.

Кроме того, в этот вечер он на собственном опыте убедился в том, о чем догадывался, когда слушал в Афинах Сократа: учитель, который не считает самодовольно, что ему известно все, а просто сообщает другим факты, заслуживающие размышления, нередко благодаря этому сам открывает истины, о которых прежде и не подозревал.

Глава XXII Возвращение в Галасарну

Позже в тот же вечер Пиндар уже один зашел к Гиппократу. Тот, закутавшись в теплый плащ, сидел во дворике и читал при свете лампы, подвешенной в перистиле,

— Я читаю Сафо, — объяснил Гиппократ, опуская свиток на колени. — Кто из греческих поэтов может с ней сравниться, как по-твоему? Что ответил бы на этот вопрос твой дядя?

— Мой дядя весьма ее почитал. Он мог бы даже назвать ее первой — по крайней мере среди тех, кто сочинял любовные стихи, но… — Он вдруг остановился, а затем сказал: — Я хочу, чтобы ты знал, что твои друзья всегда будут верить в тебя.

Листья пальмы над их головами шуршали и бились на ветру — очевидно, с юга надвигалась буря.

— Почему ты заговорил об этом сейчас? — спросил Гиппократ.

— Потому что пришли плохие вести, и Сосандр просил меня сообщить их тебе прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.

Но в эту минуту служанка открыла входную дверь и во дворик поспешно вошел Подалирий.

— Я несу дурные вести, Гиппократ, — заговорил он сразу. — Выслушай меня. — Пиндар поднял руку, словно желая его остановить, но Подалирий продолжал, не обращая на него внимания: — Из Книда вернулся Тимон. Гребцы с его триеры разбрелись по городу, рассказывая всякое. Вчера вечером сгорела библиотека Эврифона, а вместе с ней палестра и дом Ктесиарха.

— Не может быть! — воскликнул Гиппократ. — Это неправда! Я ведь сам сидел там чуть ли не до заката!

— То же говорят и жители Книда, — подхватил Подалирий. — Жена Ктесиарха сгорела в доме, и на пожаре погиб сын Тимона Клеомед.

Гиппократ побледнел.

— А Дафна? — сказал он. — С Дафной ничего не случилось?

— Нет.

Помолчав, Гиппократ спросил:

— Ну, а Ктесий, маленький сын Ктесиарха? Когда я уходил, он был в библиотеке.

— Говорят, что Ктесия спас Клеомед.

Гиппократ встал.

— Я должен вернуться в Книд. Я отвезу Эврифону свитки, которые он мне подарил. Это может поддержать его, и он попробует вновь собрать библиотеку.