— Куда вас понесло? — резко спросил Змейк, оставшийся стоять на дороге. — Вы что, не видите, что там все мертвы?
Гвидион отшатнулся, поднял голову и увидел знак мелом на заколоченных дверях. Он боязливо спустился и снова пошел рядом с учителем, не решаясь больше отходить и чувствуя, что ноги у него как-то плохо гнутся.
— Можно подумать, вы никогда не видели трупов, — сказал Змейк.
— Не в таком количестве, — хрипло отвечал Гвидион. — И… не в таких позах.
— Внезапное поражение дыхательных путей, — сказал Змейк, — придает позам некоторую естественность.
— Они как живые, — сказал Гвидион.
— Как живые? Да нет, я не сказал бы, — пожал плечами Змейк. — Повторите мне, пожалуйста, симптомы заболевания и можете идти.
— Внезапное начало, озноб, высокая температура, сильные головные боли, рвота, шатающаяся походка, известково-белый язык…, — Гвидион прикрыл глаза, чтобы вызвать в памяти нужную страницу и ничего не упустить. Когда он снова открыл их, Змейка уже не было.
Гвидион огляделся, пожалел о том, что Змейк запретил полный противочумной костюм из соображений соответствия эпохе, и двинулся в страшный проулок. В первом же доме за распахнутой дверью он обнаружил такое, что выскочил оттуда с нехорошим лицом и опрометью кинулся вслед за ушедшим вперед Змейком.
Он обнаружил его выходящим из одного разоренного домишки недалеко от соборной площади, подбежал к нему, прижав руку к сердцу, и, ни слова не говоря, пошел рядом с ним.
— Что вы цепляетесь за меня, Гвидион? — хладнокровно сказал Змейк, который в своей неизменной черной мантии вписывался в обстановку совершенно естественно. — Что вы за мной ходите, как привязанный?
— Господи, я боюсь, — сказал Гвидион, безотчетно цепляясь за руку Змейка.
— Чего? — холодно спросил Змейк. — Если заразиться, то должен вас предупредить, что этой рукой я только что вскрывал бубон. Вы нашли кого-нибудь живого?
— Нет, я… Я зашел в один дом… А там…, — сказал Гвидион.
— Понятно, — сказал Змейк. — Сыворотка, хлористый кальций, сульфаниламиды при вас?
— Нет… я… там…, — говорил Гвидион, блуждая взглядом по шпилям собора.
— Идите обратно, — сказал Змейк.
Гвидион закусил губу. В это время послышался скрип, и отворилась створка ворот ближайшего дома. Сначала показалось, что она отворилась сама собой, от ветра, но потом оттуда вышел небольшого роста человек, закинул за спину медицинскую сумку и двинулся было вниз по улице, но задержался взглядом на Змейке с учеником.
— Вот, кстати, местный врач, — сказал Змейк и, окликнув его, сказал по-латыни:
— Простите, коллега, мы тут недавно. Почему у вас здесь сразу и бубонная, и легочная чума?
— В порт одновременно пришли два корабля с разными формами чумы, — отвечал молоденький врач, также по-латыни, но с ярким акцентом, выдававшим уроженца Гвинедда. — Редкое стечение обстоятельств.
Змейк задал еще несколько профессиональных вопросов. Врач подошел ближе и, глядя бессонными глазами и шмыгая носом, поддержал разговор охотно и со знанием дела. Он пожаловался на трудности профилактики, на бедность средств лечения, описал разнообразие симптомов, наконец извинился необходимостью заканчивать обход и возвращаться на дежурство в больницу и хотел идти.
— Так что было в том доме, Гвидион? — спросил Змейк. — Может быть, вы наконец сформулируете это членораздельно?
У Гвидиона поперек горла стояло что-то вязкое, но ослушаться Змейка он не посмел и сформулировал.
— О, кожные изъязвления могут иногда выглядеть довольно страшно, — развел руками маленький врач, выслушав лепет Гвидиона. — Но это ведь все равно. Если в передней комнате что-то очень страшное с виду, то вы считайте… то есть представьте себе, что из дальней комнаты слышится детский плач. И входите.
И он двинулся дальше под начинавшимся дождем в ту сторону, откуда дул пронзительный речной ветер и где маячили верхушки школьных башен. Гвидион выпустил руку Змейка.
— Это кто-то из великих врачей? Я знаю его по имени? По работам? — спросил он у Змейка.
— Это? — рассеянно переспросил Змейк. — Да нет, это рядовой провинциальный лекарь.
И Гвидион вернулся в проулок.
За три часа он нашел пятерых людей, которые были живы, одного ребенка-ползунка, который был здоров, и женщину, которая перенесла чуму и выздоровела, но, видно, немного тронулась умом, потому что нудно вновь и вновь рассказывала историю заражения своей семьи:
— Ложечка немытая… Соседям-то одолженная…, — говорила она.
«Ну какая, к черту, ложечка?!» — подумал Гвидион, глядя на помешанную, потом по наитию показал ей ребенка, которого нес до этого подмышкой, и сказал:
— Ребенок-то пропадет… Да как его вам доверишь? Вы вон и сами не в себе.
— Это я-то не в себе? Дайте сюда ребенка, застудите, — вдруг совершенно осмысленно отозвалась женщина, заторопилась, взяла у него из рук ребенка и завернула в платок. — А со мной все прекрасно. Я знаю, что делать. Я сейчас пойду…, — и на ходу объясняя, что она знает, куда пойти и как можно получить работу при больнице, женщина с ребенком зашагала к собору.
Гвидион вновь встретился со Змейком в порту. Учитель подбрасывал на ладони пустую ампулу из-под сыворотки и не обернулся на хруст ракушек под каблуками, но у Гвидиона было смутное ощущение, что Змейк прекрасно все слышит.
— Спасибо, учитель, — сказал Гвидион.
— Всегда пожалуйста, для меня это удовольствие, — сказал Змейк, почти не разжимая губ.
— Пятеро было живых, — выдохнул Гвидион. — Троим я ввел сыворотку подкожно, глюкозу внутривенно, компрессы из ртутной мази на гнойники… И стрептомицин в двух случаях легочной формы…
— Я опасался, что вы не врач по призванию, — глядя на воду, отсутствующим тоном сказал Змейк. — Но если уж вы сумели переступить порог, полагаю, что дозы-то лекарства вы ввели правильные.
* * *
Мак Кехт сидел у подножия лестницы, ведущей на башню Парадоксов и перебирал огромный букет хризантем. Он вслушивался в стук каждой пары башмаков, спускавшихся с башни. Он безошибочно узнал бы стук башмачков Рианнон, но, завидев внизу рыжего, хорошо различимого Мак Кехта, Рианнон за четыре пролета сняла обувь и пошла босиком.
Она подкралась к Мак Кехту сбоку, полюбовалась на него и хотела проследовать дальше, когда доктор вдруг поднял голову.
— Бесценная моя Рианнон! — воскликнул он. — Простите, как же я мог не заметить вас!
— Немудрено при вашей вечной занятости, — бросила на ходу Рианнон.
Мак Кехт сделал шаг вслед за ней.
— Клянусь всем, чем клянется мой народ, я никогда еще так не сожалел о случившемся…, — запоздало сказал он, рассыпая свой букет у ног Рианнон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});