Читать интересную книгу Жена башмачника - Адриана Трижиани

– Энца! – окликнули ее из толпы.

Она посмотрела по сторонам, но не нашла ни одного знакомого лица. Такое часто случалось с ней в Нью-Йорке. Она подумала, не коснулся ли ее прилетевший издалека мысленный зов матери, – такая глубокая тоска была в этом возгласе, раздавшемся среди городского гомона.

– Энца!

Почувствовав чье-то прикосновение, Энца оглянулась, и глаза ее встретились с зеленоватыми глазами Чиро Ладзари, который в коричневой форме американской армии выглядел великаном – куда выше, чем в горах или на Малберри-стрит. Энца потрясенно молчала.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Чиро. Он так много думал о ней, что сомневался в реальности этого мгновения.

– Ты доброволец, – сказала Энца.

Взгляд ее пробежался по военной форме, коротко остриженным волосам, высоким ботинкам. Идеальный солдат, сошедший с плаката, – но Энца не хотела себе в этом признаться. Она не желала возвращения чувств, эта страница жизни была перевернута. Чиро не выбрал ее, не явился в Хобокен, как обещал в письме… Мысль эта кольнула больней, чем она ожидала.

– Я думаю, это правильный поступок.

Чиро переполняли противоречивые чувства: страх перед войной, плотское желание и одновременно преклонение перед этой очаровательной женщиной, смущение при мысли о том, что именно может испытывать к нему она. Эти чувства бушевали, лишая его способности мыслить. Но Чиро понимал, что должен объясниться, раз уж им суждено было встретиться. Рассказать ей о своих чувствах.

– Ты куда-то спешишь? – Он едва сдержался, чтобы не коснуться ее лица. Больше всего на свете ему хотелось обнять ее и не отпускать.

– Домой, – ответила Энца. – На Десятую улицу.

– Можно угостить тебя кофе?

Первым ее побуждением было ответить «нет». В конце концов, у нее роман с Вито Блазеком, у нее совсем новая жизнь, которая ей нравится. Стоит ли это все призрачной надежды на долгожданное предложение? Но и Энца хотела, чтобы между ними не осталось недосказанности.

– Хорошо, выпьем кофе.

«Автомат» был заполнен солдатами, отмечавшими свою последнюю ночь перед отплытием. По пути в кафе Чиро рассказал о полученном предписании. Утром поезд увезет его в Нью-Хейвен, там он поднимется на борт корабля ВВС США «Олимпик», следующий в Англию, а затем их переправят во Францию на пароме. Далее его подразделение пешим маршем двинется на север страны.

Энца налила кофе, Чиро принес ей пончик, а себе – ломтик пирога с кокосовым кремом.

– Хочу, чтобы ты знала. Я приходил к тебе на Адамс-стрит. На прошлое Рождество. Синьора Буффа сказала, что ты вернулась домой, в Италию.

– А я никуда не уехала.

Энца через силу улыбнулась, но сердце ее сжалось от сожаления. Похоже, все ее надежды, связанные с Чиро, были обречены с самого начала. Она устала от этих уходов и возвращений, безответное томление изнуряло ее. А теперь Чиро и вовсе уходит на фронт. И ей снова предстоит тосковать и ждать. Вот только теперь он может и не вернуться. Мысль об этом была невыносима. Нет, ей надо просто отпустить его.

– Да, не уехала. – Он слабо улыбнулся.

– Когда ты записался в солдаты?

– Несколько месяцев назад. Помнишь моего друга Луиджи? Он тоже пошел со мной, но его не взяли из-за проблем со слухом, так что мне придется воевать одному.

– Вот как. Они берут только тех, кто совершенен?

– Я не совершенен, и мы оба это прекрасно знаем. – Чиро набрал побольше воздуха. – Можно, я буду тебе писать?

Против воли Энца улыбнулась, достала из вечерней сумочки ручку, но заколебалась.

– Может, все-таки не стоит? Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным это делать.

– Но я хочу. Пожалуйста, дай мне свой адрес!

– А что, если я дам адрес, а ты ни разу не напишешь? Я буду беспокоиться, что с тобой что-то случилось. Или гадать, не обидела ли я тебя чем-нибудь. Может, я пролила твой кофе или тебе не нравятся девушки в розовом…

– Мне нравится розовый, – тихо сказал он.

– Тебе всегда все во мне нравится, пока я рядом. Но когда я далеко, ты меня забываешь. Мы это уже проходили… – Глаза Энцы затуманились. – Как…

– Difficile[67].

– Difficile, – согласилась она. – Ты вовсе не стал моим должником только из-за того, что мы оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Это лишь тоненькая ниточка, Чиро. Я легко могу перекусить ее зубами.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты так поступила.

– Получается, что ты добиваешься меня только потому, что похоронил мою сестру.

– Стелла – не единственное, что нас связывает, – возразил Чиро.

– Ты помнишь ее имя…

– Никогда не забывал.

– Я чувствую себя так, словно всю жизнь жду тебя, – и только для того, чтобы испытать разочарование.

– Сейчас я здесь. – Чиро взял ее за руку.

– Но завтра уйдешь.

– У нас есть наша история.

– Нет истории. Лишь краткие мгновения.

– Мгновения и есть история. Если их достаточно, складывается судьба. Я поцеловал тебя в горах, когда мы были детьми. И с тех пор никогда не переставал думать о тебе.

– А я, Чиро, помню каждое слово, которое ты мне тогда сказал. Я могла бы рассказать тебе, что было на тебе надето в ту ночь на Пассо Персолана, и в часовне Святого Винсента, и на крыше обувной лавки Дзанетти. Как мог ты не знать, что я чувствовала? Я думала, это стало ясно в тот вечер на Малберри-стрит. – Энца отвела взгляд – она не хотела, чтобы он видел ее слезы.

– Я все понимал. И я написал тебе то письмо. Я обещал, что приду через несколько недель, и пришел, я был там, Энца! Но синьора Буффа солгала мне.

– Нет, Чиро! Послушай. Мужчина, которому действительно нужна женщина, делает все, чтобы завоевать ее. Если ты думал, что я вернулась в Скильпарио, почему ты не написал мне туда? Почему ты не перевернул небо и землю, чтобы найти меня? Никакой океан, никакие препятствия не смогли бы нас разделить, если бы я была тебе нужна.

– Это правда.

Сердце Чиро точно обручем сжимали. Он знал, каким упертым может быть, добиваясь женщины. Почему же он не преследовал Энцу столь же настойчиво, как других?

– Но океана и не было. Нас разделяла всего лишь миля. Я видела тебя с другой женщиной, Чиро. Я видела тебя счастливым. И тут ты натолкнулся на меня.

– Это была судьба…

– Или случай! – возразила Энца. – Я помню выражение твоего лица, когда вы с Феличитой вошли в лавку Дзанетти. Блаженство! Ты нес шампанское, вел за руку прекрасную девушку и был счастлив. Бросил на меня взгляд, и сразу же тебе стало неуютно.

– Нет, я обрадовался тебе!

– Ну, со стороны так не казалось. Нет ничего плохого в том, Чиро, чтобы выбрать женщину, которая делает тебя счастливым. У тебя должно быть это право.

– Ты уговариваешь меня уйти к другой? – Чиро чувствовал, что теряет терпение. – Редкое качество для девушки.

– Я просто напоминаю тебе о вещах, о которых ты не задумывался.

– Ты знаешь мои мысли?

– Я могу верить только делам, а не словам. Ты говоришь правильные вещи, а потом исчезаешь, – тихо произнесла Энца.

– Когда я созрел, то не смог тебя найти. – Он помолчал. – А что, если я скажу, что ты нужна мне прямо сейчас? – Чиро наклонился к ней и взял за руку.

Энца улыбнулась:

– Я бы подумала, что бравый солдат, отправляющийся на войну, не прочь оставить дома хорошенькую девушку, которая молилась бы за него. Чиро, я просто напоминаю тебе о доме. Не принимай это за любовь. Между нами глубокая связь, но это не то, что ты думаешь. – Энца высвободила руку и отодвинулась.

Чиро проводил Энцу в Гринвич-Виллидж. Она рассказывала ему истории из оперной жизни, подражала Энрико Карузо, Джеральдине Фаррар и Антонио Скотти, она заставила Чиро смеяться. А он рассказывал Энце о ремонтном фургоне и своих планах по развитию дела после возвращения с войны. Чиро вновь удивлялся, до чего же легко разговаривать с Энцей, каким откровенным он становится в ее присутствии.

На крыльце «Милбэнк-хаус» они крепко обнялись.

Чиро хотел поцеловать Энцу на прощание, но она поцеловала его первой, в щеку. Той ночью Энца молилась за него, но тоски в ее молитвах больше не было.

12

Шляпная коробка

Una Cappelliera

10 декабря 1917 года

Камбре, Франция

Дорогой Эдуардо!

Надеюсь, это письмо дойдет до тебя, ведь оно единственное, которое я написал с фронта. Ты лучше всех знаешь, как мне трудно описывать мир словами, но я попытаюсь. С самого начала службы дни тянулись в полной неопределенности, так что я не мог их описать. Мы отплыли в Англию 1 июля, на корабле ВВС США «Олимпик». На борту нас было около двух тысяч, хотя точно никто не считал. Я оказался в полку генерала Финна Тейлора по прозвищу Десант. Его дочь, Нэнси Финн Уэбстер, обеспечила каждого новобранца парой носков. Мы получили их, ступив на корабль. Я тут же вспомнил сестру Доминику, которая часами стучала спицами, чтобы связать нам носки и свитера.