в эксклюзивных больницах, обслуживающих персонал Кремля, мы с Сократом приступили к делу. После фиаско в Дамаске в марте прошлого года Береснев вел себя сдержанно и приходил к нам только тогда, когда мы ели вне дома.
Как я и ожидал, моему агенту не удалось получить работу в республиканской администрации. Он был раскаян и несколько насторожен. Но довольно скоро, к его большому удивлению, выяснилось, что КГБ совершенно не интересуется причинами его провала. Им просто было наплевать. Конечно, бедолаге никак не удавалось знать одну из кардинальных заповедей советской бюрократии, а именно: трубить об ожидаемом успехе с максимальной помпой, но если он не осуществится или обернется катастрофой, вести себя так, ничего не произошло.
Видимо, ничего в своем опыте не подготовил
Сократа за такой поворот событий. Разумеется, вместо того, чтобы просветить агента в тонкостях советской бюрократической системы, я дважды удосужился выразить ему свое молчаливое неудовольствие. Сократ понял, что ему нужно загладить свою вину, и тут же достал еще один козырь: информацию о тайной встрече в Белом доме.
Согласно отчету Сократа, во время медового месяца после инаугурации президент Буш созвал совещание с целью разработки стратегии администрации в отношении Советского Союза и Западной Европы. На встрече присутствовали три ведущих советских эксперта, и один из них рассказал Сократу суть обсуждения.
По информации агента, президент Буш заметил, что США должны приветствовать перестройку в СССР, но только в том случае, если это не будет просто пропагандистской уловкой, а советские руководители будут иметь дело. Выяснение того, что на самом деле происходит в Советском Союзе, потребует времени, а это означает, что процесс контроля над вооружениями между США и СССР придется на некоторое время приостановить.
Буш подчеркивал, что главная стратегическая цель политики США в Европе состоит в том, чтобы не допустить победы социал-демократов на приближающихся выборах в Западной Германии. Провал правящей коалиции Коля-Геншера на выборах, вполне вероятный при отсутствии вмешательства извне, может иметь эффект домино для британских тори, а также дать толчок социалистам во главе с Папандреу накануне парламентских выборов в Греции. Такой катастрофический поворот событий выбил бы ковер из-под ног НАТО в решающий момент ее противостояния с Варшавским договором и усилил бы советское влияние на континенте.
Итак, США были готовы поддержать настоящую перестройку, а исход холодной войны висел на волоске в Западной Европе!
Судя по всему, доклад Сократа был кладезем первоклассных сведений. Сегодня кому-то это может показаться банальным, но тогда, весной 1989 года, Горбачев не знал ответа на вопрос, можно ли привлечь Запад, прежде всего США, к делу перестройки. Этот вопрос имел стратегическое значение для советского лидера, который осознал, что СССР остро нуждается в радикальных реформах, а не в простом косметическом ремонте, и отчаянно искал союзников. А поскольку рассчитывать на какую-либо поддержку со стороны советского истеблишмента он, конечно же, не мог, у Горбачева не было иного выбора, кроме как возложить все свои надежды на бывшего врага — Запад.
Советский лидер не хотел приступать к радикальным реформам без четко сформулированного послания о поддержке со стороны ведущих западных держав; тем временем Запад ждал от Москвы сигнала о том, что перестройка не была очередным розыгрышем советской пропаганды. Кто-то должен был сделать первый шаг, и казалось, что Горбачев готовился сделать решительный шаг.
Он приставал к спецслужбам, требуя однозначного ответа, будет ли поддержка Запада, если он начнет радикальные реформы. Со своей стороны, из-за отсутствия качественных источников политической информации, прежде всего касающейся США, разведывательный аппарат колебался и петлял, пытаясь стряхнуть с него двусмысленные заявления.
Горбачев был в ярости, Крючков разозлился — и тут ни с того ни с сего появился доклад Сократа. Это было именно то, что доктор прописал: информация носила стратегический характер и не просочилась в прессу. Короче говоря, это была мечта шпиона, за исключением одного: как и многое из того, что поставлял Сократ, не было никакой возможности проверить его подлинность.
Спрашивать о резиденции в Вашингтоне было пустой тратой времени, а обратиться к президенту Бушу за подтверждением было едва ли возможно. Так что аналитическая служба была первой и последней инстанцией.
«Два спецсообщения мы подготовим для Горбачева», — уверенно сказал аналитик Сергей, прочитав донесение агента. «Один о советско-американских отношениях, другой о стратегии США в Западной Европе».
У меня закружилась голова, сладкий вкус успеха, как мед, на моих губах.
Из всей информации, полученной политической разведкой КГБ, спецсообщения были частью сопротивления. Они содержали информацию первостепенной важности и имели высшую степень секретности; они были подготовлены лишь для горстки первых лиц страны и напечатаны на специальной бумаге всего в двух экземплярах: один передан заказчику на руки, другой хранится в аналитической службе. Только председатель КГБ или его заместитель имели право подписывать спецсообщения. Люди, готовившие спецсообщения, составляли исключительную касту, ибо мало кто во всей разведке хотя бы мельком видел такие документы.
К концу 1980-х годов политотдел Первого главного управления ежегодно производил в среднем десять спецсообщений, касающихся США, большинство из которых составлялись непосредственно в аналитической службе путем анализа и обработки многочисленных телеграмм резидентов-резидентов. Если специальное сообщение базировалось на информации, поступающей из одного источника, этому лицу присваивался высший класс информационной службы, «особый источник», подлежащий высшей степени контроля.
В 1989 году вся политическая ветвь управляла всего тремя специальными источниками, ни один из которых не предоставил данные о США. Сократ стал единственным специальным источником по США, обозначенным как таковой политической ветвью. Информация, которую он предоставил, была направлена непосредственно Горбачеву. Дальше события начали разворачиваться с головокружительной скоростью.
Уже в следующее воскресенье всех сотрудников американского подразделения аналитической службы спешно вызвали на работу. Председатель КГБ Крючков дал срочное задание: подготовить на основе данных Сократа Постановление ЦК КПСС о стратегии США в Западной Европе. Через несколько дней его одобрили.
Всем советским государственным органам, участвовавшим в планировании или реализации внешней политики, было приказано противостоять усилиям США.
в Западной Европе. Отныне это будет одной из стратегических целей внешней политики Советского государства. В те времена Постановление ЦК КПСС было высшим законом страны.
Мне не потребовалось много времени, чтобы выяснить причину столь драматического поворота событий; аналитическая служба ладила с сотрудниками ЦК и получала отличные отзывы. Прочитав доклад Сократа, Горбачев отправил его на рассмотрение своему ближайшему советнику по внешней политике, члену Политбюро Александру Яковлеву. Последний спросил Крючкова, достоверна ли информация. "Безусловно так," был ответ. На всякий случай они запросили мнение Валентина Фалина, заведующего отделом внешних связей ЦК, ветерана дипломатической службы, в резюме которого долгое время был послом в