Жар ладоней Тейта проникал сквозь материю платья. Реми ухватилась за шею парня — больше она его не отпустит. Потребность в нем была такой огромной, острой, что даже пугало.
Все было таким стремительным. Они оба словно обезумели от нетерпения.
— Черт, ты даже не догадываешься, сколько раз я представлял это, — оторвавшись от ее губ, пробормотал Тейт.
О нет, она догадывалась! Разве с ней творилось не то же самое?
Резким, нетерпеливым движением Тейт задрал и без того короткое платье, оголяя ягодицы девушки. Ее бледно-фиолетовые слипы были влажными от того, как сильно она его хотела. В иной ситуации она бы непременно почувствовала неловкость, но сейчас все, что она могла испытывать — это потребность чувствовать его в себе.
Тейт слегка прикусил ее нижнюю губу, а потом неожиданно лизнул. Реми застонала — между ногами отдалось покалыванием и отчаянно захотелось сжать бедра.
Никогда прежде она не была под таким сильным действием физического желания.
Чистая похоть.
Колено Тейта раздвинуло ноги девушки, и она оказалась сверху, будто оседлав его. Джинсовая ткань терла нежную кожу бедер, доставляя странное удовольствие.
— Хочу слышать, как ты стонешь, когда я буду в тебе, — жарким, влажным шепотом в ее ухо прошептал Тейт.
Реми издала задушенный всхлип. Если бы он не держал ее, она бы не выдержала и упала.
Губы Тейта прошлись по ее шее, вниз, оставляя на коже огненную дорожку из поцелуев. Реми прижалась затылком к стене, и прикусила костяшки пальцев, подавляя рвущиеся из горла стоны.
— Сладкая, сводящая с ума девчонка, — бормотал Тейт, спускаясь ниже. Сквозь платье он слегка прикусил твердый сосок, и Реми, вздрогнув, вскрикнула.
Она совершенно потеряла себя в нем; в касаниях его рук, жарких поцелуях, соблазнительном шепоте. Реми готова была едва не молить, чтобы он тут же, немедленно взял ее. Заполнил собой. Унял этот голод.
Тейт опустился перед ней на колени, ухватившись за тонкую материю трусиков, и спустил их по ногам. Реми затаила дыхание — она стояла перед ним практически голая, уязвимая; готовая полностью довериться ему.
Поднявшись, Тейт отступил на несколько шагов, рассматривая ее в неярком свете лампы.
Реми прикусила уголок нижней губы, глядя на него из-под полуопущенных ресниц затуманенным взглядом.
Тейт знал, что это не была преднамеренная уловка соблазнить его, или игра в невинность. Она и была такой — чистой, неиспорченной, — и это действовало на него с оглушающей силой.
Бл*дь! Гореть ему в аду! Да пошло оно все!
Если он сейчас же не окажется в ней, то точно сдохнет!
Он бросился к ней, обхватив лицо ладонями. Терзая ее сладкие губы, проглатывая ее стоны, насыщаясь ее запахом.
Не осторожничая, он содрал с нее платье, подхватил на руки и отнюдь не мягко опустил на кровать.
Упершись коленями в матрас, и стягивая с себя футболку, с жадным блеском в глазах наблюдая за Реми, Тейт думал, что там ей и место.
В его постели. В его жизни. Только его.
Прохладный хлопок приятно холодил разгоряченную кожу. Словно заворожённая, Реми наблюдала, как раздевается Тейт, и когда он остался без верха, у нее дыхание сбилось от того, каким прекрасным он был.
Именно это слово пронеслось в голове девушки, и сейчас оно было уместным.
Тейт определенно не был качком, но занятия спортом сделали свое дело — его плечи были широкими, мускулы крепкими, а кубики брюшного пресса такими твердыми и четко вылепленными, что ее рот тут же наполнился слюной.
Тейт глаз с нее не сводил, пока расстёгивал ремень и спускал джинсы вместе с боксерами. Глаза Реми опустились чуть ниже, и она резко втянула воздух носом — он был впечатляющим и определённо готовым.
Полностью голый, Тейт прошел к тумбочке и достал упаковку презервативов. Реми сжала руки в кулаки — смотреть на него обнаженного было так же сексуально, как касаться и целовать.
Вернувшись, парень встал между ее согнутыми в коленях ногами. Разорвав пакетик зубами, он раскатал презерватив по всей длине. Реми проследила за движением его руки, и неожиданно это подействовало так возбуждающе, что ее соски стали еще тверже, а давление внизу усилилось.
Тейт склонился над ней, поставив локти по обе стороны от ее головы. Его глаза были так близко, что она видела янтарные вкрапления в его зеленых глазах. Рот Тейта прижался к ее губам. Поцелуй был неторопливым, ласкающим; губы парня, соблазняюще скользили по ее губам, язык сплетался с языком, и это было так чувственно, разжигая пламя внутри девушки в настоящий пожар.
Лишь ее дыхание сбилось, когда Тейт вошел в нее одним сильным толчком. Ее возбуждение было таким сильным, что тело легко приняло его.
— Обхвати меня ногами, — охрипшим голосом подсказал Тейт, и Реми скрестила ноги на его пояснице. Проникновение стало еще глубже, и девушка резко втянула воздух в легкие.
Чувство наполненности им было удивительным!
— Как же в тебе хорошо! — уткнувшись лбом в ее плечо, выдохнул Тейт.
Бл*дь, он тонул! Терял себя в ней, предавал все свои принципы. Все, во что верил. Все готов был отдать за возможность быть с ней.
Ему еще никогда не было так хорошо и одновременно хреново!
— Тейт, я…
Реми выгнулась навстречу его толчкам, открыла рот, но больше ничего не могла произнести. Только пальцами впилась в его лопатки, подстраиваясь под его движения.
Еще! Сильней! Медленней!
Это агония!
Что с ней? Прежде она и не знала, что может быть ТАК!
— Сейчас, моя хорошая, — пробормотал Тейт, подхватив ее за ягодицы, прижимая к себе, увеличивая скорость. Глубже в нее. Так жарко и влажно. Идеально.
Как же туго ее мышцы обхватывают его.
Долбаный рай!
Их бедра двигались в слаженном ритме навстречу друг другу. Кожу покрывал тонкий слой пота. Комната наполнялась стонами, всхлипами, запахом секса; желания.
Реми разжала руки, и в приближении оргазма стала загребать пальцами покрывало. Это было выше нее. Чувство, будто в ней вот-вот произойдет взрыв, нарастало.
— Тейт… Не могу… больше.
До боли, она сжала материю в руках, выгнулась, давая телу и разуму высвобождение. Чистый, сильный оргазм захлестнул огненной волной.
Вскрик удовольствия Реми был одним из лучших, соблазнительных звуков, которые он слышал. Видеть, как она кончает; быть тем, кто сделал это с ней, стало самым сильным стимулятором для Тейта.
Выпрямившись, сжимая ее бедра, он сделал еще несколько глубоких, проникающих движений, и после последовал за ней.
Двадцатая глава