— Словацкие коллеги, участвовавшие в моем семинаре в психиатрической клинике, сказали мне, что после холотропного дыхания было еще обсуждение, во время которого ты отвечала на вопросы. Как оно прошло? Были ли вопросы, на которые трудно отвечать? — продолжал настаивать я.
— Все в порядке, — ответила она и надолго замолчала. Было понятно, что она хочет что-то добавить и подбирает подходящие слова. Я молча сидел в кресле, терпеливо ожидая, что за этим последует. — Это не совсем так, — наконец сказала она с виноватым выражением лица. — На самом деле в половине случаев я не понимала, о чем они говорят, но затем, внезапно, приходил ответ. Правда, если быть честной, я не думаю, что его давала я…
— Ты не думаешь, что сама отвечала на вопросы? — спросил я потрясенно. — Если не ты, тогда кто же?
— Он, — ответила моя мать с той особенной интонацией, которая не оставляла места для сомнений. — САИ БАБА!
Затем она рассказала мне, что, с тех пор как Саи Баба явился ей в Биг Суре, она часто ощущала его присутствие даже в обычной жизни, особенно в ситуациях, связанных с холотропным дыханием, и семинар в Словакии был всего лишь одним из серии подобных случаев. То же самое регулярно случалось во время «работы с телом» на сессиях холотропного дыхания, когда участники нуждались в каком-либо типе физического вмешательства для лучшего завершения их переживания. Все, что требовалось моей матери, это подождать несколько секунд, пока не придет указание из тех сфер, с которыми она обычно не поддерживала контакт. Затем она проводила работу с телом без малейших проблем и, как правило, вполне успешно, к большому удовольствию членов группы.
Ее вмешательства часто бывали очень необычными и поражали тех, кто за ними наблюдал. Мой брат Пол стал свидетелем эффективности работы матери в качестве фасилитатора в 1992 году, когда мы проводили семинар по холотропному дыханию перед конференцией Международной трансперсональной ассоциации в Праге. Это была одна из самых больших групп, с которой нам когда-либо приходилось иметь дело, — 330 человек из 36 разных стран мира и 35 фасилитаторов, включая Пола и нашу мать.
В какой-то момент у Пола, сильного мужчины и опытного психиатра, возникли проблемы с одной из участниц, молоденькой русской акушеркой, — опасение, как бы она ничего себе не повредила. Она была невероятно физически активна, ее тело спазматически выгибалось, она била во все стороны руками и ногами. Она не реагировала на то, что говорил ей Пол, хотя он очень бегло говорил по-русски, и он не мог контролировать ее, даже несмотря на то что, пытаясь удержать ее, он навалился на нее всем своим весом. Когда наша мать, которой на тот момент было восемьдесят пять лет, увидела эту сцену, она подошла к ним и успокоила молодую женщину прикосновением одной руки и несколькими словами на чешском, которого русская женщина просто не поняла бы. Члены группы, которую мать создала в Праге, души в ней не чаяли и относились к ней как к Матери, или даже как к архетипической Мудрой старой женщине. В конце концов, после падения коммунистического режима, двенадцать членов ее группы смогли пройти полную подготовку у нас в Соединенных Штатах и в Европе и стать сертифицированными фасилитаторами холотропного дыхания. Моя мать умерла внезапно, всего через несколько дней после проведения последней сессии холотропного дыхания и через час после того, как пригласила двух своих друзей, физика и его жену, на кофе с особым десертом, который она приготовила. Для меня она осталась образцом достойной старости и жизни, посвященной служению.
ΚΟΓΔΑ ВОЗНИКАЕТ ЕДИНЕНИЕ, ПРОБЛЕМЫ ИСЧЕЗАЮТ
Подвиги корейского мастера меча
Наш шестинедельный эсаленский семинар, озаглавленный «Буддизм и западная психология», имел воистину звездный состав и примечательную программу. Соруководителем семинара был Джек Корнфилд, наш близкий друг, духовный учитель випассаны и буддийский монах, который обучал участников основным принципам медитаций прозрения, читал лекции по буддизму, предлагал личные даршаны и вел девятидневную сессию, ставшую объединяющим моментом всего полуторамесячного семинара. На семинаре присутствовали духовные учителя тибетского буддизма Чегьям Трунгпа, Тартанг Тулку и Согьял Ринпоче. На двух из шести недель семинара присутствовал лама Говинда со своей женой Лии каждый день читал часовую лекцию по тибетскому буддизму. Теолог и философ Хьюстон Смит читал лекции по буддизму, а Джозеф Кемпбелл представил группу по буддийской мифологии в серии иллюстрированных презентаций.
Дзен-буддизм был представлен аббатом дзен-центра Сан-Франциско Ребом Андерсоном, мастером дзен из Кореи Сын Сан Нимом и мастером дзен-буддистского искусства стрельбы из лука Кобуном Тино. Даосский учитель Чунлян Аль Хуан рассказал участникам семинара о тайцзы-чуань и китайской каллиграфии. Однако наибольшее внимание как нашей группы, так и остальных членов эсаленского сообщества привлек корейский мастер боевых искусств и меча Кван Ча Ним. Он прибыл в Эсален вместе с Сын Сан Нимом в сопровождении двух учеников. Мы были наслышаны о его невероятных возможностях и его выступлении, обещавшем быть настолько необычным, что мы решили не ограничивать его во времени и сделать публичным. Оно проходило на большой овальной лужайке перед административным корпусом Эсалена.
Кван Ча Ним начал свою презентацию с представления, во время которого он и два его ученика продемонстрировали поединок на мечах и затем с длинными шестами. Во время поединка один из учеников, долговязый и худой молодой поляк, снял рубашку и положил ее на траву. Тогда другой ученик принес огромный и очень красивый, украшенный гравировкой меч. Кван Ча Ним продемонстрировал заточку меча, разрубив волос, зажатый между большим и указательным пальцами левой руки. Затем он положил салфетку на живот своего польского ученика, а на салфетку — яблоко и разрезал яблоко пополам одним быстрым взмахом своего меча. Яблоко распалось на две половинки, на платке же остался лишь небольшой след.
Зрители устроили овацию и разразились приветственными криками, пораженные продемонстрированной мастером степенью контроля во владении столь грозным оружием. Кван Ча Ним поспешил умерить их энтузиазм: «Это всего лишь разминка… еще рано восхищаться… подождите!» Тот из двух учеников, что был поменьше, вынес на лужайку два табурета, три больших арбуза и сумку, сделанную из толстого черного бархата. Он поставил одну скамейку вместе с арбузом у головы ученика-поляка, а вторую — у его ног. Третий арбуз он положил на салфетку ему на живот.
Тем временем Кван Ча Ним обошел людей, окруживших овальную лужайку, с сумкой из черного бархата, давая всем возможность ее осмотреть и ощупать. Не было никаких сомнений в том, что два слоя толстого черного бархата не позволят что-нибудь через нее увидеть. Затем Кван Ча Ним срезал верхушки тех арбузов, что лежали на табуретках, чтобы они были устойчивыми, и поставил их на табуреты. Сделав это, он отошел примерно на пятнадцать футов от того места, где лежал его ученик, надел сумку себе на голову, и завязал ее нижний конец вокруг шеи, используя тесьму, продернутую в ее край. Затем он принял формальную боевую стойку, держа меч в правой руке прямо и вертикально.
Он простоял в этой позе несколько минут абсолютно неподвижно и в полном молчании. Стоящие вокруг люди внимательно наблюдали за ним, почти не дыша. Внезапно, практически одновременно, все эсаленские собаки начали выть. Кван Ча Ним издал ужасный воинственный клич, который слился с собачьим хором в тревожную какофонию. Держа меч в правой руке и используя левую руку в, качестве точки опоры, он сделал кувырок в направлении лежащего ученика. Взявшись за рукоять меча двумя руками, он вслепую разрубил оба арбуза, лежащие на табуретках в головах и ногах лежащего на траве ученика. Затем он, сильно размахнувшись, разрубил третий арбуз, лежащий на животе ученика, полностью доверявшего мастеру.
Арбуз распался на две части, и, как и в трюке с яблоком, на салфетке остался лишь небольшой, едва различимый надрез. Зрители сходили с ума и вопили от восторга, ведь прежде мы успели убедиться, насколько грозным оружием является этот меч, и что им можно сделать. Малейшая ошибка, самое мизерное отклонение от пятнадцатифутовой траектории, по которой меч Кван Ча Нима прошел без какого бы то ни было визуального контроля, могло закончиться для его ученика серьезной, если не смертельной травмой. Тот невероятный трюк, который мы только что видели, граничил с чудом!