…Герарду Кларенскому с сопровождающим долго ожидать монаршей аудиенции не пришлось - в отличие от века двадцать первого, глава государства сейчас куда ближе к подданным, встретить Филиппа Красивого, направляющегося с охраной из нескольких дворян от замка Консьержери на святую мессу в Нотр-Дам или Сен-Шапель, дело самое обычное. Когда месяц назад король неожиданно переехал из Ситэ на правый берег в Лувр, увидеть Филиппа в городе стало почти невозможно, однако человеку знатному достаточно было обратиться к дворцовому сенешалю, тот доложит наверх, а добрый государь сам решит, принять визитера или нет.
Поскольку брат Герард являлся одним из немногих посвященных в одну из самых охраняемых тайн королевства, Филипп распорядился впустить монаха незамедлительно - инквизитор не станет беспокоить понапрасну.
Кабинет короля находился на втором этаже Луврского замка, в южном крыле с окнами на Сену и Университетскую сторону. В отличие от Консьержери, - роскошнейшего дворца, жемчужины современной Европы, - Лувр смотрелся бедненько: белые оштукатуренные стены коридоров и лестниц без росписей и гобеленов, мебели мало, холодно, пахнет кухней. Производит впечатление огромной каменной казармы, гулкой и плохо обжитой.
Его величество устроился ненамного уютнее: от сквозняков спасали пылающий камин и александрийские ковры. Выглядел Филипп не ахти: бледный, глаза покрасневшие, заметно гнусавит - сразу видно, простужен. Прозвище «Красивый» королю сейчас подходит мало, хмурый сорокалетний мужчина в слегка потертом бархатном колете с песцовым воротом и шапероне, украшенном единственной брошью в виде лилии кованого золота с плохо ограненным сапфиром.
Поначалу и не подумаешь, что перед тобой один из величайших политиков своей эпохи и первый по-настоящему абсолютный монарх Франции, беспощадно подавивший сопротивление феодалов и князей церкви - по виду, скорее провинциальный чиновник из какого-нибудь медвежьего угла вроде Абвиля или Понтуаза. Даже взгляд никакой не «королевский» и не «мечущий молнии», а лениво-скучный.
Впрочем, не станем забывать, что Филипп IV не только великий король, но и прекрасный актер, перехитривший большинство опаснейших противников, от папской курии, до графини д’Артуа и готовый через три дня беспощадно расправится с еще одним, не менее сильным конкурентом…
Выслушав Герарда Кларенского Филипп решил, что оснований гневаться нет: случись разгласить секрет кому другому, болтун закончил бы опалой и заключением в подземельях Гран-Шатле. Но к Священному Трибуналу отношение совсем иное - во-первых, эти люди знают, что делают; папская инквизиция за последний век завоевала устойчивую репутацию, еще при Филиппе-Августе очистив от альбигойской ереси Лангедок и Прованс, а теперь успешно искореняя лжеапостолов-дольчинитов, вальденсов, гумилиатов, арнальдистов и прочие лжеучения и ереси, волной захлестнувшие католический мир в прошлом и нынешнем столетии.
Во- вторых, инквизиторы, как истинные Стражи Веры, не ограничивают свою деятельность стенами духовного суда. Заседающие в Трибунале ученые монахи -лишь видимая вершина пирамиды, нельзя забывать о сети осведомителей, обязанных проникать в тайные секты и еретические сообщества и боевых отрядах, подчиняющихся исключительно Sanctum Officium - как доказал крестовый поход против еретиков-катаров и совсем недавние тяжкие сражения с последователями фра Дольчино в Италии, бороться с ересями одной только силой истинного слова невозможно, меч недаром имеет форму креста.
Церковь обязана защищать себя и паству, для того инквизиция и набирала «братьев-мирян» из числа небогатого дворянства - они занимались особо деликатными поручениями, какие не могли исполнить лица духовного сословия в силу религиозных ограничений и обетов.
Для Филиппа Красивого было важно то, что Священный Трибунал находился в исключительном подчинении Апостольского престола и Папы, инквизиторы оставались независимы от могущественных аббатов и феодалов-епископов владевшими обширными ленами, более того - в церковной иерархии Sanctum Officium стоял над высшими прелатами, противодействие следствию считалось противодействием Риму со всеми вытекающими.
Ну а поскольку Рим теперь в Авиньоне, выводы можно сделать без ненужных подсказок: во Франции папский Трибунал может равно именоваться и королевским. Только не стоит говорить об этом вслух. Лучше иной раз промолчать, чем вызвать резкое неудовольствие властей светской и духовной. Достаточно просто знать.
Иван знал. Оттого и вызвался пойти вместе с братом Герардом к королю - инквизиции в предстоящих событиях отводилась ключевая роль. Филипп вновь показал свой ум и дальновидность: выслушал не перебивая, слуг король ценил не по титулам и родовитости, а по их ценности для государства и личным качествам.
- Прошу взглянуть, сир, - шевалье де Партене открыл деревянный тубус с пергаментами, развернул обрезанный в четверть лист и положил на стол перед Филиппом. - Показания свидетелей по делу об убийствах на улице Боннель - капитана службы городского прево Арно де Марсиньи, а так же мессиров королевских сержантов де Кастро и де Ла Сель. Очеркнуто красными чернилами, ваше величество…
- Воз с сеном? - король пробежался взглядом по строкам, выведенным умелым писцом-доминиканцем. - Фюстель де Бевер, рыцарь Дома Храма. Занятно. Еще?
- По распоряжению его преподобия Герарда Кларенского, я от имени Святейшей инквизиции опросил вчера десятников городской стражи на воротах от Сен-Оноре до Сен-Жермен и Турнель. За минувшую неделю город покинули не менее пяти повозок, сопровождаемых братьями Тампля.
- Ничего особенного, я удивлен, что так мало. Орден ведет обширную торговлю, - пожал плечами Филипп, добавив, словно невзначай: - И беспошлинную, разумеется.
- Уточняю сир, ночами. Когда правом беспрепятственного прохода обладает только духовенство и дворяне по распоряжению его светлости канцлера и вашего величества…
- Сено? - осведомился король. - Всегда ночью?
- Сир, они что-то знают, догадываются. Я в этом убежден.
- Возы с сеном - доказательство неубедительное, шевалье. Однако, это настораживает, вы правы. Увы, запретить рыцарям Храма передвигаться ночами, значит вызвать еще большие подозрения. Мы будем полностью готовы только к грядущему воскресенью.
- Воскресенье? - Иван аж отшатнулся. - Пятнадцатого дня октября? Сир, я был уверен…
- Ваше величество, - брат Герард резко подался вперед. - Дата была перенесена? Без… Без ведома Трибунала?…
- Да, - сказал король. - Мы собирались известить вас на днях. Вскоре к городу подойдет граф де Шампань с большим отрядом, люди из Артуа и Конша, нам нужны значительные силы в Париже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});