Читать интересную книгу Тридцать четвертый мир - Борис Иванов

– А теперь скажите мне, – Гвидо потер окровавленными пальцами виски. – Что вы-то делаете в Храме Тайного Учения?

– Отбиваем ваш хлеб, капитан. Участвуем в аресте и задержании главы контрабандной сети оружия, наркотиков и фармсырья по кличке Свистун. Еще он оказался Тайным Пророком, но это уже мелочи, по сравнению с тем, что этот тип подвязался еще и Советником Президента... Прошу любить и жаловать, – Кай сделал жест в сторону жуткого растения. – Думаю, что задержанный будет долго находиться в состоянии э-э... домашнего ареста... Кстати, если вас интересует судьба документа Каррозерса – то он там, в том портфеле, что коллега Клецки бережно прижимает к э-э... сердцу. Скажем так. К сожалению, он уже наложил на него пломбу...

– Вовремя я успел полистать бумажки... – сам себе сообщил Шаленый.

Кай потом так и не смог решить для себя – было ли это высказывание проявлением наивной простоты славянской души, или ее изощренного коварства, посредством которого закоренелый авантюрист намекал на то, что превратился теперь в одного из держателей сверхсекретной информации со всеми отсюда вытекающими обстоятельствами...

– И что же вы поняли в этой ученой галиматье? – поинтересовался Гвидо. – Он, может быть, содержит разгадку проблемы туземцев?

– Галиматью писали для Академии, а для Сенатского подкомитета – резюме на сорока страницах. На дебилов в расчете, считай, – возразил ему Шаленый. – Так что и я с моим неполным высшим кой-чего скумекал... А разгадка проблемы вашей там есть. Да такая...

– Хотите, я попробую сказать вам в общих чертах, в чем она состоит? – задумчиво спросил его Кай. – По-моему все мы тут уже кое о чем догадываемся...

– Валяйте, Следователь, – с интересом отозвался Шишел-Мышел.

– А не было никаких туземцев. Никаких аборигенов. Был огромный, от всего мира отрезанный полигон, на котором наемная ученая братия под руководством таких преступников как Каррозерс и еще десятка ему подобных генералов от науки создавали новые расы рода человеческого. Выполняли социальный заказ – коренным образом удешевить покорение Вселенной, завоевание планет, адаптировать к которым обычных людей невозможно. А достичь такого удешевления решили простейшей инверсией задачи. Не среду адаптировать к человеку, а человека к среде. Вот и появились кротовики и богомольцы... И зеленушки... А первыми, наверное, были пумоиды. Они рождаются почти людьми, и только в ходе взросления их «доводят» до кондиций, делающих их пригодными для жизни в прайде...

– В точку попали, Следователь. Я в свое время как прочитал, так оторопь меня взяла...

– Это что же – «остров доктора Моро» в размерах всей планеты? – поинтересовался Клецки.

– За тем исключением, что Моро резал по живой плоти, а здесь в ход шла генетическая и клеточная инженерия... А потом наступил крах Империи, и экспериментаторы и плоды их экспериментов остались один на один. Судя по тому, что мы имеем на сегодняшний день, в условиях Гринзеи искусственные разумные виды оказались куда как более жизнеспособны, чем их создатели... Из последних, наверное, мало кто выжил, зато потомство уродилось сами видите какое, – Кай кивнул в сторону дерева-изваяния. – Так что и загадка Первой и Самой Первой высадок получает такое вот странное разрешение...

– Я одного не пойму, только, – глухо сказал Шаленый. – Неужели они... Мутанты эти... Неужели так напрочь и забыли, что их предки были людьми? Ведь если бы на Земле, в Колонии это знали, так ведь все могло по-иному повернуться...

– А они и не забывали, я думаю... – после небольшой паузы сказал Кай. – Учителя, я думаю, знали об этом всегда, да только вот... Когда-то они приняли решение... Что наша – земная цивилизация не для них. С ее бессмысленным кружением в хороводе войн и кризисов, с крысиными гонками конкуренции, со всеобщим одиночеством на миру... Это, наверное, случилось, когда вторая волна колонистов «не узнала» их. И они решили остаться неузнанными. Не становиться тридцать четвертым населенным миром Федерации. Надеть маску «чужих».

– На всю планету? – почти с языческим восторгом спросил Гвидо.

– На всю планету. Навсегда.

– Это ставит нас перед выбором... – задумчиво сказал Стивен.

– Гос-споди, да какой теперь выбор? – удивился Шаленый. – Доклад-то у вас в руках. И пойдет себе по инстанциям... И скоро каждая собака будет знать правду...

– ЭТУ правду простое человечество может не узнать никогда, – пояснил ему Гвидо.

– Вот я и говорю – нам предстоит нелегкий выбор... Принесет ли такая правда добро аборигенам? Или им все же на самом деле лучше остаться чужими? Это дает права, которые у своих легко отбирают... – Стивен зябко поежился.

С минуту все молчали.

– Так просто этого не решить, – вздохнул Кай. – Пойдемте к нашим собирателям картин. Нас ждет еще одна проблема...

– Я вам еще кое-что должен показать, – прогудел Шаленый. – Сверх программы. Пойдемте.

Это заняло немало времени – осторожное продвижение вдоль загроможденной аппаратурой лаборатории-музея. По обе стороны прохода, залитые в прозрачный пластик препараты демонстрировали разные типы и этапы трансформации органов человека и каких-то животных... Но Шаленого они не трогали...

– Вот, – сказал он. – Здесь этот черт собрал самое ценное. Может, к отправке готовил... Он, видно, ноги уносить собирался вместе с документиком этим... С народом с Дальних Баз снюхался... Барсука дважды угрохать пытался...

– Это чувствовалось, – согласился Кай. – Судя по всему, Дальние Базы обещали ему убежище. Он сдал им Мацумото после того, как с вашей подачи, Гвидо, «раскрутил» его еще на «Проционе». Вчера, в Первом Национальном он был как никогда близок к тому, чтобы заполучить Доклад... Только сверхпредусмотрительность Шпента уберегла бумаги для вас, Дмитрий...

– Скажите уж – для вас, господа из розыскного ведомства...

– Видно решил дело провал с устранением доклада Окамы. Лэшли, или тот, кого мы знаем под этим именем решил свернуть свои дела на Гринзее. Убирал свидетелей... Эль-Аттари, к примеру... Развязал войну в джунглях... Учителя, видно, слишком много знали. Или о слишком многом догадывались...

– Так вот, – продолжал гудеть Шаленый, – здесь, в этом бункере, я и картинку давешнюю выискал. Уж и надежду потерял... Тут же черт только не заблудится... Но нашлось полотнышко-то... Для приманки, видно, мне выставил, да Шаленого без хрена не съешь! А главное – вот! Сундуки для биостатиса. Тех четверых я не знаю, а вот это... Вас, кажется, интересовала судьба этой самой бренной земной оболочки, этого самого типа? Протрите смотровое окошко...

– Господи, Посол Окама, – констатировал Клецки.

Некоторое время царило молчание.

– Теперь разве что он сам сможет объяснить, за каким чертом Лэшли коллекционировал в анабиозе свои жертвы? Зомби из них делал что ли? Так или иначе, надо вызвать сюда специалистов по биостатису... – заключил Гвидо.

– А теперь – к нашим любителям живописи, – решительно сказал Кай.

Они подошли к «стрекозе» как раз тогда, когда конвой, наконец, решился вывести Барсука Беррила из геликоптера и повести его к месту сосредоточения штатского люда. Подойдя к телу убитого пумоида он перекрестился.

– Господи, Балла.

– Проклятая тварь сиганула из зарослей, как раз когда народ полез из вертушки, – пояснил Шаленый. – И мадам ее и уделала из своей пушки, – он кивнул на «винчестер». – Почти в упор. Еле успела. А меня зверюга эта совсем заколебала. Если б не она, так давно бы деру дал... А то – по лесу круги давала, куда не сунься...

– За ней и другие грехи есть, – заметил помрачневший Гвидо.

– А теперь, господин Беррил, – приняв официальный тон повернулся Кай к Барсуку, – ознакомьте нас с гм-м, историей полотна, находящегося перед нами.

Миссис Фигли, мучительно морщась, откинула в сторону ставший влажным от росы брезент. Свет предутреннего неба делал детали картины ясно различимыми и слегка загадочными.

– Господин... – Барсук смешался – Впрочем обойдусь без имени... В общем для вывоза с Гринзеи мне было предоставлено древнее полотно. Дорогое страшно... Я, однако не предпринимал ничего...

– О какой древней картине идет речь? – напряглась миссис Рафаэлла.

– О «Девочке на шаре»... – успокоил ее Беррил. – Вы знаете, в двадцатом, кажется, веке...

– Я знаю... – миссис Фигли, от греха подальше протянула свой винчестер мужу.

Тот принял его словно сложенный зонтик.

– Я всего лишь пригласил одного специалиста... Он очень бедствовал тогда, и я дал ему подзаработать... Даже меня нарисовал... Вот тут вот... – Беррил показал на картине. – Конечно, в очень неприличном виде... В очень... Но... Вообще – людям нравилось...

– Вы говорите о великом Балотти? – трагическим шепотом возопила миссис Рафаэлла. – Вы осмелились?

– Да какой он был великий тогда? Это теперь, когда ему удалось так интересно загнуться...