Читать интересную книгу Кровь моего врага - Саша Вайсс

Красные песчинки, раскиданные поодаль, взметнулись в воздух вместе с легкими снежинками.

На южной окраине Могильников, где заброшенные чащи переходили во вполне живые леса, мерцал огонь костра. Несвойственный здешним диким местам, он притягивал к себе животных, как нечто новое и неизведанное. Костер привлек и косулю, чья изящная тень застыла между елей. Она настороженно повела влажным носом, топча свежий снег копытами. Обычно рядом с огнем обитали двуногие, но они не селились здесь. Да и нюх словно подводил ее – запах людей отсутствовал, зато явственно ощущался другой, сухой и затхлый. Так пахло из старых пещер на юге, где круглый год под потолком пищали летучие мыши… Косуля прислушалась, застыв на долю секунды, затем молниеносно отпрыгнула в сторону, к покрытым снежной шапкой кустам жимолости. Удар настиг ее через пару метров. Голова животного неестественно вывернулась, щелкнув позвонками, тело рухнуло, еще раз дернулось в конвульсиях и застыло. Снежное одеяло захрустело под дорогими кожаными сапогами. Рука в перчатке одним движением сгребла косулю за горло и утащила наверх. Алые капли брызнули веером, мгновенно пропитав снежный покров.

Когда сопение и причмокивание затихло, обескровленное тело полетело в кусты. Широкоплечая фигура поплелась обратно к костру, попутно вытирая снегом испачканное лицо и руки.

На время Линд наелся. Ненадолго усмирил зверскую неусыпную жажду, глодавшую его с того самого дня, как он умер. Смерть и следовавшее за ним перерождение отнимали много сил – это милорд объяснил вполне понятно. Но вот когда должен был закончиться этот вечный ад в глотке, Хафиз не сказал. «Для каждого свое время», – туманно произнес он и умолк, ясно дав понять, что разговор окончен. При этом милорд не терпел крови животных, называя ее «грязной и презренной». Потому жажду приходилось терпеть, пока милорд не скрывался в северной стороне, после чего Линд кидался со всех ног в лес и, подгоняемый жаждой, выискивал любое теплокровное создание. В пищу годилось все. В расход шли даже мыши, имевшие неосторожность вылезти из нор.

Но сегодня ему крупно повезло. Усевшись перед небольшим костерком, Линд сыто раскинул ноги и довольно прищурился. Если бы не красные песчинки, неожиданно закружившиеся рядом, он бы даже рыгнул.

– Когда, в конце концов, ты отвыкнешь от мерзкой привычки при любом удобном случае разжигать костры? Тебе же плевать на холод, давно пора к этому привыкнуть.

– Простите, хозяин. – Линд покорно склонил голову. – Мне затушить его?

– Нет, оставь. – Хафиз мягко опустился на одеяло и откинулся в глубь палатки. Странный блеск его темных глаз выдавал приподнятое настроение. – Некий Избранный… Даже целых двое, эльфийского происхождения. Путешествуют вместе. Один из них женского пола. – Хафиз хитро прищурился и метнул взгляд в сторону молодого вампира. – Случаем, никого не напоминает?

– Э-э-э… Избранные? – Линд озадаченно наморщил лоб. – Помню, отец мне как-то рассказывал одну старую легенду… Там точно что-то говорилось про Однию, иначе он бы даже не заикнулся о ней. Значит, Одния… – Он задумался. – Одния… Сражение там тоже было. Кто с кем дрался, не помню, но за какой-то очередной священный предмет. То ли глаз, то ли зуб… И драконы… – Заметив улыбку на лице Хафиза, он запнулся. – Нет? Драконов не было? А орки?

– Забудь. Неужели сейчас никто не помнит эту историю? – Хафиз недовольно повел глазами. – Раньше мир трепетал в страхе от одного этого слова. Сотни, тысячи людей по всему Внешнему Миру были сожжены и четвертованы так называемыми «народными судами», кучками истеричного сброда, по обвинению в «избрании Камнем». Доносы, вытянутые под пытками признания, черный дым от костров над городами, который не рассеивался годами… – Он запнулся, задумчиво шаря взглядом по верхушкам деревьев. – Впрочем, о чем это я? Ты даже не знаешь, о чем я говорю. Я-то представлял Избранных монстрами, и у меня никогда и в мыслях не было, что в один прекрасный день мой и их пути пересекутся. И что я вижу? Монстров? Демонов? Нет! Парочку слабоумных молодых эльфов. С ума можно сойти. – Заливистый смех Хафиза эхом отозвался меж деревьев. – И так они гуляют по полям и лесам, а следом за ними идет отряд не менее слабоумных дху. Это сумасшедший мир, и, похоже, я в нем самое здоровое существо…

Глаза Линда округлились.

– Милорд, вы же не хотите сказать, что дху и девчонка – Избранные из древней легенды? Это же смешно! – Он хохотнул, но быстро умолк, заметив суровый взгляд со стороны палатки.

– Знаешь, кто-то может посчитать смешным и неправдоподобным присутствие деревенского жреца-самоучки рядом с могущественным вампиром.

Линд обиженно поджал губы.

– Дху просто так не вылезают из своих нор. Мы с тобой попали в самую гущу событий мировой значимости. А ближе всех к цели находимся лишь мы. И именно я прикончу мерзкого дху, причем совсем не потому, что он оказался избран поганым Осколком. – Немного подумав, вампир добавил: – Хотя… Эта легенда добавляет изюминку. Делает охоту веселее.

Он заполз в глубины палатки с ногами и задернул полог. Через пару минут оттуда донесся его приглушенный голос:

– И прекрати жрать животных. Это мерзко.

К югу от Видрира начинались дикие леса, черными остовами вздымавшиеся над однообразным покровом снега. Через них пролегала дорога к Хрустальным горам, исчерченная следами колес, истоптанная ногами множества людей, спасавшихся из Видрира. На второй день пути на обочине возник первый труп. Синий, покрытый льдом, он сидел, прислонившись к черному стволу дерева, и безмятежно скалился на путников. Может, это было дело рук разбойников, с недавних пор промышлявших на тракте, а может, постарались и сами беженцы, позарившиеся на скарб соседа… Кто знал? Ни Исаир, ни Мадея не понимали поступков людей, даже когда те боролись за выживание. Вскоре на дороге возникло еще два распластанных, укрытых пеленой снега тела. Одно из них было совсем крохотным.

– Даже не забрали тела своих мертвых, чтобы похоронить с достоинством… – Исаир аккуратно обогнул тела и презрительно сплюнул. – Люди…

Спустя некоторое время они остановились на привал. Пламя разведенного Исаиром костра шипело, выбрасывая в воздух сотни искр, волнами тепла обдавало замерзшее тело. Мадея проследила за дымом, поднимавшимся прямо к чистому звездному небу, и поежилась, заслышав далекий вой волков.

– Интересно… – произнесла она неожиданно сиплым голосом. – Почему волки не тронули тела?

– Может, эти люди были больны. А может, волки просто не успели до них добраться… – Исаир взъерошил волосы. – Откуда мне знать?

Он придвинулся ближе и взглянул на ее плечо.

– Дай, я посмотрю рану.

Мадея неохотно расстегнула плащ, стянула шерстяную тунику и задрала короткий рукав нижней рубашки. Холод медленно сковывал тело, пока Исаир осторожно ощупывал плечо. В неясном свете костра под его глазами легли тени, придавшие лицу смертельно усталое выражение.

– Плечо распухло. Наверное, после того падения… Больно, когда я здесь нажимаю?

Она помотала головой.

– Нет. – Нет, больно не было. Она не чувствовала ничего, ровным счетом ничего, ни когда он касался плеча, ни у основания шеи. Словно это были не ее плечо и рука, а нечто инородное и чуждое телу.

– А здесь?

– Нет.

– Здесь?

Мадея молча покачала головой. Выпрямившись, Исаир недовольно поджал губы.

– Точно ничего не болит?

– Ничего. – И снова она сказала лишь чистую правду. Снег неторопливо кружил в воздухе, тая над ярким пламенем костра. Мадея уставилась на языки пламени, прислушиваясь к скрипу шагов Исаира за ее спиной. – Мне холодно. Обними меня.

Свернувшись на груди Исаира, она прикрыла глаза, позволив жару унести ее в глубины очередного болезненного кошмара. К утру должно было стать легче.

Меж укрытых белыми шапками деревьев кружились снежные хлопья. Они опускались на землю тихо и спокойно, принося на землю толику мира и тишины. Ни души вокруг, ни единого существа, лишь черные стволы и молочные перины снега…

Как мило. Настоящее мертвое царство.

Тирит сморщил нос, словно учуял резкую вонь, и отодвинулся от узкого грязного окошка. Если бы кто-нибудь почувствовал хоть толику той скуки, что терзала его последнее время, он бы умер на месте. Сразу и без промедления. Холод, давящая на уши тишина и невеселая компания – адский набор. Стоило предложить жрице новую изощренную пытку: запирать провинившегося в одну комнату с трусливым плешивым магом, его не менее трусливым подручным и тупым воином. Не самим Тиритом, конечно.

Но главной изюминкой этого пыточного торта был дом. Насквозь провонявший человеческой грязью, покрытый копотью и сажей, пропускавший сквозь себя все семь ветров, он явно не стоил той крови, которую пролили его бывшие хозяева. Наверное, они были отшельниками. Или лесниками… Хотя, что лесники могли делать вблизи от Могильников, Тирит даже не мог себе представить. Впрочем, практически все поступки людей не поддавались объяснению, и поиски этого самого объяснения были совершенно бесполезным занятием. Так что Тирит с легкостью выкинул ненужные вопросы из головы и обвел взглядом закопченные внутренности дома. Не найдя ничего нового, он раздраженно уставился на Аллиса. Маг копошился в углу, собирая силы.