Читать интересную книгу 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует - Neko

Христианство никогда не было целостной религией. Оно всегда 'сидело на двух стульях', одновременно пытаясь оправдать, благословить как повседневную мирскую жизнь с её тихими бытовыми радостями, так и полный отказ от мира (монашество). И когда Розанов пишет, что в историческом христианстве господствует монашество, уход от мира, смерть, то на самом деле он не вполне прав. Христианство вечно разрывалось между монастырём и миром. В первом случае ударялось оно в бесплодный аскетизм; во втором — в безысходное бабство. Христианство не смогло объединить всё это в красивую, целостную систему, не смогло оно и само стать таким единым целым, духовной сердцевиною человечества — и в результате человечество не сформировалось как единое христианское целое, и в этом направлении никогда не развивалось. Ибо христианство, не будучи единым, не оказалось тою 'точкой роста', вокруг которой и начинается всякое развитие. Атомизировалось оно само — и в результате оказалось разобщённым всё человечество.

Традиционное богословие куда немощнее, куда ничтожнее и слабее, чем можно предположить. Оно не умеет отвечать на самые элементарные вопросы (стало быть, и запросы тоже). Вот мы сейчас с вами вместе решим одну проблемку, а потом посмотрим, как решается она у Святых Отцов Церкви (а равно и прочих всяких христианских исследователей).

Ева, как вы знаете, была создана из Адамова ребра. Это означает, что и у Адама, и у Евы был идентичный генотип — примерно такой же, как у однояйцевых близнецов. То есть генетически они были даже ближе друг другу, чем брат и сестра. Еву чуть ли не 'клонировали' из Адама. Иначе какого хрена Библия подчёркивает этот момент — про адамово ребро? Могла бы и промолчать. В Библии вообще предельная концентрация смысла, там важна каждая запятая. Следовательно, когда наши 'умники' совокупились (после изгнания из рая), то тем самым совершили типичный инцест. Который, к слову сказать, и завершил, довершил, закрепил ихнее грехопадение, чтобы в Эдем гарантированно не могли вернуться достойные отпрыски этих грязных извращенцев (разумеется, пока они не станут клонировать друг дружку, да в наглую голышом ходить, типа сбрасывая 'тяжкое наследие':) Ведь всё это вроде бы очевидно?

И обещание Божие Еве, что 'в болезни будешь рожать детей' (Быт., 3, 16) — является наказанием за этот первый инцест, за неверный, 'животный' способ зачатия. И, одновременно — косвенным доказательством, что возможен и иной тип размножения.

Однако историческое богословие не может справиться даже с такой элементарной задачей, и честно продолжает считать, что первый инцест на Земле совершили только дети Адама и Евы. . Точно так же впритык не желает оно замечать, каким способом должны были непорочно рождаться у них дети (то есть без секса), хотя ответ должен был родиться в любой нормальной голове, знакомой с Евангелием. Не может оно путно объяснить и смысла элементарнейшей притчи о неверном управителе — важнейшей 'программы' земного существования как самого христианства, так и всего человечества, и многое, многое другое.

Погнали дальше. Классическое богословие так и не создало самой главной своей части — учения о человеческой личности. А то, что считают в богословии такой концепцией — на самом деле, хилая, лишённая ядра, искусственная компиляция из нескольких отрывочных, и даже не до конца сформулированных положений. В. Лосский пишет: 'Я же лично должен признаться в том, что до сих пор не встречал в святоотеческом богословии того, что можно было бы назвать разработанным учением о личности человеческой, тогда как учение о Лицах или Ипостасях Божественных изложено чрезвычайно чётко (сб. 'По образу и подобию', ИСВБ, 1995, стр. 106). А как можно жить и творить (и, кстати, спасаться), не зная, _ч_т_о_ живёт, и _ч_т_о_ спасается? Ведь очевидно, что без целостного учения о личности вся сотериология мигом разваливается на сотни мелких запретов и ветхих законоположений. И вот, вернулись мы к закону, к пище мягкой, но все трусливо делают вид, что этого не произошло. Христианство начинает двигаться вспять.

И вообще: не имея нормального богословского фундамента, на что тогда приходится 'нанизывать' все последующие рациональные познания? На магию и язычество? За этим дело не станет. . Между прочим, ещё в Эдеме Бог для того и приводит к Адаму зверей, чтобы 'видеть, как он назовёт их (Быт., 2, 19) — в первую очередь для того, чтобы Адам не стал в своей 'чистой духовности' настоящим фанатиком.

Однако христианство, отрицая опыт иудаизма, 'вместе с водой выплеснуло и ребёнка', ударившись в эту самую 'чистую духовность'. Результат сказывается налицо уже веку к 10, когда научные познания двинулись в сторону сначала магии, а затем — к 'голой', фрондирующей рациональности. На Западе богословие, начав с бесплодной схоластики, перешло к не менее бесплодному жонглированию понятиями в современных философских системах, а от них — к обоснованию идеи гедонизма и посильного, удобного благотворения; на христианском Востоке — полностью выродилось в обоснование идеи 'спасения'. А ведь кажется, как просто и сейчас создать богословское учение о личности, имея вторую топику Фрейда. Просто поставить страх смерти вместо сексуальности, и всё. .

 В основе всех психических функций человека лежит в первую очередь страх смерти. Что же до всяких там либидинозных проявлений, то они являются производными от этого страха, они занимают только следующий 'психический этаж'. И это так хотя бы потому, что именно размножение преодолевает 'чин смерти' данного вида. Кстати: многие парочки, присутствовавшие в прошлые века при смертной казни, испытывали потом непреодолимое желание заняться сексом. Даже нумера арендовали с видом на площадь с виселицей — комнаты с кроватью, разумеется. Угадайте, почему?

Так вот, от этого страха перед смертью легко перейти к душе, к духу, к сознанию; к их связям между собой. И при этом взгляде на предмет выяснится очень много нового и интересного.

Всё это позволило бы нам понять и заново переосмыслить также и особенности человеческой психики. А так у нас у всех — каша в голове. Правильно понятое христианство вообще все науки расставило бы по своим местам. А заодно, кстати, и западный психоанализ, где всё поставлено с ног на голову. Например — не существует 'комплекса кастрации'. Мужчина и женщина — 'половинки' единого творческого целого. И каждая, в отрыве от другой, ощущает себя как неполную, незаконченную, несовершенную, на что-то важное не способную. Натурально, когда суть человеческой психики низводится до размножения, а все его духовные проявления — к вытесненной сексуальности, то и нормальная нехватка 'половинки' интерпретируется как 'кастрация'. А потом, после такого провозглашения, и воспринимается именно так. Сводить творческий полёт человека до сублимации либидо, а человеческий дух — до символического фаллоса. . Вот сижу и думаю: какие бы ещё написать '99 признаков', чтобы эти идеи туда засунуть?

К слову сказать, В. Лосский был неправ, законченного учения о Лицах Троицы тоже как такового нет. Ибо взаимодействие Ипостасей Троицы между собою и с тварным миром рассматриваются в статике, но не в динамике, не в развитии. А ежели нет генезиса, то что это будет за учение? Наши богословы не озаботились даже такой 'мелочью', как вопрос о том, каковы были 'функции' каждой Ипостаси Троицы в процессе творения мира. А ведь всё лежит прямо-таки на поверхности, всё видно невооружённым глазом: откуда и с Какой Ипостасью связан антропный принцип строения Вселенной, Кто его реализовывал, и от Кого этот 'реализатор' исходил, 'ношашеся верху воды', то есть, на самом деле — проницая собою стремительно развивавшуюся первоматерию. И исходил, и 'ношашеся' — и это всё одновременно, ну неужели вы этого не видите?

А отсюда куда как легко понять, что и не о воде вовсе повествует древний автор, но о неструктурированной ещё материи. . И названа она 'водою', ибо, подобно тому как вода не имеет формы, так и наша первоматерия не имела ещё чёткого деления на базовые и прочие всякие элементы. И вообще речь идёт не о творении земли и воды собственно, но о самых первых моментах, о начальном этапе существования Вселенной. Нетрудно понять и то, что структурируется первоматерия во вполне понятном направлении — как грамотно пишет А.К. Толстой, 'лучи любви кругом лия, к Нему вернуться жаждет снова'. Здесь внутренние потребности энергии, материи, зов Духа и самостоятельный эволюционный процесс сливаются воедино. Ещё сливаются. . Вот уже где начинается разрыв между наукой и богословием, хотя на самом-то деле его и нет. .

И, далее, нетрудно видеть, что создаёт Бог вовсе 'не небо и землю', в прямом смысле слова, но _и_н_о_е_ по отношению к Самому Себе. То Он был один — а теперь уже есть _и_н_о_е_. То, что было Одно, было Единое, теперь как бы раздвоилось на Бога и _и_н_о_е_, и тут же начало мучиться, и самое мучение это и стало 'точкой роста' всего мироздания в целом. А в нём, опять же, возникла своя 'выделенная точка' — человек, и 'мучение' от этой 'разорванности' всё передалось ему, сконцентрировалось в нём.