Тогда один из франтов снял с головы шляпу и закричал пискливо, по-птичьи:
— Его величество христианнейший король Франции и Наварры Людовик Пятнадцатый волей божьею скончался. Да здравствует Людовик Шестнадцатый!
— Да здравствует! — ответил Беспойск.
— По приказанию его величества короля Франции, — продолжал франт, — мы должны произвести полную ревизию вашей деятельности на Мадагаскаре. Король находит, что наши заморские колонии берут слишком много средств и дают мало прибыли. Попросите чёрных, чтобы они отошли в сторону, и проведите нас в вашу контору. Я кавалер Шевро, а это — маркиз Дуазо.
Шевро и Дуазо, осматривая в лорнеты все, что попадалось по пути, пришли в контору, где были встречены Чулошниковым. Несчастный человек и тут запутался в словах и начал говорить по-говасски; потом одумался, перешёл на французский, но вместо приветствия у него получилось что-то несуразное. Ревизоры сели за стол и потребовали все наши дела с начала возникновения колонии.
Чулошников притащил книги и доски, на которых он записывал скот. Но ревизоры не пожелали разбираться в этом материале. Они попросили представить им полную справку о товарах, полученных нами бесплатно из королевской казны. Потом взялись за Беспойска.
Беспойск рассказал им подробно о своих поездках по острову, о договорах дружбы с племенами, о необходимости просветить страну, раздираемую раздорами. Но эти слова его не находили ответа. От времени до времени Шевро говорил, обращаясь к Дуазо:
— Это не дело, не дело! Вы неправильно понимаете ваши обязанности. Правда, маркиз?
— Совершенно с вами согласен, кавалер. Нам нужен дешёвый рис, и только!
Беспойск начал доказывать, что его политика выгодна Франции. Дороги нужны для торговли. А проводить дороги можно только в спокойной стране. Но и на эти слова Шевро качал головой:
— Не дело, не дело! По плану вы должны были заниматься только коммерцией.
Наконец ревизоры после совещания шёпотом вынесли своё решение.
— Ваша деятельность на острове так сложна, господин Беспойск, — сказал Шевро, — что мы не сумеем запомнить всего. Кроме того, нам могут не поверить в Париже, что французский губернатор братается с чёрными и прокладывает для них дороги по всему острову. Потрудитесь представить нам полный письменный доклад о том, что вы сделали тут за все два года.
Беспойск поклонился.
— Когда же вы можете нам его представить?
— Не раньше, чем через пять дней.
— Превосходно! За это время мы осмотрим достопримечательности острова. Прежде всего мы хотели бы видеть гигантскую птицу, которая живёт здесь.
Беспойск ответил:
— Я путешествовал по всему острову, но нигде не видел этих птиц. Они исчезли.
Ревизоры переглянулись:
— Как могли исчезнуть такие громадины? Мы это должны проверить.
Беспойск пожал плечами. Потом сказал:
— Дневники моих путешествий находятся не здесь, а в Городе Здоровья. Вы мне позволите отлучиться на эти дни, чтобы составить отчёт? При вас будет находиться инженер Корби, мой помощник.
— Пожалуйста. Мы не возражаем.
Беспойск сделал мне знак, и я следом за ним вышел из конторы. Когда мы отошли порядочно, он сказал мне:
— Лёнька, беги в Город Здоровья. Скажи там вождям, чтобы они собирали ампансакаб. Прежде чем доставить отчёт, я хочу посоветоваться с ними. Старуха Малахар предсказывала правильно: меня снимут с должности губернатора после этой ревизии.
Я сказал:
— Надо собрать ампансакаб через пять дней. Надо, чтобы пришли все, кто успеет.
— Да, так. Теперь беги скорей.
Без ружья, даже без шляпы я побежал в Город Здоровья нашей лесной дорогой. Я понимал отлично, что решительный час наступил раньше, чем можно было думать. Предстоящий ампансакаб должен был определить всё. Чем будет Мадагаскар? Французской колонией или самостоятельным тропическим государством, какого не видал ещё свет? Я понял, что нерешительность Беспойска прошла. Надо было действовать, и как можно скорей. Вот почему я бежал изо всех сил, позабывши про жару и усталость. Я встречал наших чёрных работников, которые на телегах везли рис в Люисбург. Я кричал им:
— Ампансакаб! Ампансакаб!
И они понимали, в чём дело. Бросали свои скрипучие повозки и быков и бежали вслед за мной, чтобы переменить кнут на копьё. Ампансакаб — ведь это было собрание вождей и воинов всего округа, даже всего острова. И не так часто происходили ампансакабы, чтобы можно было продолжать обычную работу.
В Равнине Здоровья все было тихо. Быки, забравшись в воду, жевали свою жвачку, и рисовые поля недвижимо тонули в зное и воде. Не заходя в город, я прямо вторгся в деревню мальгашей. Я бежал и кричал, как в лесу:
— Ампансакаб! Ампансакаб!
Мне навстречу из домиков выползали вожди, которые ждали здесь решения губернатора. Выходили старики и десятники. Я закричал, когда собрались все:
— Собирайте ампансакаб! Губернатор хочет говорить с вами.
Тогда один из вождей, наш прежний враг, а теперь лучший друг — Силюлю, — спросил:
— Когда ампансакаб?
— Через пять дней, вечером.
— Так. Времени много, и надо, чтоб об этом узнали все.
Большой сигнальный барабан стоял на главной площади. Коричневый барабанщик всегда дежурил около. Теперь он взял новые палки и на минуту задумался. Ему никогда ещё не приходилось передавать вести об ампансакабе. Потом вдруг он с невероятным рвением принялся выбивать условную азбуку. Он выбил фразу и остановился. Где-то далеко, за рекой Тингбаль, другой барабан повторил те же сигналы. Потом ещё один барабан, с другой стороны. Следующие барабаны, расставленные по всему острову, нам уже не были слышны. Но это и неважно.
Весть о том, что через пять дней в Городе Здоровья ампансакаб, пошла гулять по всему Мадагаскару.
11. Ампансакаб
Я не помню, чтобы когда-нибудь до этого в одно место собиралось столько вождей и старейшин. Много было дальних, ближние были все. Приходили вожди больших племён и отдельных деревень. В числе других я помню вождей племени таматавы, самого богатого на Мадагаскаре, и мананхары, живущего вдоль реки того же имени. Они были в ожерельях из крокодиловых зубов, и щиты у них были из крокодиловой кожи. Были представители пастушеских племён маназаров и мататавы, со щитами из бычьих лбов. Пришли племена из далёкой страны сакалавов, мандики и фариавы, самбаривы и сифоробаи, с целыми батальонами чёрных солдат. Вождь лесного племени канифалю явился в древних носилках из вечно благоухающего дерева татека. Успевший каким-то чудом добраться вождь хиави с Фуль Пуэн был в треуголке морского ведомства и с золотым скипетром в руках. Наконец, пришли представители горного племени кимов, маленькие, как карлики, и злые, как звери. Всего собралось больше восьмидесяти вождей и несколько тысяч воинов, которые огромным квадратом расположились вокруг собрания, не смея класть оружия на землю, так как ампансакаб был большим событием, налагающим на всех жителей Мадагаскара обязательство осо бой торжественности.