Читать интересную книгу Славия. Паруса над океаном - Александр Белый

Ночь прошла спокойно, и когда верхушки скал ярко вспыхнули от утреннего солнца, а у входа в пролив было еще пасмурно, с наблюдательного поста вернулись караульные. Они доложили, что узкое горло имеет ширину в две мили, а дальше пролив опять расширяется миль до восьми-девяти, и по всей видимой части водной поверхности других посторонних судов не наблюдалось.

В лоциях было указано, что длина всего пролива – триста десять миль, и довольно широкий, прямой участок в сто миль мы надеялись пройти за световой день. Оно так и получилось, миновав рано утром развалины Порта Голода, к завершению третьей вахты[51] мы подходили к резкому повороту на северо-запад, к самому узкому и ответственному участку пути протяженностью сто пятьдесят миль.

Солнце уже скрылось за вершиной горы, но и плановую дистанцию дневного перехода мы прошли, поэтому милях в четырех от пересекающих путь каменных берегов, которые скрадывали поворот пролива, отдал команду рифить паруса. «Алекто» по инерции еще резала волну, как вдруг из-за поворота, наглухо закрытого от обзора высокими скалами, сначала вынырнул бушприт с кливерами, а затем стал неумолимо выползать нос самого настоящего боевого фрегата четвертого ранга с двумя орудийными палубами. Его пушечные порты, как и у нас, были открыты и готовы к бою, но дистанция для выстрела оказалась запредельной, около двух с половиной миль.

– Рулевой! – с трехсекундной задержкой заорал во всю глотку. – Курс двадцать четыре румба! Сигнальщик! Вымпел «Всем поворот влево».

– Есть курс вест! Есть вымпел «Поворот влево», – закричали вахтенные матросы, а правая палуба при резком повороте стала заваливаться вниз.

– Марсовые! Гафель к смене галса! Опердек, готовность?!

– Оба борта готовы! – услышал из люка голос командира пушечной палубы сержанта Новикова. И в это время из-за скал сорокашестипушечный фрегат вынырнул полностью. Увидев развевающийся на корме флаг Испанской империи, с облегчением вздохнул – точно такие же флаги были подняты и на наших судах.

– Сигнальщик, спустить вымпел «Боевая готовность»! Опердек! Закрыть пушечные порты! Марсовые, убрать паруса! – Мой голос стал хриплым, а пальцы рук, вцепившиеся в ограждение квартердека, начали слегка подрагивать, пошел адреналиновый откат. Уж очень быстро пришлось реагировать на вероятную угрозу. Если бы это были англичане или голландцы, которые ни в военное время, ни в мирное, особенно находясь на краю земли, добрым отношением к испанскому флагу не страдали, нам бы мало не показалось.

Я узнал этот фрегат. Это был тот самый «Святой Себастьян», на котором мы курсантами проходили практику и плавали к берегам Америки. Именно на нем в должности старпома должен был служить Луис. Следом из-за скал стали появляться две двухмачтовые стремительные бригантины и три толстых шхуны. Взглянув в подзорную трубу, отчетливо увидел стоящую на шканцах с поднятыми подзорными трубами группу офицеров, а среди них Луиса и своего бывшего капитана дона Переса.

В это время капитан фрегата что-то крикнул, и носовая мортирка глухо бахнула холостым выстрелом, предлагая встречным судам остановиться и лечь в дрейф. Мы и так планировали здесь остаться на ночь, поэтому приказал отдать якоря.

– Фомка! – позвал слугу, который после ужина всегда ошивался поблизости. И точно, его курчавая голова пряталась за ступеньками шкафута. – Приготовь зеленый хубон, шляпу, ботфорты.

В море, находясь на борту корабля, всегда носил походный костюм и мягкую легкую обувь. В прошлом году мастер Пьетро Муньоса из Малаги и три обувные мастерские очень неслабо заработали, сшив по моему заказу шесть сотен штанов свободного кроя, столько же курточек и глубоких бескозырок четырех разных размеров, а также сто десять детских комплектов для курсантов с заворотом на вырост. Однотонной одежда не получилась, были зеленые, серые, синие и черные костюмы, да ничего страшного, в будущем это дело поправим. А вот для снятия мерок на обувь мастеров приглашали прямо на корабли. Потом, правда, матросы и офицеры и сами стали себе заказывать нормальную обувь и одежду.

– Арсен, – повернулся к вахтенному офицеру, – прикажи готовить шлюпку, а я пока переоденусь.

К борту фрегата подошли на нашей шестивесельной шлюпке и закрепились к свисающему с перил штормтрапу. По вантам бегать не привыкать, поэтому, поправив перевязь со шпагой, наверх взобрался быстро. На палубе толпились матросы, а у перил борта встречали офицеры.

– Сеньор капитан де фрегата[52]! – снял шляпу и приветствовал присутствующих. – Сеньоры офицеры!

Они меня в свою очередь тоже приветствовали, а капитан, удерживая шляпу в левой руке, подошел ко мне и крепко постучал по плечу.

– Гляди, какая встреча на краю земли. А мальчик вырос и стал мужчиной. Рад видеть. Да, наслышаны мы о тебе, сеньор капитан.

– И я рад тебя видеть, дон Перес. А о чем наслышаны? – перевел недоуменный взгляд на улыбающегося Луиса.

– Микаэль! – Он посчитал своим долгом треснуть меня по тому же плечу и с той же силой. – В Сантьяго прибыл королевский инспектор его светлость дон Марко де Вальядо, герцог Леонский, он многое рассказал. А еще у меня есть что-то такое, что нужно тебе рассказать, такое!..

– Подожди, дон Марко де Вальядо уже герцог?

– Да, старый герцог преставился еще осенью прошлого года.

– Теперь понятно, Луис! – не остался в долгу и так же крепко похлопал его по плечу. На душе было радостно, настроение такое, какое когда-то было у Третьяковки в Москве, куда приехал в гости к двоюродному брату перед самым уходом в армию. Тот день остался в памяти навсегда; как только собрался входить в здание музея, в двери столкнулся со своим бывшим одногруппником Серегой, отличным товарищем. В студенческие времена мы с ним дружили и частенько неслабо зависали в разных злачных местах, но с момента защиты диплома не виделись целый год. Он распределился во Владивосток, а я остался на Украине. Мы обитали в разных точках земного шара, а столкнулись в одном месте. Нашей радости от встречи не было предела, вот и сейчас испытывал подобные чувства. С Луисом не виделся два года.

Капитан Перес приказал передать команду кораблям каравана рифить паруса и бросать якоря, а своему боцману дал распоряжение изъять из специального загона двух овец и освежевать. По поводу неожиданной встречи Перес проявил неслыханную щедрость: приказал выкатить для рядовых матросов по малому бочонку вина, а всех капитанов кораблей и старших офицеров пригласил к себе на ужин.

Пока на шкафуте собирали и накрывали стол, моя шлюпка доставила на борт фрегата Полищука, Ангелова, Кривошапко и Рыжкова. В кои-то веки сегодня мы ели не солонину, а свежее мясо и пили сухое аргентинское вино. Офицеры насытились, развеселились и заставили меня рассказать о похождениях на землях польской короны и о взятии магрибского Агадира.

Те из них, которые были помоложе, в первую очередь интересовались боевыми действиями, а те, которые постарше – объемами взятого хабара. В данном случае решил не раскрывать всей правды и серьезно поскромничал, заявив, что объем трофеев составил три миллиона, половину из которых отдал наемным запорожским казакам, а половину взял себе. И то большей частью моей долей являлись захваченные торговые шхуны и боевые шебеки. Однако даже это сообщение вызвало шок у присутствующих, которые еще добрый час обсуждали, у кого из известных семей может быть такое состояние и какие сумасшедшие деньги повезли домой дикие казаки.

Обратил внимание, что Луис все время с некоторым неудовлетворением косится на Антона.

– Микаэль, – не выдержал он, толкнул меня локтем и тихо спросил: – А что здесь делает кирасир Антонио?

– Это мой офицер в звании команданте, командир морского десанта, – пожал я плечами.

– Так он разве дворянин?

– Да, Антонио Полищук дворянин, ручаюсь. В противном случае я бы его за этот стол никогда не посадил.

– А почему об этом никто раньше не знал?

– Да я и сам об этом не знал. Обстоятельства у него сложились так, что он прятался.

– Ах, вот в чем дело! Что-то такое и раньше слышал, но думал, что он бывший крестьянин.

– Дворянин. И я принял у него вассальную клятву. К твоему сведению, в Польше развелось мелкого безземельного дворянства поболее, чем ныне в Испании. Правда, сейчас Антонио после всех этих походов стал вполне обеспеченным сеньором и в Новом Свете планирует обзавестись землей для крупного поместья.

– Неплохо! – Захмелевший Луис стал разговаривать громче, чем привлек внимание сидящих за столом. – О, как бы и мне хотелось вместе с тобой побывать в Агадире! Постой-постой! А сеньорита Мария Полищук, одна из воспитанниц ее светлости доны Аугусты, герцогини Астурийской, это не его родственница?

– Это его сестра. Но откуда ты о ней знаешь?

– Сестра?! – удивленно спросил Луис и замолчал, наклонился над столом и встретился взглядом с Антоном. – Ах да! Я же хотел тебе рассказать, что был представлен принцессам: твоей супруге, сеньоре Люба, и сестре, сеньорите Таня. Ангажировал кузину дону Розарию на бал, в дом ее светлости. Герцогиня проводит приемы два раза в месяц, приглашает молодежь из высшего света, особенно армейских и морских офицеров.