Молчун стоял под яблоней, ощущая в воздухе ломкость и сухость осени, которой отчетливо дышал этот сад, хотя лето должно бы еще стоять на этой земле в самом разгаре. Он смотрел на листья. Слышал шепот не то веток, не то людей, не то снов, которые вновь стали посещать его душными, влажными ночами. И он улыбался.
«Ты – это не ты» – звучал в его голове голос. Тихий, спокойный, чуть хрипловатый. «Все хорошо. Просто ты – это не ты».
«Я – это не я» – думал он, словно записывал в голове одну и ту же бесконечную строчку. «Все хорошо. Все правильно. Просто я – это уже не я. Наверное, тот «я» уже умер». Молчун думал словами, неподвластными его горлу, но все же словами, потому что их произносил в его голове этот голос. Он улыбался снова. И уходил в дом.
С этого дня бывший друид Йонас Молчун, бывший член отряда Травника, бывший друг Книгочея и Снегиря, и еще много кем бывший прежде пошел на поправку. Видя это, за него очень радовались и переживали и светлая Рута, и задумчивая Гражина, и внешне простодушный, а на самом деле – себе на уме, радушный и рачительный одновременно хозяин дома Юрис. Не радовался этому только сам Молчун. Он теперь думал, как будет себя убивать, когда снова услышит этот страшный, невыносимый, спокойный голос…
Крики раздались одновременно с двух сторон. Кричал Коростель, видимо, что-то увидев во сне, и торжествующе вопил Хрум, неожиданно вынырнувший из кустов. Кобольд был весь мокрый, вымазанный желтой глиной и основательно посыпанный сосновыми иголками и какой-то трухой. Но, несмотря на столь неприглядный вид, Хрум имел выражение лица очень довольное.
– Я нашел их, хрум! – испустив в очередной раз свой победный клич, удовлетворенно захрюкал кобольд. – Они сидят там!
И он указал мохнатой рукой куда-то в глубь чащи, которая сужалась вдали, осторожно вползая в хитросплетение скал, тянувшихся вдоль северных берегов.
Друиды и Гуннар уже были на ногах. Изрядно утомленные неудобным ночлегом на лесной хвойной подстилке, они отчаянно терли глаза. Дежуривший последним, Гуннар с тревогой тряс за плечо мычащего и отбивающегося Яна, который продолжал бормотать что-то несвязное сквозь сон. Наконец Коростель вскочил на ноги и очумело оглядел друзей.
– Послушайте меня, немедленно, – воскликнул он. – Я только что видел сон.
Кобольд встретил это сообщение саркастическим смехом. Он сейчас чувствовал себя на высоте положения и желал наслаждаться им еще долго, оставаясь в центре всеобщего внимания. Збышек недовольно шикнул на Хрума и, подойдя к Коростелю, слегка встряхнул его.
– Все понятно, – констатировал молодой друид. – Как водится, поднять – подняли, а разбудить – не разбудили! Хрум что-то нашел, Ян. Приходи в себя, да поскорее, сейчас, наверное, тронемся в путь.
Ян хотел что-то ответить, но его губы неожиданно задрожали, запрыгал подбородок, словно он сейчас расплачется, и перехватило горло.
– Не трогай Янку! – неожиданно резко и сердито крикнула Эгле, подбежала к Коростелю и с силой, как-то зло оттолкнула Марта; слегка приобняв Яна одной рукой, девушка другой ладонью принялась сильно гладить его лицо, массировать виски, растирать щеки и уши. Хрум фыркнул и широко зевнул, презрительно отвернувшись от этих телячьих нежностей, Травник с болезненным интересом взирал на девушку, а Гуннар смущенно потупил взор. Март же, пораженный до глубины души, если не сказать больше, только и делал, что переводил широко раскрытые глаза с Эгле на Яна, от столь неожиданно проявленной симпатии девушки, да еще такой прилюдной и откровенной, не в силах выговорить ни слова. Эгле же, не обращая ни на кого внимания, на секунду отстранилась от Коростеля и вдруг… с размаху прильнула губами ко рту Коростеля, прижавшись к нему всем телом. Гуннар не выдержал и присвистнул, а Март страшно покраснел, как вареный рак, и опустил голову.
И вдруг Травник неожиданно крикнул каким-то напряженным, чужим голосом:
– Держи его голову, девочка…
Эгле, не поворачиваясь, молча кивнула, продолжая, как всем показалось, поцелуй. Наконец она отстранилась от Коростеля и, метнув сердитый взгляд на мужчин, крикнула почему-то задыхающимся голосом:
– Чего встали? Держите его.
Травник был уже рядом, подхватывая валящегося Яна. Март пришел в себя, но по-прежнему ничего не понимал. Эгле глянула на него и всплеснула руками со слезами в голосе.
– Посмотри ему в глаза, дурак несчастный!
И тут Збышек увидел, что расширенные темно-карие глаза Коростеля стали сплошного темного цвета – из них исчезли зрачки, или же они расширились во всю ширину глаз. Март никогда в жизни не видел ничего подобного. А Травник так же, как до этого Эгле, припал ртом к губам лежащего Яна и сильно выдохнул. По телу Коростеля пробежала глубокая судорога, он закашлялся и вдруг неожиданно вскочил на ноги, сбросив с себя Травника и оттолкнув склонившегося рядом с ним для подмоги Гуннара. Глаза Коростеля были как у безумного, но в них уже появились темные точки, которые быстро росли, превращаясь в большие черные зрачки. Эгле протянула к его лицу руку ладонью вверх и стала медленно двигать ей по кругу, прямо перед глазами Коростеля. Мало-помалу дыхание Яна успокоилось, он отдышался и теперь только удивленно взирал на девушку, не ведая, что его глаза медленно останавливают свое бешеное вращение, и лицо приобретает уже вполне осмысленное выражение.
– Это посланный сон? – спросил девушку Травник, поднимаясь с земли.
– Думаю, да, – одними губами проговорила девушка, не сводя взора с Яна и замедляя движение ладони. Наконец она опустила руку и кивнула друиду.
– Все в порядке, он вышел.
Коростель замотал головой, отгоняя наваждение, и, опомнившись, воскликнул:
– Вы не знаете, что я только что видел! Это невероятно!
– Идти можешь? – будничным, подчеркнуто спокойным тоном спросил Травник.
– Думаю, что да, – удивленно пробормотал Коростель. – А что?
– Хрум что-то нашел, Ян, – тихо сказал Март, все еще не пришедший в себя от всего увиденного. – Похоже, то, что мы ищем уже столько дней.
– Правда? – с глупым выражением лица спросил Ян и почему-то улыбнулся.
– Расскажешь по дороге, – заключил Травник. – Ты только что видел посланный сон – он был адресован кем-то именно тебе. И, похоже, в нем была заключена страшная сила, потому что она тебя только что чуть не раздавила. Поэтому помолчи немного, приди в себя и дыши глубоко. Хрум!
Кобольд важно выступил вперед.
– Веди. От души надеюсь, что ты не ошибся.
Кобольд умудрился бросить на друида снизу вверх покровительственный взгляд и подмигнул Гуннару.
– Идем, господа друиды. Только предупреждаю: отстающих ждать не буду. Поэтому меньше болтайте, а больше глядите под ноги, неровен час, веткой глаз выколите. Часа через три будем на месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});