сексуальной девиации – вуайеризме, за что и был мгновенно лишен глаза[826].
Именно Бильам подговорил Балака увести евреев с пути праведности, и тот заставил мадианитянок заниматься проституцией в шатрах, установленных вдоль дорог[827]. Между прочим, за этот и множество прочих грехов Господь наказал Бильама довольно редкой, но страшной посмертной мукой: у него в яйцах кипело семя[828]. Смерть же вообще этому незаурядному человеку выпала нелегкая: он был поочередно забит камнями, сожжен, зарублен мечом и задушен[829].
◾ Светлой памяти бильамовой ослицы
Теперь нам известно, какой великой и неоднозначной фигурой был Бильам.
Но главное значение в человеческом и духовном становлении Бильама сыграл, по-видимому, другой фактор. Мы хорошо знаем, какую огромную роль в священной истории и жизни наших праотцев сыграли женщины – кто не слышал о деяниях Сарры, Ривки, Рахель с Леа? И у Бильама была верная, чуткая и умная подруга, также сыгравшая свою роль в священной истории – знаменитая говорящая ослица, с которой, как мы знаем, он сожительствовал[830]. Она была сотворена на 6-й день Творения[831], и с ней сожительствовал в раю еще сам Адам, поскольку он сожительствовал там со всеми животными[832]. Подарил ослицу Бильаму Яаков[833]. Сразу возникает предположение, что и с Яаковом ее связывали романтические отношения, но исторических сведений на этот счет у нас нет. В любом случае то, что она была подругой двух таких крупнейших исторических персон, свидетельствует о ее высочайшем статусе. Ослица с самого рождения уже хорошо владела ивритом[834], разве что ей пришлось заговорить на нем достаточно поздно. Отметим заодно, что Бильам тоже говорил на иврите, так что они беседовали на святом языке. Но в отличие от культурной ослицы Бильам грязно ругался на иврите[835].
Ослице приходилось нелегко: ведь с гениями жить всегда трудно. Кроме того, как это нередко бывает, высочайший дух Бильама томился в хилом теле – он был не только слеп на один глаз, но и хром[836]. Но все же в целом отношения между ними были, вероятно, очень доверительные и теплые: когда в момент редкой ссоры разнервничавшийся Бильам начал ее избивать (Бемидбар 22:23), ослица поразилась его нечуткости, о чем свидетельствуют ее горькие упреки (Бемидбар 22:30).
Конец ослицы был трагическим. Бог убил ее сразу после разговора с Бильамом, чтобы язычники не стали ей поклоняться[837] – этому чудесному животному, которое поистине достойно поклонения. Но, наверное, это и к лучшему, что ослица погибла раньше своего возлюбленного – можно только представить, какие душевные муки ей пришлось бы пережить.
Остается только утешаться, что даже после своей трагической гибели ослица была вознаграждена за страдания и любовь к Бильаму, несмотря на его нелегкий характер. Как иудаизм стал основой всех последующих монотеистических религий, так и Бильамова ослица положила начало целой династии славных ослов. По преданиям, сначала Иисус на ее потомке въехал в Иерусалим, а потом пророк Мухаммед разъезжал на ее еще более дальнем потомке Яфуре.
Будем помнить Бильамову ослицу и все, что она сделала для нас и человечества.
◾ О предыстории зверского убийства Зимри и Козби (Хазвы)
Среди чрезвычайно любопытных событий главы Балак, помимо сложных отношений Бильама с его ослицей, немалый интерес привлекает последний эпизод (Бемидбар 25:1–15), когда Зимри из колена Шимона «привел к братьям своим мадианитянку», а разгневавшийся Пинхас (Финеес) из рода Леви убил обоих. Этот эпизод нередко рассматривается в традиции как величественный пример принятия на себя Пинхасом ответственности за следование путями Всевышнего («возревновав по Мне среди них» – Бемидбар 25:11). И в классических источниках содержится очень много интереснейших подробностей, живописующих этот героический поступок.
Попробуем пунктирно восстановить ход событий, опираясь на совокупность источников.
Итак, евреи стали распутничать с мадианитянками. Произошло это не без помощи зловредного Бильама, который, дабы совратить евреев, велел царю мадианитян, столь же отвратительному Балаку, заставить мадианитянок заниматься проституцией в шатрах, установленных вдоль дорог[838]. Хотя Бог наказал Бильама страшной посмертной мукой, о которой мы упомянули выше, тем не менее человечество будет вечно благодарно этому талантливому и незаурядному человеку. По некоторым сведениям, именно он считается основателем борделей и игорных заведений, хотя точных исторических источников на этот счет мне обнаружить не довелось.
Поддался искушению и Зимри. Но ему захотелось не рядовой мадианитянки, а, собственно, дочери самого Балака – Козби. Он сначала пытался ее уговорить по-хорошему: «Отдайся!» Но не тут-то было. Козби заявила, что она царская дочь и отец ей велел отдаваться только самым великим. На что Зимри сначала спокойно ответил, что тоже не лыком шит, что он князь колена Шимона и даже выше Моше, поскольку Моше происходит от третьего по старшинству колена (Леви), а он, Зимри, – от второго. Но, видимо, устав от бесплодной дискуссии, он рассвирепел и – обратим внимание – не сразу изнасиловал, а схватил Козби за волосы и законопослушно потащил разбираться к Моше[839]. Таким образом, Моше был в курсе событий с самого начала, но выступал, как мы увидим далее, то ли в качестве педагога, то ли в качестве циничного стороннего наблюдателя (bystander, как принято сейчас выражаться).
Представ перед Моше, Зимри прямо спросил: «Сын Амрама, эта женщина запрещена мне или разрешена?» И, предвидя ответ, проницательно заметил: «Если ты скажешь “запрещена”, то почему тебе тогда разрешена дочь Йетро, Ципора?»[840] И привел дополнительные, вполне разумные аргументы: «Ведь обе – мадианитянки, но моя хотя бы дочь царя, а твоя – вообще дочь священника-идолопоклонника!»[841] Моше мог бы ответить, что он женился на Ципоре до дарования Торы, воспользовавшись аргументом Раши. По мнению Раши, в момент дарования Торы Ципора автоматически вошла в Завет вместе с другими ноахидами[842]. Однако, увы, Моше до времен Раши не дожил… А Зимри, к его несчастью, опоздал со своим вожделением: до дарования Торы он с полным правом мог приставать к Козби. Таким образом, Тора учит нас: ребята, надо рождаться вовремя!
Дискуссия с Моше, видимо, ничем не закончилась, реакция Моше неизвестна, но факт заключается в том, что Зимри с Козби оказались в ее шатре, где и предались любовным утехам.
В это время радеющий о нравственности народа Израиля внук Аарона, Пинхас, вспомнил некий закон (нам неизвестный), что совокупляющийся с арамеянкой подлежит смерти[843]. Он возмутился и отправился к Моше за разъяснениями: «Разве ты сам не учил нас, сойдя с горы Синай,