верится. Ради этого нужно было с простреленным плечом попасть в больницу и несколько раз постоять под обстрелом тарелками.
— Их обоих надо, — показываю в сторону сладкой парочки, — если он будет продолжать навещать ее в больнице с непонятными передачками, то лечение опять ничего не даст.
— Я не собираюсь еще и за него платить, я тебе, что Мать Тереза?
Эмили снова поместили на лечение, в этот раз на принудительное. А я окунулся в свою работу, нужно было заново налаживать все связи, заручаться поддержкой нужных людей и по кирпичику строить новый бизнес. Не знаю, зачем мне все это было надо, но так хоть время идет быстрее. И пока голова занята цифрами, ее не так сильно разрывает от горьких воспоминаний.
***
Мое никчемное существование продолжалось, проходили дни, недели, месяцы, но ничего не менялось. Я ждал, что со временем мне станет легче, стальные обручи на грудной клетке ослабнут, и я смогу полноценно дышать. Не стало. Несколько раз начинал пить, чтобы стереть реальность, забыться в пьяном угаре, вытравить воспоминания, но потом наступало утро, и вся моя безрадостная жизнь с размаху снова обрушивалась на мою голову.
Я так тосковал по ней. По Марине. И по детям своим тосковал со страшной силой. Сейчас я готов был жизнь отдать за возможность один раз их увидеть. Всего одна встреча взамен на остаток моей жизни. Все равно не могу без них. Не получается. Не вытягиваю я больше. А так один раз увидел и умер счастливым человеком. Но я даже этого не могу себе позволить. Не могу рискнуть их безопасностью.
Уйти с головой в работу тоже не получается, потому что я не понимаю зачем мне теперь это нужно. Для чего мне деньги? Они не приносят счастья, они разрушают, толкают на необдуманные поступки, а некоторых на преступления. Вызывают зависимость и жажду наживы, жадность и порок.
Чувствую себя слепым котенком, куда мордой ткнут, там и сижу. Будто в темноте брожу, спотыкаюсь, уже во все стороны попробовал, а вокруг одна пустота. Ни одного просвета там, ни одного шанса выпутаться. Даже мертвая тишина в этом ужасном доме теперь под большим вопросом, потому что скоро сюда вернется Эмили.
Моя жена провела в больнице пять месяцев и на днях готовилась к выписке. Я появлялся у нее в лечебнице очень редко, потому что она не хотела меня видеть, в основном приходилось общаться с ее лечащим врачом. Никаких улучшений в ее состоянии тоже не наблюдалось, врачи только разводили руками.
Я был в срочной командировке, в которую меня отправил тесть, ссылаясь на свое плохое самочувствие. В итоге, когда нужно было забирать Эмили из лечебницы домой, вместо меня поехал он. А вечером я получил сообщение о том, что машина, в которой они возвращались домой, на полной скорости въехала в фуру. Все кто был в машине, погибли на месте.
Экспертиза показала, что Эмили было под воздействием каких-то сильнодействующих препаратов, и абсолютно точно это были не те лекарства, которые ей выписывал врач. Предположительно она устроила в машине истерику и набросилась на своего отца, он в свою очередь потерял управление, вылетел на встречную полосу и врезался в фуру.
Я поговорил с лечащим врачом своей жены, у него появились подозрения, что все то время, которое она находилась на лечении, ей кто-то носил наркотики, которые она все время употребляла, поэтому и лечение не давало результатов. Позже в ходе расследования, после просмотра всех камер наблюдения, выяснили, что наркотики ей передавал тот парень, с которым она путалась в последнее время.
По закону все имущество и деньги моего тестя переходили ко мне, других близких у него не было. Я сразу отказался от них, отдав все до копейки на благотворительность, даже учитывая то, что сейчас это помогло бы мне наладить свой бизнес. Теперь я понял главное, не в деньгах счастье, поэтому к грязным и криминальным деньгам этой семьи я не хотел иметь никакого отношения.
Но мне пришлось разобрать архив в кабинете тестя, чтобы не пропустить ни одного важного документа. Я планировал уехать из этой страны, как можно быстрее, и никогда не возвращаться, поэтому не мог допустить небрежности в бумажных делах. Еще не хватало ехать сюда снова из-за какой-нибудь одной единственной подписи. И вот когда я рылся в бумагах, тайны этой семьи стали постепенно открываться передо мной.
Оказалось, что Эмили пристрастилась к наркотикам еще будучи подростком, я нашел огромные счета из клиник, где она проходила лечение. Еще я нашел документ, согласно которому Эмили получила от отца огромную сумму денег после брака со мной. Именно брак был главным условием сделки. Сейчас я без труда догадался, на что она спустила всю сумму и почему ради брака со мной она бросила парня, которого, по ее словам, безумно любила. Скорее всего, все это время, они на пару с ним и прожигали эти деньги.
Среди бумаг нашелся еще один очень интересный документ. Вернее компромат на моего отца. Согласно документам в папке отец незаконно провел несколько сделок и рисковал надолго загреметь за решетку. Теперь мне стало понятно, почему он так настаивал на этом браке. Похоже, у моего тестя везде все было схвачено. Я уничтожил все бумаги, что касались меня и моей семьи. Подписал все необходимые документы и наконец-то вздохнул полной грудью.
Что чувствует человек, когда после длительного отсутствия возвращается домой. Раньше для меня это слово не представлялось чем-то важным и особенным, а сейчас в груди разливается теплая волна и наполняет все мое тело непривычным трепетом. Даже билет на самолет в моей руке заряжает энергией и положительными эмоциями.
Я получил шанс начать свою жизнь сначала. И это касалось не только моей личной жизни, но и бизнеса. Все, что у меня оставалось в чужой стране, я продал, потому что больше никогда не собирался возвращаться обратно. Теперь у меня был начальный капитал и с поддержкой моего отца уверен смогу быстро встать на ноги.
За плечами были тяжелые месяцы, хотелось просто стереть их из головы и никогда больше не вспоминать весь тот ужас, через который пришлось пройти.
Что я чувствовал стоя у постамента с гробом своей жены? Облегчение. Я знаю, что это грех желать кому-то смерти и радоваться такому событию, но ничего не мог с собой поделать. Год. Я потерял целый год своей жизни здесь, вдали от своей любимой женщины, сыновей и родителей.
Ко мне подходили какие-то люди выражали соболезнования, сочувствовали моему горю,