Пожалуй, это было единственной неприятностью за всю дорогу домой. Две охранницы тащили паука без малейшего труда; воды и порошка для фонарей хватало в достатке; встречные хищники внимания на путешественников не обращали, а доставшиеся Найлу и Нефтис мешки стали к концу пути совсем легкими.
На станции они сделали привал, подкрепились, отдохнули часок и больше не останавливались уже до самого конца.
* * *
Когда выбрались на поверхность, там, к счастью, царила ночь. Трудно угадать, как отреагировали бы на яркое солнце привыкшие к сумраку глаза. Хватило и того, что от первых же глотков прохладного свежего воздуха закружилась голова, — Нефтис даже пришлось сесть на землю, чтобы не потерять равновесия.
— Суйда, Торина, — окликнул он стражниц.
— Слушаем, Посланник Богини, — хором ответили охранницы.
— Передайте Смертоносцу-Повелителю, что я приглашаю его завтра вечером встретиться со мной у Хозяина.
Охранницы склонили головы, потом взялись за края подстилки и бодро поволокли Дравига по слипшейся от росы пыли.
— Нефтис, вставай, — повернулся правитель к стражнице, — отправляйся в квартал жуков-бомбардиров, в дом Доггинза. Пусть найдет все пленки с ядерными взрывами и приготовит к показу завтра вечером.
— А что такое «ядерный взрыв»?
— Если они есть на пленке, то он знает. Отправляйся.
Нефтис поднялась и пьяной походкой двинулась вдоль стены. Правитель проводил ее взглядом и отправился в Белую Башню.
* * *
Найл оказался в высоком сводчатом храме с рядами темных дубовых скамей, кафедрой и органом. В нишах стен стояли раскрашенные статуи святых с поникшими печальными лицами. Перед алтарем и статуями горело множество свечей, отчего воздух наполнялся тяжелым липким запахом. Перед распятием в полтора человеческих роста стоял на коленях старик в отпаренной черной сутане и истово крестился.
— Эка невидаль, — хмыкнул Найл, — собор Нотр-Дам в Париже. Шедевр средневековой готической архитектуры. Я за последние дни еще и не такое видел.
— Это Кельнский собор, — поправил Стииг, повернув к нему голову. — Хотя архитектурный стиль и эпоху ты угадал правильно. А собор Нотр-Дам, к сожалению, до нашего времени не сохранился.
— А Кельнский собор сохранился?
— А что ты видел за последние дни? — увильнул от ответа Стигмастер.
— Пока твоя умиротворяющая машина не выгонит из меня усталость, ни слова не скажу.
Старец хмыкнул. Силуэт собора стал стекать вниз, и вскоре правитель смог разглядеть контуры истинного внутреннего убранства Белой Башни. Найл направился прямиком к умиротворяющей машине, забрался на стол и закрыл глаза.
Тело обволокло нежным, ласковым теплом, снимающим напряжение, расслабляющим мышцы. Найл мгновенно заснул, но тем не менее ощутил, как в мозгу появилась точка чистого белого света. Она разрасталась, превращаясь в пятнышко, в круг, захватывая в свою власть сперва голову, потом плечи, грудь, руки, и так до тех пор, пока в белом свете не оказался весь человек. В этом чистом круге не было места грусти и страху, боли и усталости, а потому правитель сладко потянулся, повернулся на бок и открыл глаза.
— Уже все?
— А разве ты чувствуешь себя разбитым?
— Нет. — Найл зевнул, опустил ноги на пол, тряхнул головой. — Хорошо.
— Так где ты был?
— Подожди, сейчас мороженого возьму.
— Однако ты становишься бесцеремонным!
— Рассказ долгий будет. Боюсь проголодаться. — Он взял порцию фруктового, порцию апельсинового и половинку шоколадного. Уселся на выступ перед прозрачной стеной. — Пожалуй, я начну с самого начала. Спустились в метро мы на станции «Музей искусств»…
— Значит, они не заглушили реактор… — задумчиво подвел итог рассказу старец, подергивая себя за бороду.
— Так под нами действительно работает самый настоящий атомный реактор? — все не мог поверить Найл.
— Точнее, лучевой промышленный реактор типа ПЛДА-95. Они стоят под каждым пятым достаточно крупным городом. А откуда еще, по-твоему, могли получать электроэнергию местные заводы и лаборатории синтеза?
— И он работает до сих пор?
— Эти реакторы рассчитаны на семьдесят лет эксплуатации. Учитывая то, что он работает в холостом режиме, эту цифру можно смело умножить на сто пятьдесят.
— И все это время хищники живут под землей? Неудивительно, что они стали мертвецами!
— Тут ты не прав, — покачал головой Стииг. — Рядом с реактором построен настоящий жилой комплекс со столовыми, медицинскими стационарами, учебными классами. Весь обслуживающий персонал, все три смены — почти шестьсот человек — могли провести там всю жизнь в полном комфорте.
— Ты хочешь сказать, работников замуровывали вместе с реактором?!
— Нет, все не так. — Стииг уселся рядом с Найлом. — Дело в том, что многие люди раньше испытывали почти патологический страх перед атомной промышленностью. Поэтому проектировщики предусмотрели самые жесткие меры безопасности. Так, например, управляющий компьютер не просто имеет инстинкт самосохранения, он способен даже убить человека для обеспечения собственной работоспособности. Кроме того, в случае неисправностей весь энергетический сектор можно было загерметизировать вместе с жилым комплексом на неограниченный срок.
— Вместе с людьми?!
— Что ты так за них беспокоишься? — почему-то обиделся старец. — Эта система предусмотрена только на самый крайний случай и только на время ликвидации последствий аварии. Лучше рискнуть шестьюстами людьми, чем пятимиллионным городом. Да и условия жизни там совсем неплохие. Ты сам убедился: работники станции предпочли под землей комету пересидеть, вместо того чтобы улететь вместе с остальными.
— А как же радиация?
— Ну, как раз радиации бояться им ни к чему. Разве что своей.
— Значит, под землей им совсем хорошо?
— Согласно принятым нормативам.
— Совсем хорошо… — Найл встал, отнес чашку к синтезатору пищи, поставил в мусорный отсек, подумал, достал обратно, заказал порцию ананасового пломбира, вернулся на свое место и закончил: — Вот только мертвецами они стали все поголовно.
— Да какие же они мертвецы! — встопорщил седенькую бороду Стииг. — Обычные люди.
— Ха, обычные. Ни малейшей искры сознания. — Найл облизал ложку и постучал ею себе по лбу. — Пусто в голове-то.
— Ну, нет у них сознания, — согласился старец, — ну и что?
— Как это что?! — поперхнулся Найл мороженым. — Да даже порифиды имеют хоть мизерное, но сознание, а хищники пустые — как воздушный шарик!
— В том-то и дело, что мизерное! — повысил голос Стииг. — Их сознание является частью организма! Человек значительно выше по уровню развития, у него подобной связи нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});