Публика поверила.
Люцита нервничала, булавка не хотела отстегиваться от блузки. Вот черт! С силой рванула ее, отодрав кусочек ткани. Занесла руку с булавкой над беззащитной куклой. Куда же ударить? А-а-а… Куда получится!
И с размаху воткнула булавку в голову!
Миро замахнулся. Кармелита смотрела на него и не на него. Не в глаза, а в лоб, как он учил. Лицо ее было совершенно спокойным и даже безмятежным, как будто она спала с открытыми глазами. Первый бросок Миро всегда делал в одну и ту же точку, чуть правей левого уха. Зритель должен сразу же испугаться и начать волноваться за эту отважную девушку.
Миро был абсолютно уверен в себе. Она в него верит. Он не может промазать!
Миро бросил, и спустя мгновение Кармелита упала.
Розауре с детьми даже не пришлось театрально верещать, как она это всегда делала на представлении. За нее это сделала вся набережная.
Глава 27
У автосервиса машины Тамары не было. Зря он, наверно, перенервничал. Однако же Астахов любил доводить все до логического финала. Раз уж приехал, нужно пройтись по здешним кабинетам. Так, на всякий случай. Николай Андреевич направился к кабинету Игоря.
Тамара знала, Тамара чувствовала, что когда-нибудь это должно случиться. Ну не может год за годом, и даже десятилетие за десятилетием, безнаказанно длиться обман. По теории вероятности, когда-нибудь они с Игорем обязательно должны напороться на прозревшего Астахова. Но почему эта пошлая анекдотическая ситуация созрела именно сегодня? В самый жаркий момент их любви ей вдруг послышался звук до боли знакомого мотора. И она вскинулась, оттолкнув от себя Игоря:
— Подожди! Да подожди ты! Кто-то подъехал!..
Бросилась к окну. Да, так и есть. Астахов! Черт, ну кто же знал, что он уже из Москвы прилетел?! Он же раньше всегда предупреждал.
— Муж!
Игорь отреагировал быстро. Удивительно быстро. Подозрительно быстро. Небось не в первый раз в такой переплет попадает.
— Вот елки! Так! Сейчас он пойдет к главному входу, а я выпущу тебя через черный ход. Вот он, незаметный, за вешалкой. Здесь же раньше, давно когда-то, магазин был… Так, давай, быстренько собирайся!
Тамара начала одеваться. А в мозгу крутилась совершенно неподходящая для данного момента мысль: «Что-то уж больно он хладнокровен, этот Игорь. Наверно, когда я уезжаю, часто баб отсюда тайком выпроваживает!»
— Моя блузка! — крикнула Тамара.
Где же блузка? Где? Где? Все, некогда искать, уже слышны шаги командора. Хорошо хоть она сегодня поверх блузки платок накинула. И теперь, завернувшись в этот самый платок, Тамара нырнула в черный ход. И короткими перебежками добралась до машины. О! Какое счастье, что, когда она приехала, все места на стоянке были заняты. Пришлось оставить машинку неподалеку, за кустами бузины. Тогда Тамара даже понервничала, а сейчас была просто счастлива, что так получилось…
* * *
В последние секунды перед приходом Астахова Игорь успел подскочить к двери и аккуратно, не щелкнув, провернул ключ, чтоб дверь была открыта.
Как и следовало ожидать, Астахов вошел в контору без стука (ну никакой культуры у людей!).
— Здравствуйте, Николай Андреевич. С приездом! — довольно-таки твердым и спокойным голосом сказал Игорь.
— Где моя жена?! — с ходу бросил шеф.
— В данный момент? Не знаю… Ее здесь нет.
— Я предупреждаю: не ври мне. Я даже чувствую запах ее духов.
— Николай Андреевич, но вы же видите… в кабинете, кроме нас с вами, никого нет.
И тут произошло самое удивительное, что только могло произойти. Астахов с ходу, с первого взгляда, нашел то, что они с Тамарой так и не смогли найти. Блузка! Она, оказывается, соскользнула со спинки стула на пол. Николай Андреевич не поленился, наклонился, поднял блузку и ткнул ею чуть ли не в нос Игорю (наверно, чтоб он лучше ощутил запах духов):
— А это что? Это ведь ее блузка!
* * *
Как же Кармелита всех напугала! Никто ведь и подумать не мог, что она просто упала в обморок. Все подумали, что Миро оплошал и попал в нее.
А что творилось с Зарецким, когда ему сказали по мобильному: «Кармелита на представлении упала…». Он ведь тоже, грешным делом, на промах Миро все списал — уже и не думал увидеть свою дочку живой-здоровой. Хорошо хоть Рычу приказал стеречь ее на набережной. Прямо как чувствовал…
Рыч аккуратно внес легонькую Кармелиту в ее спальню, оставил на попечение Рубины и ушел. Бабушка, конечно, могла бы и еще поболеть. Но когда с внучкой такие дела творятся, то о своих болячках уже забываешь.
Рубина усадила Кармелиту на кровать, начала ее раздевать.
— Ляг, отдохни. И все пройдет…
— Спасибо, бабушка…
— Так. Давай, давай, давай, давай, давай. Ну-ка, ну-ка, ну-ка, ну-ка. Снимай все.
И вдруг бабушка почувствовала какую-то шершавость на гладкой руке девушки.
— А это что такое?
— Да ничего. Ничего, бабушка.
— Бинт? У тебя что, кровь брали? Или анализы сдавала? Вот теперь я понимаю, почему ты такая слабенькая. И отчего сознание потеряла. Ой! Быстро ложись. Отец идет. Быстро.
На весь дом грохотал Баро (в этом доме только он один имел право так громко ходить).
Рубина быстренько укрыла Кармелиту одеялом. И выбежала за дверь успокаивать зятя. Зарецкого в комнату она не впустила.
— Что случилось?! Ранена?! — с тревогой спросил Баро.
— Тс-с-с. Тихо. Нет, обморок у нее.
— Пусти меня. Дай я сам посмотрю…
— Да ты что?! В своем уме?! Девушка взрослая, я раздела ее. А ты, мужик, смотреть собрался!
— Это ты из ума выжила. Может, врача нужно, а ты тут стоишь…
— Врача, говоришь, нужно? — горько сказала Рубина. — А когда-то ты, Баро, совсем иначе говорил.
Зря она это сказала. Самую больную тему задела. Лицо его исказилось. Рука сжалась в кулак. Показалось, сейчас ударит один раз — и убьет. Но нет, не ударил. Развернулся. И уже уходя, сказал:
— Смотри, Рубина. Головой за ее жизнь отвечаешь. И чтоб не получилось, как с Радой.
Больно стало старой цыганке. Она бы заплакала. Да не получится. Все слезы уже выплакала. Давно. Одна соль осталась.
Пошла за Грушей. С той «болезнью», какая сейчас у Кармелиты, лекарство нужно очень простое. И приятное.
* * *
Астахов продолжал наступление:
— Ты что, не слышишь? Я тебя спрашиваю, что здесь делает блузка моей жены?
— Николай Андреевич. Я прошу вас, прекратите орать. Мне трудно разговаривать в таком тоне. Тамара Александровна приезжала сюда по работе.
— Постой. Ты же сказал, что не видел ее!
— Нет. Я не говорил, что не видел ее, я сказал, что не знаю, где она. Она уехала. Откуда я знаю, куда.