– Отравили? – Она затрясла головой. – И вы решили, что он как-то замешан? Нет… Скажи вы, что он травку продавал или курил, я бы согласилась. Но такое? Нет.
– Как я уже сказал, мне просто нужно с ним поговорить. Значит, он не дома?
– Он пару дней не появлялся. – Глаза Анжелы заблестели. – Хосе должен был присматривать за ребенком, пока я работаю, а он пропал и вылетел с работы, и теперь меня тоже уволят. Аренда не оплачена, на следующей неделе отрежут электричество. Родители меня предупреждали, что он может сбежать, но разве я слушала? Ни фига!
– Он не рассказывал, почему потерял работу?
– Нет. Видимо снова накурился. Как меня это достало. Он обещал измениться, помогать мне с ребенком. И теперь я даже не могу получить его расчет. Ребенку нужны подгузники и молоко, и… – Она судорожно вздохнула, внезапно осознав, что вываливает на незнакомца свои проблемы, сдернула с плеча розовую пеленку и прижала к глазам.
В этот момент Даллас не мог определить, кто рыдал сильнее: мать или ребенок. Господь всемогущий, он никогда не умел обращаться с плачущими женщинами.
– Э, я уверен, все наладится.
Анжела несколько раз всхлипнула.
– Нет, не наладится, но все равно спасибо.
О’Коннор неуверенно спросил:
– Вы знаете, где найти Хосе?
– Наверняка зависает с дружками. У меня есть их адрес. – Она отступила от двери, жестом пригласив внутрь.
Даллас шагнул через порог. Анжела развернулась, и О’Коннор понял, что попал по-крупному.
Глава 26
– Ой, нет, – воскликнул Даллас, но Анжела успела всучить ему рыдающего ребенка. Испытывая дичайшую неуверенность, он держал маленькую плаксу на вытянутых руках.
– Подождите, – запаниковал О’Коннор. – Я не знаю, как это держать. Ее. Я не знаю, как…
Анжела уже была в другом конце комнаты. Она оглянулась.
– Просто прижмите к груди. – И принялась рыться в записной книжке, приготовив ручку и листок бумаги.
Даллас поднес ближе извивавшуюся малышку и та, посмотрев на него, издала очередной ушераздирающий вопль.
– Не плачь. Мама скоро вернется. – Он пытался ее утихомирить, но, видимо, безуспешно.
Ребенок надрывался все сильнее и начал бить ручками и ножками.
– Очевидно, я ей не понравился. Лучше вам поторопиться.
Анжела закончила переписывать адрес, и О’Коннор протянул ей ребенка, готовый освободиться от непосильной обязанности. Не успела еще мать забрать кроху, как та издала странный звук. Прежде чем Даллас среагировал, изо рта ребенка вырвалась какая-то молокообразная субстанция и залила ему рубашку.
Девушка прыснула.
– Доктор называет ее реактивной отрыжкой.
– Да уж. – О’Коннор передал продолжавшую срыгивать малышку матери.
Хихикая, Анжела сунула ему розовую пеленку.
– Извините.
Даллас посмотрел на свою рубашку.
– Все нормально. Похоже, в последнее время я произвожу на женщин подобный эффект. – Он вернул пеленку.
Анжела протянула бумажку.
– Если найдете Хосе, передайте, что я возвращаюсь к родителям в Сан-Антонио.
Даллас перевел взгляд с матери на ребенка, который наконец-то угомонился. И это, блин, беззубое чудо еще ему улыбалось.
– Она симпатичная, когда не кричит, – похвалил он.
– И у нее бывают «звездные часы». – Молодая мать нежно поцеловала детскую головку.
– Если получите весточку от Хосе, позвоните мне. – Даллас достал бумажник и вынул из него визитку. Увидев пачку двадцаток, он подумал «какого черта» и протянул девушке визитку вместе с деньгами. – На подгузники. Позвоните, если что-нибудь узнаете.
– Вы не должны этого делать, – сказала Анжела.
– Знаю. – Он улыбнулся. – Позаботьтесь о реактивной отрыжке.
У Далласа оставалось достаточно времени, чтобы забежать домой, сменить рубашку и взять спортивную одежду перед встречей с Рейчел в спортзале. По дороге в квартиру он заглянул в главный офис к парням и поделился новостями. Остин согласился попытаться разыскать нерадивого папашу-помощника официанта перед тем, как поехать за машиной Никки.
Едва О’Коннор направился в квартиру, сняв на ходу рубашку, его окликнул Тайлер. Даллас заглянул обратно в офис.
– Что?
Тайлер проинспектировал Далласа взглядом.
– Тебя опять заблевали?
– По сути, да. Чего тебе? Я тороплюсь.
– К тебе приходили. – Тайлер скривился. – Серена.
«Твою мать!»
– Какого хрена ей надо?
– Она не сказала. Я предложил ей позвонить тебе.
– Зачем ты ей это сказал?
– Подумал, что так будет лучше, чем, если она заявится сюда, когда… когда вы с Никки… будете знакомиться поближе.
– Пусть только припрется. – Даллас собрался уходить.
– Погоди, – остановил Тайлер.
Даллас нетерпеливо развернулся.
– Что?
– Приезжала моя двоюродная сестра.
– Твоя двоюродная сестра?
– Диван тебе привезла.
Заказ был сделан до того, как он заманил Никки в постель.
– Отлично. – О’Коннор зашагал по коридору.
– Я передал ей твои слова в точности, как ты сказал, – последовал за ним голос Тайлера. – Тебе было пофиг на цвет, даже если он розовый…
Даллас ничего не понял из болтовни Тайлера. Пока не открыл дверь в квартиру. Посреди гостиной стоял огромный диван оттенка фуксии.
– Гадство, – проворчал О’Коннор и пошел одеваться.
***
Никки как раз давала Эдди Нэнсу урок живописи, когда зазвонил ее мобильник. Поскольку она минуту назад разговаривала с Эллен, которой полегчала настолько, что теперь подруга трепалась о возвращении домой, Никки почувствовала, как участился пульс. Надеясь, что опять звонит Даллас, она отошла от Эдди.
Встреча с Эдди и понимание, насколько искренним и хорошим был Даллас, настроили ее на другой лад насчет возможных отношений. Или, может, она обнаружила немного мудрости в высказывании Наны о сердце без поводка. Опять же, возможно, у нее после четырех кексов просто поднялся сахар в крови и мозги поплыли. Никки по-прежнему до ужаса боялась, но перестала думать о том, как бы отдалиться от Далласа, и начала размышлять о том, как с ним сблизиться.
Без одежды.
Что было непросто, учитываю компанию девятнадцатилетнего парня. Нет, Никки ничего не имела против Эдди – он замечательный парень и напоминал ей студентов из художки, с которыми она каждый июнь занималась в рамках программы патронатного воспитания. Хорошие дети были лишены возможностей, воспринимаемых остальными детьми, как должное. Никки сама могла оказаться на их месте, если бы не Нана.
Телефон прозвонил в третий раз и, не желая показать, что ей не терпится ответить, Никки дождалась еще одного сигнала и обольстительно выдохнула в трубку:
– Привет.
– Привет, – ответил незнакомый голос.
– Могу я чем-нибудь помочь? – разочарованно спросила Никки.
– Это Эндрю Брайан. Я подумал, почему бы не напомнить вам, что я с радостью сопровожу вас на поминальную службу сегодня вечером.
Возможно, из-за того, что мысли Никки были настроены на секс или из-за слов Далласа начет подкатов Брайана, но у нее закралось ощущение, что этот мужчина предложил вместе пойти на поминки не просто по доброте душевной.
– Увы. Я думаю, мое появление только всех переполошит. Это было бы не очень хорошо по отношению к родителям Джека.
– А как насчет того, что хорошо для вас? – спросил Брайан.
– По-моему, они сейчас заслуживают наибольшего внимания.
– Весьма великодушно с вашей стороны. Вы еще в магазине?
По спине пробежал холодок. Даллас подозревал этого человека в убийстве Джека и нападении на Эллен.
– Я как раз собиралась уходить. Со мной один друг. – Внезапно она порадовалась, что Эдди был рядом.
– Я надеялся заскочить к вам и купить ту картину.
– Извините.
– Ладно. – Тон у него был почти раздраженный.
Никки было неловко тут же повесить трубку. Она взглянула на Эдди.
– Нам пора идти.
***
Даллас подъехал к фитнес-клубу, опоздав на три минуты. Рейчел Петерсон стояла у двери и выглядела недовольной.
– Я не люблю, когда меня заставляют ждать. – Она говорила, как первоклассная стерва.
«Три минуты! Ты что, патруль времени?!»
– Извини. – Она пришла в тренировочном костюме. Майка без рукавов и удлиненные облегающие шорты выставляли напоказ подкаченное тело. Рейчел все же не выглядела мужеподобной, поэтому Даллас не удержался и сравнил ее с Никки. Он без колебаний предпочел бы телосложению Рейчел миниатюрную и мягкую фигуру.
– Выглядишь так, будто провела здесь немало времени. – Пришлось постараться, чтобы слова прозвучали, как комплимент.