— А Селена? — Рейнджер настаивает, но затем девушка, о которой идёт речь, с улыбкой направляется к нам.
— Привет, Шарлотта, — молвит она, отчего у парней на лицах появляется скептическое выражение. — Неужели Черч снова хочет припереть меня к стене? Или всё в порядке, раз я присутствую здесь на соревнованиях?
— У меня осталось твоё платье, — меняю тему я, пытаясь снять напряжение. — Я не хотела забирать его у тебя так надолго.
Селена возвращает своё внимание ко мне, нацепляя на губы улыбку, которая заставляет меня понять, что, хотя Черч борется со своими эмоциями, его улыбки не такие фальшивые. Эта определённо не из приятных улыбок.
— Не беспокойся. Я могу забрать его попозже. Ты встретишься со мной в гостиной общежития или еще где-то, Марк пригласит меня куда-нибудь позже, так что я обязательно буду поблизости.
— Вообще-то, я не могу, — отвечаю я импульсивно, как раз перед тем, как она уходит. Селена замолкает и моргает в ответ, словно не может поверить, что у меня хватило наглости отказаться. — Сегодня вечером я остаюсь со всеми пятью этими идиотами, и мы вроде как собираемся смотреть кино.
— Может быть, непосредственно перед или сразу после? — она предлагает, но мне не нравится атмосфера, которую я ощущаю. Очевидно, что у нас нет тонны улик, чтобы обвинить её, но то, что у нас есть, вполне убедительно. К тому же, прямо сейчас у меня от неё мурашки по коже. Она слишком назойлива.
— Я застряну с ними с этого момента, по крайней мере, до понедельника. — Я драматично подмигиваю ей, надеясь рассеять подозрения в её глазах, ведя себя как придурок-извращенка. Не работает. Она перекидывает волосы через плечо.
— Отлично. Я пришлю курьера в какой-нибудь момент на следующей неделе, и ты можешь передать платье ему.
— Спасибо за понимание, — говорю я, заставляя себя улыбнуться, прежде чем Селена направляется обратно на свою половину кухни.
— Что это было? — спрашивает Черч, и я слегка вздрагиваю
— Она виновна, — отвечают близнецы в унисон. Я оглядываюсь на них и вижу, что они кивают в унисон. — Мы так и знали.
— Если она здесь, значит, они все здесь, все четверо. Вот тогда-то и должно случиться что-то плохое. Представьте, если бы она застукала меня одну в гостиной общежития. По крайней мере, если она будет думать, что я собираюсь провести с вами, ребята, все выходные, у них будет меньше шансов что-то предпринять.
— Хорошее решение, — говорит Черч, когда диктор дует в свисток и приказывает нам построиться на наших станциях. Нам присваивают нашу первую категорию, и на кухне воцаряется хаос. К счастью, мы делаем это так часто, что на данный момент всё практически механически, что оставляет мне достаточно энергии и сосредоточенности, чтобы наблюдать за Селеной.
Она, конечно, ни черта не делает неправильного, но у меня такое же ощущение на затылке, как и тогда, когда я была на Хайгейтском кладбище. На этот раз меня не застанут врасплох.
Рейнджер выигрывает все три раунда конкурса, как мы и предполагали, и мы выбираем местную организацию по спасению животных в качестве нашей благотворительной организации. Позже, возвращаясь в общежитие, мы натыкаемся на кое-что интересное.
Марк и Селена спорят в лесу.
— В этом нет смысла, Марк, — огрызается она, вырывая у него своё запястье. — Сегодня вечером этого не произойдёт.
— Ладно, чёрт возьми, это буквально, — шепчу я, и Спенсер закрывает мне рот рукой, как раз перед тем, как Селена продолжает, отходя от Марка, а затем снова возвращаясь. Мы все стоим на краю тропинки, вдоль линии деревьев, и смотрим на них.
— Ты хочешь, чтобы я переспала с тобой, когда я точно знаю, что ты обнюхиваешь хвост Астер?
— Между нами ничего не произошло, — умоляет Марк, но его голос подобен маслу — слишком скользкий для его же блага. — Мы просто сблизились, вот и всё. Мы проводим много времени вместе, и она здесь, а ты там…
— Значит, меня наказывают за то, что я осталась в Эверли? — Селена требует ответа, отодвигаясь, когда Марк тянется к ней.
— Тебя не наказывают, Селена, но ты знаешь, что было бы легче, если бы ты была здесь. Всё было бы проще. Например, сегодня вечером или даже в эти выходные. Не имело бы значения, куда она направлялась. — Я бросаю взгляд на Черча, и он отвечает мне тем же взглядом. То, что говорит Марк, может означать целую кучу разных вещей, например, может быть, он говорит об Астер? Однако почему-то мне кажется, что последняя часть посвящена бедненькой-несчастной мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Всё в порядке, — говорит Селена, небрежно указывая в его сторону. Однако на этот раз она, наконец, позволяет ему положить руки ей на талию. — В следующий раз, когда я буду здесь, мы сделаем это.
— Да, мы будем делать это, всю грёбаную ночь напролёт, — рычит Марк ей на ухо, и я закатываю глаза.
— У нас мало времени, Марк, — тихо говорит она, и в её голосе слышится глубокая меланхолия.
— Я знаю, — отвечает он, когда мы медленно удаляемся от этого места, их голоса переходят в шёпот. — Знаю, но мы достанем её — я обещаю тебе.
Глава 21
Всё началось утром выпускного бала в старших классах.
Согласно традиции Академии Адамсон, Эверли устраивает выпускные вечера для выпускников обеих школ по нечётным годам, а Адамсон — по чётным. Что ж, поскольку этот год чётный, мы проводим его здесь, в большом старом душном бальном зале, где академия устраивает свои модные родительские званые ужины и гала-концерты. Я имею в виду, что нужно дать им хоть что-то, учитывая ошеломляющую стоимость обучения здесь.
Как Студенческий совет — ура, я так взволнована, что до сих пор могу это сказать! — мы отвечали не только за тему, но и, по сути, выступали в качестве выпускного комитета.
Что, знаете ли, в окружении богатых придурков очень упрощает задачу, поскольку они все сдают внаем. Нужна еда? Обслужите. Хотите музыку? Наймите группу. Декор? Пригласите планировщика мероприятий.
— Я чувствую, что мы что-то упускаем, понимаешь? Как будто мы должны делать бумажные вывески и развешивать растяжки, и изо всех сил пытаться заполучить какую-нибудь никчёмную группу-неудачников с набережной.
Спенсер бросает на меня странный взгляд.
— Тебе нравится заниматься делами бедных людей? — спрашивает он меня, когда мой глаз раздражённо дёргается.
— У крестьян свои обычаи, не суди строго, — добавляет Тобиас, кивая головой и скрещивая руки на груди. Но этот осуждающий кивок головой и скрещивание рук, так что я бью его по руке телефоном. — За что? Это даже не было оскорблением.
— И ещё, пожалуйста, перестаньте покупать мне лифчики и нижнее бельё. У меня их предостаточно, — говорю я, бросая взгляд на близнецов и Спенсера.
— О, это не потому, что ты бедная, это потому, что нам нравится покупать тебе лифчики и нижнее бельё, — добавляет Мика, небрежно пожимая плечами, глядя на сверкающие люстры над нашими головами и цветочные гирлянды, сделанные из настоящих цветов. Каждая из них, вероятно, стоит небольшого состояния, а их здесь десятки. Честно говоря, всё больше похоже на свадьбу, чем на выпускной бал.
Цвета основаны на гербе Академии Адамсон — тёмно-синий и цвет шампанского, а круглая комната разделена на секции. Слева от двери стоят столики с вазами, ломящимися от цветочных композиций, чайными светильниками, ожидающими, когда их зажгут, и плюшевыми стульями, обёрнутыми большими тёмно-синими лентами, свисающими со спинок.
— Знаете, поскольку сегодня вечером буду только я одна, а вас пятеро, — начинаю я, когда Спенсер вопросительно поднимает бровь в моём направлении. Черч занят тем, что подметает комнату вместе с организатором мероприятия и обсуждает мелкие детали, в то время как Рейнджер обсуждает расстановку сладостей, которые мы испекли специально для сегодняшнего мероприятия. — Если вы хотите потанцевать с другими девушками, это нормально.