Всего с Аймара Инкой прибыли семь девушек-телохранителей, ее отец, семь воинов клана и переводчик. Исходя из того, что половину барьеров настраивали девушки, а значит, владели Силой на весьма неплохом уровне — под одну с нами крышу заселялась целая армия.
— Мой господин предлагает вам поучаствовать. — Переводчик сопроводил слова широким жестом в сторону защиты. — Господин уверен, ничто не способно сломить Песню Шепчущих Гор.
— Отец, я хотела бы отдохнуть, — подчеркнуто, на английском попросила его Аймара Инка.
Глава клана английский, в общем-то, тоже знал, но статус не позволял ему говорить с чужими на иных языках, кроме собственного.
— Пожалуй, другие проверки излишни, — согласился с невестой Артем.
Тем более, что в глаза ударила вспышка огня, и ярко-желтая химера, в которой угадывалось что-то от сколопендры, бессильно растеклась по барьеру. Гусары разочарованно загудели, а погрустневшего княжича Ухорского похлопали по плечу.
— Господа? — Обратился я к гусарам. — Вы остались удовлетворены проверкой?
— Безусловно, — раскрасневшиеся на морозе, на много голосов согласились княжичи, — все попробовали. Только граф Ломов поскромничал. — подкололи слегка в стороне стоящего юношу.
В общем веселье Ломов участия не принимал, глядя на чужие попытки с задумчивым любопытством и изрядной сонливостью — поспать ему удалось совсем немного. Заметив на себе чужое внимание, Ломов пожал плечами, подошел к барьеру и с размаха постучал по нему носком сапога.
— Крепкий.
В ответ последовали пренебрежительные смешки.
— Как дверь в номер Владетельного Куомо.
— Зачем вы ее пинали, граф? — Вежливо удивился я.
— Он не хотел вставать.
«Отморозок», — пронеслось опасливое в группе зрителей.
— Господа, предлагаю перейти в отель, — гостеприимно указал я ладонью на открытые двери, в которых уже десяток минут отчаянно крестился Йохан.
В глубоком символизме, который связан с переходом будущей невесты в место жительства будущего жениха, и о котором не так уж и тихо перешептывались за спинами, на самом деле таилась причина гораздо более прагматичная: у нас была ванна с горячей водой. Что не мешало Артему ходить с гордым видом и собирать одобрительные взгляды.
Люди вновь перетасовались по этажам и номерам отелей — для Аймара и Шуйских уступили весь четвертый этаж без одной комнаты: той, что с надписями «Не будить!» на всех известных языках. Мелькала деловитая Марта с новыми комплектами постельного белья, а в помещении кафетерия готовили общий стол и танцы: как танцуют девушки Аймара гусарам так же было крайне интересно. Тем более, имелись целых два повода: удавшееся сватовство Шуйского и завтрашний бой. Хотя хватило бы и последнего.
Каждый раз, отправляя людей на верную смерть, у нас в традиции устроить для них яркий праздник: будь то война или первое сентября. Будущей трагедии принято не замечать, не оплакивать чужие жизни. Все ведут себя, словно ничего не происходит. В великой тактичности, смертнику дозволено не участвовать в общем торжестве — никто не осудит, если уйти в разгар веселья или не улыбаться с цветами в руках. Так что я перетащил мягкое кресло в помещение кухни и накинул засов изнутри.
Засов, правда, сломали минут через десять.
— Вы охренели? — Чуть не пролил я на себя чай, глядя на троих настороженных краснокожих в дверном проеме.
Люди, что характерно, сразу поняли русский, хоть ни разу его не знали. Даже смущение изобразили.
Вперед чуть нервно выступил переводчик, кое-как раздвинув остальных плечом.
— Осуществляем проверку отеля. На предмет притаившегося врага.
— Считайте, вы его почти нашли, — медленно поставил я чашку на стол, а электрический свет над головой моргнул.
— Приносим извинения! — Покаянно поклонился переводчик, шикнул на родном наречии нанимателей и те тоже нехотно выдали «Ви а сорри».
Что не помешало им зорко оглядывать помещение.
— А за этой дверью что? — Перевел парень короткую реплику из-за плеча.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Подвал. Вход из гаража и со двора. Шоколад не трогать, вам же хуже будет.
— А за той?
— Винный погреб.
— Нам бы посмотреть, — просительно намекнул переводчик.
Я скептически вгляделся в суровые лица людей, обитающих слишком далеко, чтобы до них доскакать на лошади. Остановит ли их имя князя Давыдова?
— Скажите им, что там дракон. Спит.
Аймара переглянулись.
— Вы не могли обознаться? — Чуть краснея от того, что приходится сомневаться в словах, вынужденно перевел специалист.
— Огненное дыхание. Если разбудить, то будет требовать юных дев с окрестных поселений. — Перечислял я. — Оно вам надо?
— А золото? — Заинтересовались Аймара.
— Пока нет. Разве что у вас лишнее.
Делегация, выслушав перевод, задумчиво потопталась на месте и все-таки ушла.
Ну а в сломанную дверь, ясное дело, сразу повадилось шастать всякое зло.
— Я попрощаться, — прозвенела золотыми браслетами Аймара Инка и прикрыла створку за собой.
— Уходите куда? — Вежливо поинтересовался я.
— Завтра тебя убьют, — высокомерно посмотрела принцесса. — Я испытываю грусть и зависть.
— Я только секундант, — напомнил Инке.
— Ты родственник кровного врага, — отмахнулась она. — Таких не оставляют живыми.
Впрочем, кому нужны мстители? Тут с одним настрадались. Так что да, убьют, никакой де Плесси не поможет. Только есть одно обстоятельство:
— Если мы проиграем.
— Там есть человек… Среди пятерых Борецких. После войны он жил на нашем континенте. Мой дед думал, он прячется, отправил к нему посольство.
— К отступнику, проклятому своим кланом? — Поднял я бровь.
— Откупили бы, — пожала Инка плечами. — Борецким нужны были деньги на войну.
— Но?.. — Задумчиво произнес я слово, которое обязано прозвучать.
— Но когда горят даже камни, у дипломатов нет шансов, — Смотрела Инка куда-то в район верхних полок.
— Странно, что он жив, — задумчиво потер я переносицу. — С вашей-то злопамятностью.
— Зачем? Когда все узнали, что Аймара боятся отшельника озера Вьедма, этот огонь сжег десятки чужих посольств… И тех, кто пришел за них мстить, — позволила себе принцесса холодную улыбку. — Со временем они поумнели, и отступника оставили в покое. В конце концов, этот русский ничего не требовал. Заперся в пещере. — Пожала принцесса Аймара плечиками.
— Теперь он здесь, и ты ставишь на него.
— Мой отец и дед видели, как умирают наши враги. Все горело — вода, ветер, земля. Горела даже Сила. Будто солнце касалось земли.
— Так чего ты не сидишь в уголочке, тихо похихикивая и потирая ладошки? — Недоумевал я. — Что за сочувственные ноты?
Инка тяжко вздохнула.
— Я пришла, чтобы ты пожалел своего друга! Артем хочет идти вместе с тобой! Отговори его.
— А мне за это что? — Деловито уточнил я.
— Жизнь друга! — Возмутилась принцесса.
— Торговать жизнями друзей?! Так, ты уже попрощалась? — Нетерпеливо заглянул я за ее плечо, намекая на выход.
— Хорошо! Я дарую тебе прощение клана! Уйди за порог без этого груза. — Вздернула она подбородок. — И пусть предки будут к тебе снисходительны.
— Пусть будет, — задумчиво почесал я подбородок.
— Так ты согласен?
Дверь скрипнула, пропуская внутрь габаритную фигуру Артема.
— Вот уж последнее место, где я тебя искал, — проворчал он, приветственно кивнув мне и покосившись на невесту.
А затем посмотрел с подозрением:
— О чем шепчетесь?
— Инка не хочет, чтобы ты завтра пошел вместе со мной.
— Ты смотри, на войну он собрался! — Не выдержав, всплеснула принцесса руками.
— У меня есть личная жизнь! — Возмутился Артем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И насколько она личная от меня?!
— Инка предлагает мне полное прощение клана, если я тебя отговорю, — вклинился я в напряженное пыхтение упрямых, но любящих друг друга людей.
— Да? — Недоверчиво уточнил княжич.