Уилл, стоявший рядом, вновь хлопнул брата по плечу, и в его глазах Рейф уловил тень насмешки.
— Похоже, стены Глеверина недостаточно толсты, если сквозь них слышно, как Добни ночью заставляет вскрикивать Годсола. Причем, должен сказать, не один раз.
Рейф усмехнулся.
— Ты просто завидуешь, — парировал он, в следующий момент указав на оружие Уилла: — А теперь убери свой меч.
— Что? — Уилл был явно обескуражен, и его брови удивленно поползли вверх. Он бросил взгляд на пояс Рейфа и, когда увидел, что тот без оружия, его удивление сменилось тревогой: — А где твой меч?
— В моей спальне, где каждый гостеприимный хозяин оставляет свое оружие, когда встречает званых гостей, — ответил Рейф уверенным тоном, который, однако, не соответствовал его внутреннему ощущению.
Кейт была права. Ее отец наверняка попытается убить его. Рейф только молился, чтобы остальные знатные люди графства не были злы на него и не позволили Бэготу вершить расправу, пока он не поговорит с ними.
Глаза Уилла полезли из орбит.
— Ты намерен встретить их без оружия? Боже, надо полагать, у тебя железные нервы.
Рейф засмеялся:
— Я воспринимаю это как комплимент, Уилл.
— Я не уверен, что хотел польстить тебе, — пробормотал брат, качая головой. — Нет, Бэгот наш давний враг, и я не стал бы приближаться к нему без кинжала за поясом даже в переполненной людьми комнате. И тем более не хочу служить для него столбом с подвешенным щитом, в который тычут копьем на тренировках. Нет, я не сниму мой меч, а лучше попрошу тебя пойти и принести свой. Рейф пожал плечами:
— Как, по-твоему, я должен поступить, Уилл? Бэгот теперь мой тесть, а разве кто-нибудь встречает родственников жены с угрозой насилия? А поскольку я стал зятем Бэгота, ты тоже являешься теперь его родственником.
Уилл скривил губы, как будто в рот ему попало что-то ужасно кислое.
— Боже, я это упустил из виду, когда мечтал о твоем браке с Кейт как о мести. — Он на минуту задумался, затем отрицательно покачал головой: — Полагаю, зная историю отношений наших семей, никто не осудит нас, если мы встретим Бэгота вооруженными. Иди же и возьми свой меч.
— Конечно, наше недоверие могут понять, но как мы потом сами сможем преодолеть вражду? — настаивал Рейф. — Если надо когда-то залечить старую рану, то почему не сейчас? Если мы не начнем примирение здесь, то оно вообще никогда не состоится, и мне придется всю свою жизнь охранять стены Глеверина от своих новых родственников. Я не хочу так жить, Уилл. Если ты не желаешь разоружиться, то иди в дом и жди там вместе с моей женой, пока я буду встречать гостей. Действительно, ведь я являюсь мужем Кейт, а не ты.
Лицо Уилла вспыхнуло от гнева.
— Ты что, считаешь меня трусом? Следи за собой, братец, иначе я поколочу тебя за подобное оскорбление.
— Ты хорошо знаешь, что я не хотел тебя оскорбить, Уилл, — возразил Рейф.
Гнев брата пропал так же быстро, как и вспыхнул.
— Черт побери, я послушаюсь тебя, — сказал он наконец. — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь
Вздохнув, Уилл снял с пояса свои меч в ножнах и положил его на пол крыльца Затея, не обремененный оружием, повернулся к сторожевому поношению.
— Откройте ворота! — крикнул он своим людям и, когда восстановленный механизм начал с грохотом действовать, чуть слышно добавил: — Чтобы Бэгот, черт его возьми, мог войти и убить моего брата и меня.
Глава 22
Рейф взволнованно переминался с ноги на ногу, стоя посреди двора Глеверина. По правую руку от него стоял Уилл. Только человек с железными нервами мог безоружным встречать того, у кого отнял и дочь, и имущество Братья одни стояли во дворе. Все люди Уилла боши отосланы в амбар, где находились пленники. Но их задачей являлось не сторожить заложников, а удерживать остальных людей Годсолов от неосторожной реакции на действительно непредсказуемые события. Еще никто из вновь прибывших не появился в воротах, но стук копыт десятков лошадей и грохот щитов уже казались устрашающими. Уилл в беспокойстве сплюнул на землю, да и от уверенности Рейфа мало что осталось. Можно было надеяться только на чудо, чтобы все уладилось так, как он хотел. Неимущий рыцарь, он сумел за один день приобрести и жену, и собственный дом — теперь еще предстояло защитить все это от грозного тестя. Из-за стен прозвучал голос епископа Роберта, призывающего войско остановиться. Затем послышались возгласы спешивающихся людей, которые готовились разбить лагерь у стен Глеверина. Рейф ждал, когда появится тот, кто потребует у него предъявить права на владение Кейт и этим замком. Это был епископ Роберт в сверкающей серебром кольчуге под расшитой мантией, который первым появился под аркой сторожевого помещения. Его шлем свисал с седла, на голове не было кожаного подшлемника. Длинные светлые волосы, тронутые сединой, ниспадали по плечам. За священнослужителем следовал его личный эскорт из пяти рыцарей, а за ними — лорд Хейдон с Джерардом, Джоссом и их друзьями. Рейф выжидал, понимая, что если он видит их, то и они должны увидеть его. Те слегка приподняли щиты в знак того, что признали Рейфа.
И все же его охватило беспокойство. Вполне возможно, что их отношение к нему теперь резко изменилось. Тем не менее Рейф рассчитывал на поддержку своих приятелей. За группой Хейдона ехал Бэгот с небольшим отрядом, который сопровождал его ранее на свадьбу. Недоставало только сэра Уэрина, запертого в амбаре Глеверина. Увидев своего давнего врага, Уилл чертыхнулся и инстинктивно потянулся за своим оружием. Не обнаружив его, он наклонился к Рейфу.
— Черт побери, — прошептал он, — у меня вызывает отвращение мысль о том, что теперь я родственник этого человека. Каким же надо было быть идиотом, чтобы внушить тебе идею жениться на его дочери?
Рейф подавил улыбку.
— Теперь слишком поздно сетовать, Уилл, — возразил он. — Сейчас главное — не отдать Кейт отцу, независимо от того, какие чувства ты испытываешь к нему.
Братья напряженно наблюдали за Бэготом, въезжавшим на мост Глеверина. Даже густая борода не могла скрыть злобной гримасы его лица. Лорд Бэгот, миновав открытые ворота, в следующее же мгновение, выхватив из ножен меч, направил свою лошадь в обход людей епископа. Почувствовав шпоры хозяина, животное рванулось вперед.
— Он приближается, — предупредил Рейф Уилла и приготовился к встрече, расставив ноги и вытянув вперед руки, показывая, что у него нет оружия. Брат повторил его жест.
— Шваль! — заорал Бэгот, направив свою лошадь на Годсолов и подняв меч для смертельного удара.
Рейф ждал реакцию прочих пришельцев, но все находящиеся во дворе застыли, словно окаменели. Казалось, время замедлило свой ход. Из-под копыт лошади Бэгота вылетали комья влажной после дождя земли. Отец Кейт подъехал так близко к Рейфу, что тот мог видеть его искаженное ненавистью лицо и яростный блеск серых глаз. Стоя безоружным и беспомощным перед обезумевшим от ненависти человеком, Рейф понял: он ошибся. Но при этом чувствовал не страх, а разочарование — эти люди не удосужились даже выслушать его. Они молча стояли и смотрели на готовящееся убийство.