требованиям: стены толщиной в целый метр, караульные башни, высокий деревянный забор, паровое отопление, водопровод и тщательно продуманная система естественной вентиляции, которая, впрочем, не избавляла от характерного тюремного запаха. После завершения строительства тюремный комплекс выглядел на фоне окружавших его одноэтажных деревянных домишек грандиозно и монументально, и долгое время оставался одной из главных достопримечательностей Саратовской губернии.
В огромную камеру, рассчитанную, наверное, человек на сорок или пятьдесят, набилась, пожалуй, целая сотня. Небольшая группа вновь прибывших сгрудилась на входе, опасливо поглядывая на своих новых сокамерников.
— В основном политические, — решил про себя Егор, с интересом рассматривая контингент. От небольшой группы заключенных, державшейся несколько обособленно от остальных, отделился один персонаж и чуть ли не пританцовывая на ходу, приблизился к ним расхлябанной походкой уверенного в себе блатаря. Остановился, внимательно оглядел их плотоядным взглядом хищника понимающего, что загнанной жертве деваться некуда, и безошибочно выделив Егора из толпы, поманил его к себе пальчиком.
— Начинается, — обреченно подумал Егор, протискиваясь в первый ряд. Он уже приблизительно прикинул количество блатных в этой камере и прекрасно понимал, что шансов справиться с ними в одиночку нет никаких.
Позвавший его худой, коротко стриженный парнишка, скорее всего ровесник Егора, с улыбкой пробежался взглядом по его шинели и двум мешкам, доставшихся в наследство от убиенных соседей по этапу, внимательно осмотрев новые хромовые сапоги, наконец поднял не предвещавший ничего хорошего взгляд и неожиданно спросил:
— Иванов?
Егор удивился и молча кивнул.
— Пошли, — мрачно бросил уголовник, и повернувшись, направился обратно к своим. Егор двинулся следом. Там играли в карты, но при их приближении игра прекратилась, и его встретили неприязненные взгляды нескольких десятков глаз.
— Слушай сюда, мусор, — зло процедил один из них, — За тебя уважаемые люди слово сказали. Всё это очень странно… Я всю жизнь по кичам маюсь, но такого что-то не припомню. Живи пока, до выяснения, а там видно будет.
— Поляк отписал? — поинтересовался Егор, понимая, что пока, вроде бы, пронесло.
— Нет, — тот удивлённо приподнял брови, — А ты и его знаешь?
— Пересекались, — неопределённо ответил Егор и протянув ему один из своих мешков, кажется безымянного здоровяка, пояснил, — Это на общее.
— Каша, прими, — говоривший даже не пытался скрыть своего удивления, — Так ты че? Не легавый?
Егор безразлично пожал плечами. Кто-то из толпы забрал у него мешок.
— Ты смотрящий? Куда тут выпасть можно? — поинтересовался Егор.
— Вали отсюда. И моли Бога, чтоб люди объяснить смогли, с чего это вдруг такое отношение к цветному… — зло сверкнул на него глазами уголовник и вернулся к прерванной игре.
В камере зашумели. Егор только сейчас понял, что до этого было очень тихо — все с интересом ждали, чем всё закончится и теперь разочарованно вернулись к своим делам. Егор оглядел переполненную камеру — мест не было. Он прошелся взглядом по лицам, выбирая слабое на вид звено, и такие, конечно же, нашлись. Егор подошел и остановился напротив сидящего на нарах грузного мужика лет пятидесяти с перепуганным, можно даже сказать, затравленным взглядом. Егор какое-то время молча смотрел ему прямо в глаза, и наконец, мужик не выдержал и вскочил на ноги. Егор уселся на его место и вздохнул с явным облегчением. Похоже, какое-то время можно будет жить спокойно. В том, что Юля приложила руку к этой маляве от уважаемых людей, Егор не сомневался ни секунды. Непонятно было, как ей это удалось, но то что это она — факт. Больше попросту некому…
Целые сутки провел Егор в этой камере, постепенно втягиваясь в арестантскую жизнь, полную тягот и всевозможных лишений. Старался прислушиваться к разговорам и присматриваться к окружающим. Его не сторонились и вести при нем разговоры не опасались. Большинство склонялось к тому, что всех их отправят в Сарлаг (Саратовский ИТЛ) для строительства железной дороги Сталинград — Саратов — Сызрань по правому берегу Волги. Это была основная версия, как говорили, услышанная от одного из конвоиров.
Егору, в принципе, было всё равно. Он одинаково не умел ни валить лес, ни мыть золото, ни добывать руду. И железные дороги ему раньше как-то не доводилось строить…
Бывалые сокамерники оказались правы. На следующий день, с самого утра, их отправили, невзирая на мелкий дождь, большой пешей колонной куда-то на северо-запад, и к вечеру они уже входили на территорию большого лагеря, обнесенную двумя рядами колючей проволоки. Большой красный транспарант над входом гласил: «Ударный труд — путь к досрочному освобождению!». Егор тут же припомнил похожий лозунг «Труд освобождает» и грустно вздохнул. Ему, судя по всему, досрочное освобождение не грозило.
После долгой и нудной процедуры переклички их, насквозь промокших под дождем, разместили в двух длинных деревянных бараках и нескольких сырых земляках, наспех «обустроенных» незадолго до их прибытия. Никакого карантина, в общепринятом понимании этого слова, не было, да и специальной санобработки при приемке не проводилось. Их только постригли и дали ополоснуться под холодной водой, будто они недостаточно вымокли за целый день пути. Единственное, что порадовало, так это выданная здесь сухая одежда и обувь. Егор получил бушлат, ушанку, ватные штаны, кальсоны, черную гимнастерку и зимнюю обувь на резиновой подошве. Понятное дело, что всё это было старое, шитое-перешитое, да вдобавок, абсолютно не подходящее по размеру. Егор потом долго бродил по лагерю, пытаясь обменять эти вещи на более подходящие. Наконец, с большим трудом, ему это удалось.
Уром Егор обнаружил, что ночью его атаковали целые полчища разных мелких паразитов, оставивших после себя множество красных зудящих следов по всему телу. С этим нужно было что-то решать, но что именно Егор не знал. Слышал где-то, что может помочь керосин или дуст. Но где это всё раздобыть, и самое главное, на что выменять?
Над этой проблемой он размышлял целый день, попутно таская тяжеленную тачку с землёй по узким уложенным прямо в грязь доскам. Его сразу же самым строгим образом предупредили о том, что тачки здесь — дефицит и в случае порчи оной