— А ты можешь перетащить с собой кого-нибудь? — Джонни оторвался от своего компаса и ненадолго задумался, переводя взгляд с Дианы на меня и обратно. — Ну, как ты кошку в Египет перенесла… Допустим, ты перенесёшься в тот зал с невидимой Терри, а потом оттуда быстро смоешься. А она останется шпионить…
— Нет, не могу, — нахмурилась Диана. — Это было бы здорово, но я уже пыталась проделать такое с Анхе — быстренько доставить её на свиданку с Нехтамоном, а потом закинуть обратно в её покои. Не вышло. Мне удаётся переносить только то, что на мне надето, небольшие неодушевлённые предметы и Тамит. С обычной кошкой у меня такое не получилось, я экспериментировала. Только с Тамит. Но это же кошка, выращенная магом.
— Но вы с Терри можете попробовать, — гнул свой Джонни. — Вдруг получится. Вы же у нас обе необычные. Если получится и на кого-нибудь там нарвётесь, тут же смоетесь.
— Попробуете, когда отдохнёте, — решительно заявила Талифа. — Если к тому времени мы как-нибудь иначе не выясним, где эта лаборатория.
— Есть ещё такой вариант, — оживилась Диана. — Я туда смотаюсь и быстренько сделаю снимок того зала, а потом Терри туда отправится.
— Мы ведь уже выяснили, что это опасно, — меня раздражало её стремление сунуть голову в крокодилью пасть.
— Да ничего мы не выяснили, — рассердилась Диана. — Если там кто-то будет, я мигом обратно — они и глазом моргнуть не успеют. А если будет пусто, быстренько сделаю снимок и обратно. Иначе нам туда не попасть.
— Ладно, — неохотно согласилась я. — Только не сейчас и вообще не сегодня. Ты вроде говорила, что на восстановление сил тебе нужно пару дней. Отправляться в логово врага в плохой форме — дело заведомо провальное.
— Терри права, — кивнула Талифа. — К тому же няня ещё не сделала Диане удобный футлярчик для её лягушачьей кожи. Такой, чтобы она всегда была при ней. Не таскать же с собой эту ужасную картину…
— Действительно ужасную, — поморщился Теофил, который, насколько я уже поняла, был знатоком и большим любителем изящных искусств.
— А сейчас, — Талифа встала и взяла меня за руку, — разрешите мне ненадолго похитить у вас Терри.
— Охотно разрешаем, — улыбнулась Диана. — Сказки можно не только ночью рассказывать.
Вот язва!
— Мы к Хадидже, — пояснила Талифа. — Она хочет поговорить с Терри.
Старая Хадиджа, которую все, кроме Талифы и Самандара, называли ахайей, жила тут же, во дворце правителя Арсланбада. Точнее, при нём. Она занимала уютный флигель в глубине сада. Талифа и её брат обращались к ахайе так, как у маххадов обращаются к кормилицам и нянькам.
— Амма, мы пришли, — громко произнесла Талифа, едва мы переступили порог домика, и, не дождавшись ответа, повела меня в комнату, которую от маленькой прихожей отделяла лишь пёстрая занавеска.
Тут было полутемно и приятно пахло травами. Ноги тонули в мохнатом ковре. Всю мебель составляли низкий, накрытый цветастым покрывалом топчан и такие же ярко расшитые пуфики для сидения.
— А-а, другая сторона монеты…
Я вздрогнула от этого резкого, скрипучего голоса и наконец-то разглядела в дальнем углу комнаты хозяйку. Она сидела на чём-то вроде плоской подушки — маленькая, худая, с ног до головы закутанная в тёмное, пёстрое одеяние, которое по цвету почти сливалось с узорчатыми коврами на стенах и на полу.
— Тали, подними шторы, — велел скрипучий голос. — Но только на том окне, у двери.
Девушка дёрнула за какой-то шнур, подняв одну из цветастых гардин, и вышла из флигеля. Теперь я смогла рассмотреть старуху получше. Тёмное морщинистое лицо, подслеповатые карие глаза явно боятся яркого света. Костлявая рука медленно поглаживает серую короткошерстную кошку, лежащую в позе, исполненной изящества и достоинства, которые свойственны лишь кошачьему племени. Когда я подошла поближе, кошка даже не пошевелилась, лишь устремила на меня внимательный взгляд — усталый и мудрый. По кошачьим меркам она была так же стара, как и её хозяйка. По дороге сюда Талифа сказала, что Хадидже семьдесят пять, но последние десять лет она стареет слишком быстро, а от помощи врачей отказывается. Говорит, что это плата за дар, который в последнее время усилился, и люди не вернут ей того, что забирают боги. Интересно, когда они мне предъявят счёт?
— Ты очень сильная, — сказала старуха, указав мне на ближайший к ней пуфик. — Сразу видно, у тебя большой запас…
Она что, мои мысли читает, старая ведьма? Сидеть на узорчатом мягком пуфике было так же удобно, как на резиновом мяче.
— Я уже тут наслышана о тебе, ходящая сквозь время. Ты очень сильна, но боги сильнее. Не зли их.
— Почему ты назвала меня другой стороной монеты?
— Потому что вы с ней — две стороны одной монеты. С одной стороны она сияет чистым золотом, так и просится в руки. Каждый хочет её взять, но попробуй возьми — обожжёшься. А с другой стороны золото потемнело, надпись стёрлась, лишь смутно виднеется образ какого-то существа — страшного и опасного. Тай на, которую ты привыкла хранить. Ты с детства привыкла скрывать самое важное — сперва от самой себя, потом от других. Теперь тебе кажется, что ты не скрываешь своей сути, но ты по-прежнему боишься самой себя. Чудовища, которое может в тебе проснуться.
— Чудовище можно разбудить в ком угодно…
— Ты не кто угодно. Ты не из тех, кто спокойно уживается со своим чудовищем. Ты из тех, кому надо всё исправить, всех спасти.
— Я уже не так наивна, чтобы пытаться спасти всех.
— Да, — кивнула старуха. — Тебе надо спасти её. От этого многое зависит.
— Что именно?
— Не знаю. Я не могу видеть так далеко, как мне бы хотелось, но я точно знаю, что ваши пути пересеклись недаром. И вы неслучайно оказались здесь, в одной из точек мира, где подземная река протекает близко к поверхности. Река времени… Я слышу, как кипят внизу её воды. Нельзя допустить, чтобы они вырвались наружу.
— Я привыкла считать, что река времени течёт сквозь вселенную и не привязана ни к какому конкретному миру…
— Разумеется. Это миры привязаны к ней, нанизаны на неё, как жемчужины на нитку, и ожерелье миров может рассыпаться, если эта нить запутается и порвётся. Река времени течёт сквозь вселенную, сливаясь с предвечными водами, проходя сквозь ту область, где всё кончается и возрождается вновь, где живут неведомые боги, где возникают и гибнут миры — острова в океане вечности… Она всюду, но есть места, где временной поток способен разрушать границы между мирами, которые боги расположили в особом порядке — так, чтобы мы могли жить не в беспредельном хаосе, а каждый на своём островке бытия. В местах, где границы размыты, мудрецы прошлого открывали врата, но пользовались ими только посвящённые и крайне редко. Теперь, когда мудрость древних забыта и осмеяна, дар открывать врата стал поистине бедствием, ибо владеющий им порой ведёт себя, как неразумное дитя. Забавляется им, не думая о последствиях. Судьба каждого мира зависит не только от богов, но и от смертных. Ты любишь всё исправлять, так не веди себя, как глупец, который чинит колодец, заливая водой всю деревню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});