Читать интересную книгу Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Роберт М. Вегнер

Купец сделал вид, что задумался. Он всегда был в этом хорош. Чуть склонил голову и принялся почесывать подбородок. На миг все замерли.

– Семь оргов за три штуки, Харриб. Если приведешь в город еще три сотни таких животных, как та твоя двадцатка.

На этот раз уже кочевник сделал вид, что задумался. В черных глазах блеснула хитринка.

– Стража никогда не впустит в город три сотни голов скота. К тому же мне пришлось бы отослать половину моих людей. Я не оставлю стада без должной охраны.

Некоторое время он нервно дергал себя за усы.

– Одиннадцать за три.

– Одиннадцать? Они должны оказаться получше тех, что ты привел на показ. Скажи мне, Харриб, сколько там увечных?

Кочевник миг-другой молчал. Видно было, что прикидывает, как сильно он может соврать.

– Несколько, – сказал он наконец, глядя купцу прямо в глаза. – Может, с десяток, дорога, в общем-то, не была настолько уж тяжелой.

– Это добрая весть, друг. Для меня и для тебя. Значит, сушь оказалась не так велика, как рассказывают?

– Нет, Ариноэль. Водопои не пересохли, да и травы осталось изрядно. Было не сложнее, чем в прошлые годы.

– Значит, не пройдет десяти – пятнадцати дней, как сюда прибудут пастухи: дехрены, вас’реггели, ло’регисты и прочие племена. Будет множество скота, и цена упадет. Потому не могу дать больше восьми оргов за три штуки.

На миг показалось, кочевник готов был откусить себе язык.

– Мы отправились в путь раньше, Ариноэль, и потому было у нас в достатке воды и корма. Скот же тех, кто не оказался столь умен, доберется сюда в стократ худшем состоянии, нежели наш.

Купец скрыл усмешку и легко поклонился.

– Склоняю голову перед мудростью народа альмеандалей. И только поэтому готов отдать три орга за голову.

– Десять оргов за трех – и приведу под стену еще сто и пятьдесят штук таких, как те двадцать. Сможешь лично осмотреть каждую скотинку, Ариноэль.

– Когда?

– Мы стоим в пяти милях от города. Сегодня вечером сможешь увидеть тот скот.

Аэрин покачал головой.

– Нынче вечером я занят, Харриб. Завтра и послезавтра тоже. Потом – будет праздник. Не мог ли бы ты их доставить через… хм… четыре дня?

Кочевник душераздирающе вздохнул.

– Это нехорошо, Ариноэль, очень нехорошо. Я думал, что продам стадо и вернусь домой, прежде чем солнце выпарит оставшуюся воду в степях. Если не можешь купить скот, тогда я отправлюсь к Гарарету или к гильдии Бестеф…

Аэрин не купился: следовало продолжать представление.

– Нет, Харриб, это невозможно, – оборвал он кочевника на полуслове. – Твой отец торговал с моим отцом, а потом со мною. Знаю, что ты честен и благороден – нет, не прерывай, я верю в твою честность и потому дам тебе девять с половиной оргов за три штуки, если отгоните скот еще на двадцать миль к западу, к Хоресту.

Кочевники неуверенно переглянулись. Достаточно было их чуть подтолкнуть.

– В Хоресте у меня есть склады и оружейные мастерские. Там достаточно оружия для покупки за хорошую цену…

Он сделал паузу – и уже знал, что попал в десятку.

Харриб медленно кивнул:

– Это подходящая цена, Ариноэль. Завтра мы перегоним скот в Хорест.

Он отцепил от пояса малую баклагу, вылил в руку чуток молочного напитка и плеснул им перед собой.

– Девять с половиной за три.

С этого момента торги закончились. Атмосфера разрядилась.

– Я дам вам письма и пошлю нескольких людей. На месте устроите все с моим управляющим.

Харриб кисло усмехнулся.

– Старый Галаф, э? Пустынный лис. Сдерет с нас шкуру, когда станем покупать оружие.

– Степные волки наверняка справятся, сын Арана. А Галаф не настолько уж и страшен, как о нем рассказывают…

Кочевник захохотал.

– А как ты думаешь, отчего я предпочел договариваться насчет цены с тобой, а не с ним, Ариноэль? А? Мой отец говорил, что скорее выжмешь воду из камня, чем ломаный медяк из этого старого гартафанра.

Купец усмехнулся.

– Именно поэтому я вас к нему и посылаю, Харриб. Именно поэтому.

Минуту они мерились взглядами, потом уважительно улыбнулись друг другу.

– Пусть шаги твои всегда ведут к источнику, Ариноэль.

– Пусть скот твой растет, как молодая трава, сын Арана.

Кочевники слегка поклонились, купец ответил довольно доброжелательным кивком.

– Еще одно, Харриб, – задержал он их в дверях. – Что такое это гартан… гафан… как оно там?

Вся тройка радостно ощерилась.

– Пусть это будет нашей тайной, Ариноэль. Старый Галаф и так уже достаточно злобен.

Они пошли за слугой, посмеиваясь. Некоторое время Аэрин сидел неподвижно, потом повернулся к заслоняющему половину стены гобелену:

– Можете уже выйти.

Гобелен, на котором изображено было стадо диких лошадей, мчащихся на фоне заходящего солнца, легонько шевельнулся и пошел волнами. Один край отодвинули от стены, и в комнату шагнули две худенькие фигуры.

– Не толкайся!

– Сам ты толкаешься!

– Неправда!

– Правда!

– Отец!

Оба крикнули это одновременно. Купец взглянул на детей с притворным страданием.

– Я позволил вам слушать переговоры, но вижу, что вам это неинтересно. Эраф, может, пора тебе вернуться к урокам арифметики? Исанель, твоя мать говорит, что ты еще не освоила как следует западно-меекханское произношение.

Девушка, худощавая, светловолосая, голубоглазая, скорчила расстроенную гримасу, тиская кончик синего шарфа, охватывавшего ее талию. Синева пояса нисколько не гармонировала со светло-бежевым платьем. Наверняка сделала это назло матери.

– В той нише ужасно душно, а он еще непрерывно вертелся.

– Вот как?! – Мальчуган, ниже на полголовы, наскакивал агрессивно на сестру. – А она вылила на себя столько духов, что я чуть сознание не позырял.

– «Потерял», дурашка. – Исанель послала ему пренебрежительную усмешку.

Однако, едва увидев взгляд отца, она притихла.

– Иди-ка сюда, моя девочка.

Она сделала осторожный шажок.

– Ближе. – Указательный палец отца неумолимо шевельнулся. – Еще чуть-чуть. Хватит.

Аэрин легонько потянул носом.

– Розовое масло матери. Сто оргов за унцию. На тебе четыре коровы, ты знаешь?

Мальчишка фыркнул смехом, щеки сестры залил пурпур.

– Отец, я…

– Спокойно, Исанель. Я рад, что тебя начинают интересовать дела взрослых. Тебе идет шестнадцатый годок, сундуки с приданым начинают рассыхаться.

Она покорно опустила голову, заламывая руки. Использовала этот прием с тех пор, как ей исполнилось три года.

– Сыну барона Эрскана исполнилось двадцать, и он ищет жену. Через прабабку ты родственница князя каа-Родрахэ. Полагаю, я приглашу барона в нашу летнюю резиденцию на охоту. Говорят, Баниш завел пару новых соколов. Познакомишься с баронетом, а я договорюсь с его отцом.

Она не выдержала, топнула ножкой, словно молодая козочка, бросив на него строптивый взгляд.

Аэрин тяжело вздохнул.

– Позже я поговорю с матерью. А сейчас, – потер он руки, – я хотел бы узнать, чему вы научились, сидя за гобеленом?

– Что немытый двенадцатилетний мальчишка воняет?

– Исанель!

– Прости, отец. Ты приказал им прийти прямо с дороги, чтобы они чувствовали себя грязными, вонючими и нищими, верно?

– Да, но ты должна знать, что на кочевников такое влияет не слишком-то сильно. Эраф?

– Приве… заве… довел ты до того, чтобы один из них схватился за нож, а потом Йатех его испугал.

– Ох, я едва не померла со страху.

Мальчишка фыркнул.

– Трусишка. Йатех справился бы с ними одной левой, правда, Йатех?

Замаскированная фигура чуть шевельнулась.

– В этом не было нужды, он не собирался использовать нож.

– Именно, дети. Харриб знает и уважает обычаи, а потому не было никакой опасности. Но верно и то, что это немного мне помогло.

– Немного? Он снизил цену на одну пятую.

– Верное замечание, моя дорогая. А что произошло потом?

Мальчишка почесал голову.

– Не… не знаю. Зачем ты приказал ему привести еще триста коров?

– Дурашка. Отец хотел проверить, сколько приличного скота в стаде. Они были готовы привести еще полторы сотни, а значит, где-то столько у них первосортных голов. Остальные будут хуже, но несколько дней на пастбищах и полный водопой наверняка улучшат их вид.

Аэрин глянул на нее, довольный.

– Прекрасно. Итак, мы знаем, что есть у них как минимум две сотни наилучшего скота на свете. А в Хоресте у нас зеленые пастбища и водопой для целого стада. Через десять дней я продам это за пять-шесть оргов за голову.

– И я получу новое платье?

– Если мать простит тебе то, что рылась в ее духах…

– Ох, отец. – Исанель гневно скривилась.

– Отец? – У Эрафа был еще один вопрос.

– Да?

– Ты проговорился о дешевом оружии, и только тогда они согласились. В степи ждут проблем?

Аэрин почувствовал прилив гордости. Его кровь. Хватило пары слов – и сын сделал далеко идущие выводы. Он куда более проницателен, чем губернатор.