Читать интересную книгу Алхимия - Вадим Рабинович

ТАКОВА ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ЭВОЛЮЦИЯ алхимических первоэлементов. Эволюция ли? Едва ли. Это игра с одним и тем же, сверкающая то той, то этой своей гранью. Имя и вещь в алхимии и слиты, и разведены. Эти схождения и расхождения искони присущи прародительнице, хранительнице, но и пожирательнице первоэлементов-первокачеств-первовеществ — первоматерии. Элемент — тело, дух и душа, то есть принципиально живое. Элемент, понятый как одушевленное и одухотворенное первотело, породит мистическую алхимию, которая будет существовать еще довольно долго — после фактической смерти алхимии как живой исторической реальности. В терминах теории алхимических первоначал это: магнетическая сера; сила, или сера бога, первоначало жизни и движения, архей (сила) Парацельса, огонь как движение (образ материи, приведенной в движение силой). Отсюда вещественно спиритуалистическая иерархия видов материи: минеральная, растительная, животная — соответственно тело, дух, душа.

Первоматерия инертна. Она — хаос, море фшософов в вечном состоянии глубокого штиля. И только движение извне сообщает ей свойства.

Это оккультная линия трансмутации алхимических начал. Технохимическая линия иная16. Первоэлемент-вещество может быть и количественно определимым элементом состава. Здесь-то и возникает подлинно химическая проблема конструирования веществ с заранее нужными свойствами, когда состав — элементарный! — определяет свойства.

Но первоэлемент может быть и живым организмом. И этот ход мысли тоже обнаруживается в историческом движении алхимических начал. Взаимодействие этих линий может быть истолковано как единоборство «физикализма» и «биологизма» в химии, специфическим образом «предвосхищенных» алхимией.

Итак, элемент как организм и элемент как частица.

АЛХИМИЧЕСКИЙ КОСМОС — живой космос. Да и каждый фрагмент этого космоса — тоже живой. Он и часть организма, и самостоятельный организм. Одушевленный, одухотворенный алхимический элемент есть земная копия тоже живого астрального тела. Мир «Изумрудной скрижали» — это организм с наперед заданной «биологической» судьбой, мифологически вечной, астрологически предопределенной. Целое недробимо. Рождение, рост, смерть. Целение в ходе алхимического существования. Семенное оплодотворение, череда соитий. Алхимическое золото — плодоносное тело. Искусственное золото само способно превращать металлы в золото.

Алхимическое тело эволюционирует, восходит от несовершенных до совершенных своих состояний с участием алхимика-эскулапа, применяющего медикамент, эликсир, панацею. В природе это происходит само. Лекарь — сама природа.

Алхимическое деяние — в недрах ли земли, в алхимическом ли горне — жизненный процесс. Зарождение, умножение — рост и далее… к смерти. Живое преобразуемо, пресуществимо.

Прерванное развитие — алхимический аборт. Абортируемое тело — металл-недоносок. Алхимики уверены: когда, например, начинают разрабатывать рудник и в нем находят металлы, еще не завершившие своего развития (открытие рудника прерывает действие природы), эти металлы остаются несовершенными и никогда уже не достигнут совершенства, а все металлическое семя, содержащееся в этом руднике, теряет свою силу и добрые качества.

Сера — отец металлов, а ртуть — их мать. В сложных телах, согласно Альберту, сера представляет собой семенную жидкость отца, а ртуть — месячное отделение матери, сгустившееся, чтобы образовать зародыш… Одна сера не может зачать, равно как и ртуть. Если оба начала нечисты, металлы будут несовершенны (Albertus Magnus, 1958, с. 21–23). Примерно то же читаем и у Арнольда из Виллановы: «Почтенный отец! Приблизь благоговейно ухо свое и внимай: ртуть есть семенная жидкость всех металлов, их первичный материал… О, отец, полный благочестия! Да увеличит в тебе Бог дух понимания, чтобы ты хорошо взвесил то, что я скажу сейчас. Элементы не могут быть зачаты иначе, как от собственной семенной жидкости. Эта жидкость и есть ртуть.

Вышло так, что, чая поступить наилучшим способом, брали ртуть, возгоняли ее, соединяли с другими телами и… ничего не получали. Такое случалось вот почему. Семенная жидкость не может изменяться сама по себе. Она остается как есть. Она проявляет себя как семенная жидкость только тогда, когда будет внесена во чрево женщины… Вот почему философ говорит: «Если наш камень не положен для питания во чрево самки, он не преумножится О, мой отец! Теперь ты обладаешь — желание твое, наконец, осуществилось! — камнем философов. Слава нашему Богу!» (ВСС, 1, с. 698–701; Hoefer, 1866, 1, с. 414–416)17.

Геометрически прогрессирующий рост алхимического золота под влиянием философского камня, «катализатора» этого роста, описан Раймондом Луллием: «Возьми кусочек этого драгоценного медикамента величиною с боб. Брось его на тысячу унций ртути. Вся эта ртуть превратится в красный порошок. Прибавь унцию этого порошка к тысяче унций ртути, и эта ртуть тоже превратится в красный порошок. Если из этого порошка взять одну унцию и бросить еще на тысячу унций ртути, все превратится в медикамент. Брось унцию этого медикамента на новую тысячу унций ртути — и она тоже превратится в медикамент. Брось унцию этого нового медикамента еще на тысячу унций ртути — и она вся превратится в золото, которое лучше рудничного» (Мейер, 1899, с. 37). Питание эмбриона, рост этого эмбриона, обретение нового качества — подлинной жизненности в совершенном металле.

Стадии, подготавливающие соитие, ничтожны по сравнению с возникновением живого организма. Это знает Бернар Тревизан, укоряя философов в том, что они делят магистерий на несколько частей, учитывая различие отдельных процессов. В действительности же существует только один процесс — образование яйца (ТС, 1, с. 683–709). Но жизнь несовершенного металла — еще несовершенная жизнь, больное состояние этой жизни. Врачующий алхимик, вооруженный лекарством, воздействует на эту жизнь, приводя ее к наисовершеннейшей жизненности.

Двуполый принцип устроения металлов бесконечно повторяется — почти без вариаций.

Семя и взрослый организм тождественны в своей жизненности, но различны в степени этой жизненности. Отец и семя отца. Вид и генотипическое обоснование вида. Филалет определяет золото как наисовершеннейший из всех металлов. Это отец камня (ВСС', 2, с. 693–696). А между тем он — только материя камня, семя, содержащееся в золоте. Самородное семя нуждается в очистке, требует ручной подготовки. Алхимический гомункулус. И тогда приемный его отец, так сказать, крестный, — сам алхимик. Очистка как крещение.

Усовершенствование металла — не только биологическая акция. Оно еще и воспитание, герметическая педагогика. Это обстоятельство делает алхимический «биологизм» принципиально антропоморфным, исполненным глубоких социальных ассоциаций. Серебро и золото — учители несовершенных металлов. Обыкновенное золото, согласно Колезону, совершенно только по природе и настолько, чтобы делиться своим природным совершенством со своими братьями, металлами несовершенными. Из этого следует, что обыкновенное золото может совершенствовать форму металлов несовершенных. Однако прежде это золото следует улучшить (ТС, 6, с. 140, 143–162). Избыток своего совершенства золото передает свинцу, например, не ухудшаясь при этом. Улучшение золота или серебра — процесс рукотворный18.

Нечистота золота или серебра описывается в терминах нездоровья, болезни. Обыкновенное золото нечисто. Оно загрязнено присутствием посторонних металлов, нездорово и потому бесплодно. То же можно сказать и об обыкновенном серебре. Напротив, Солнце и Луна философов не осквернены никакими примесями. Они здоровы, сильны, полнятся плодоносным семенем.

Дихотомия мужского и женского — вещь вторичная, вытекающая как следствие из первичной материи, всемирной субстанции, которая заключает все существующее, без различия рода и пола, все грубое, плодородное, с отпечатком чувственности. Выходит, идея жизни у алхимиков изначальнее межполовых совокуплений. Она в своих основаниях вегетативна. И только чувственность — исходное отличие алхимически живого от неживого[120].

Лечение металлов алхимическими эликсирами оборачивается лечением человека эликсирами иатрохимическими, изготовленными по алхимическим прописям. Жизнь металла — жизнь человека. Глаубер: «Если налить воды в этот раствор, положить туда олова, свинца, железа и висмута, а потом бросить и золота, то золото вернее всего пристанет к металлу: Помешайте воду Золото, подобно грязи, сначала смешается со всем остальным, а потом осядет в воде» (Пуассон, 1914–1915, № 23, с. 11). Так готовили «золотую тинктуру» (aurumpotabile — питьевое золото), раствор треххлористого золота, обладавшего, как считали, целебными свойствами[121]. Прибавлю к этому tartarus vini — винный камень, или адский спирт, arcana — тайные средства Парацельса, архей, или его же верховный дух (арсо — начальствую); тот самый архей, который воплощает все жизненные ферменты по видимости неживых тел. Парацельс: «Действительно, я иатрохимик (иатро — врач. —В. Р.), потому что я знаю медицину и химию» (Менье, 1926, с. 85).