class="p1">06 этом говорит как минимум наличие охраны с автоматами наперевес, которая дежурит по периметру территории, также вижу собак, один взгляд на них заставляет меня гулко сглотнуть.
Мельников подмечает мою реакцию.
— Правильно боишься, Юленька, у меня очень опасные собачки, выйдешь без охраны —будешь законной добычей. Для чужаков есть одна-единственная команда — растерзать.
Не отвечаю. Креплюсь. Пытаюсь не подать вида, насколько мне страшно, но, как только автомобиль останавливается, Мельников выходит из дома, и один из его охранников вытаскивает меня наружу, больно сжимает локоть, в то время как одна из собак, которую за поводок держит
(повтор) охранник в военной форме, при виде меня начинает сильно лаять, будто рвется с поводка, чтобы действительно напасть.
— Максик, пока фу. - смеется Мельников, а я перевожу взгляд на здание, которое становится моей тюрьмой.
— Нравится домишко? — спрашивает боров. — Считай его своим домом на ближайшие полгода.
Эти слова заставляют меня вздрогнуть. Я в шоке шире распахиваю глаза.
— Как домом?! - спрашиваю и чуть не падаю, здесь в чем-то помогает хватка охранника на моей руке, который не дает мне осесть.
- А ты как думала, милочка?! Такие сделки, как у нас с Юсуповым, просто так не проворачиваются.
— Я не понимаю. Игнат же согласился... - выдыхаю чуть слышно.
— Согласился. Но отжать целую корпорацию в наши дни не так просто, глупенькая девочка, для этого нужны офшоры, нелинейные звенья, третьи лица, банки и так далее, не буду тебе вводный курс по экономике и финансам объяснять, да и бабы существа тупенькие, это не для твоих куриных мозгов. Словом, будь паинькой и полгода поживешь в этом домике с комфортом, поспишь в кроватке, опять же, если не будешь шалить, мои ребятки не будут шалить с тобой.
От мерзкой ухмылки, проскользнувшей по лицу Мельникова, будто змеей извиваясь и исчезая, мне становится дурно.
— Не делай глупостей, девочка, тогда косточки останутся целыми.
— Вы ведь не намерены меня ему отдавать?! — вопрос срывается с губ, и Мельников опять улыбается.
— Слишком резвое у тебя воображение. Как только последняя подпись на документе будет поставлена и вся бюрократическая катавасия пройдена - будешь птицей вольной лететь к своему муженьку.
Не верю ни единому слову. По глазам вижу, что нет мне пути обратно. Просто нет.
— По-любому игры пошли серьезные, а твой муженек калач тертый, такие, как Юсупов, не ломаются.
— Совершенно верно, Игнат.. он несгибаемый! — говорю с жаром, все же поддаюсь эмоциям и позволяю Мельникову увидеть мою уверенность в муже.
Но моя пламенная речь вызывает у Мельникова лишь веселье.
— Вот именно. Я долго пробовал. С разных сторон заходил, но у Юсупа нет слабостей.
Вернее, - делает короткую паузу и подмигивает, - не было.
Вновь прищуривает глаза и цокает языком, кривя губы, будто обреченному на смерть говорит все, что думает.
— Даже такого, как Игнат, можно сломить через близких. И тебе не повезло, душенька моя, не повезло стать слабостью Игната Юсупова. Так что, девочка моя, твоего мужа я буду сгибать и ломать через тебя.
Глава 20
Игнат Юсупов
— Юля. Юленька... Как же так, девочка.
Выдыхаю и глаза прикрываю. Пальцы сжимаю на телефоне так, что странно, что не сминаю гаджет, будто он из бумаги.
В ту секунду, когда мне охрана доложила, что ее Мельников уволок... нет, не так, что она сама убежала от охраны и прыгнула в тачку моего злейшего врага...
Я подумал, что это розыгрыш. Какой-то тупой, дебильный розыгрыш. Потому что, мать его, так не бывает! Не может быть, чтобы лучшие спецы так ошиблись.
— вы, мать его, что сделали?! Как можно было просрать девушку, у которой, в отличие от вас, нет специального военного образования и опыта в горячих точках?! КАК?!
Ору так, что стекла дребезжат. И веки прикрываю. Во второй раз. Второй, мать его раз, девчонка нагнула всех и смогла свинтить.
Долбаное дежавю! Только в этот раз все куда сложнее. Моя малышка запустила ядерную бомбу, которая жахнет, погребая под собой все.
Все, чего достигал все эти годы, все, что строил, отвоевывал, абсолютно все встает на кон.
И мне хочется выть и биться в конвульсиях из-за того, что ситуация будто повторяется.
После первого раза, когда Юля сбежала, мне понадобилось подключить все связи, чтобы отыскать мою Юлю, но в этот раз.. в этот раз она умудрилась угодить в лапы цербера.
— Босс! Мы преследуем! За тачками Мельникова мчим. Я сам не понимаю, как все это произошло, она вылетела из здания и к нему в машину сиганула. Сама. Если бы была хоть секундная задержка, если бы ваша жена буквально одно мгновение сопротивлялась, мы бы успели перехватить.
— вы, дебилы, напугали ее! — рычу, готовый буквально головой об стену удариться, потому что я первый виноват! Сам! Не предупредил о том, что к ней люди приставлены, но... она не должна была выходить из здания, а после встречи с Климом я намеревался вернуться в офис, к жене, и переговорить с ней, не зря же я купил этот чертов бизнес, все здание со всеми потрохами.
— следить и с хвоста не спускать. - выдаю с нажимом.
— Мы уже, босс.
Распахиваю глаза и смотрю на Клима, который, подобравшись, наблюдает за всем происходящим.
То, что друг слышал абсолютно все, ясно, если чего и не слышал, то не сложно догадаться по ходу разговора.
— Юля у Мельникова. Он требует «Сталь Пром», - выдыхаю, и Клим кивает, дает понять, что смекнул.
Мое ледяное спокойствие неожиданно исчезает, и я бью кулаком по столу со всей дури, вскакиваю, и стул, на котором сидел, летит в стену, за ним следует стол, который переворачиваю.
Я крушу все вокруг, чтобы хоть как-то справиться с эмоциями, которые накатили, душат меня.
Ненависть, ярость, негодование.
Все эмоции, все чувства вылетают из-под контроля, меня буквально опрокидывает, и привычный контроль исчезает, улетучивается.
Понимаю, что молочу кулаками по стене только тогда, когда ощущаю хватку на плече и меня разворачивают:
— Игнат Угомонись! - рявкает Невзоров, и очередной удар уже прилетает ему. Ставит блок, уходит от удара и толкает меня в грудь.
— Юсупов, ты сбрендил?! — Вновь толкает и пригвождает меня к стене. — Ты, твою налево, в себя прийти, быстро! Успокаивайся. Брат! Успокаивайся.
Вновь сильный толчок, и меня ударяет о стену и наконец отпускает.
Пелена перед