Читать интересную книгу Дегустация Индии - Мария Арбатова

Безусловно, ситар распиарил на Западе Джордж Харрисон. Мучаясь от звездного образа жизни, толпы фанатов и публичной жизни, он нашел покой в Индии, отправившись туда для знакомства с великим ситаристом Рави Шанкаром.

Харрисон начал брать у него уроки и сделал ситар частью арсенала мировой рок-музыки. Интерес к ситару был началом его пути в индуизм. Постепенно Харрисон привлек к общению с Шанкаром и религиозным лидером Махариши Махеш Йоги всю группу «Битлз».

Он расхаживал по ашраму в американском клетчатом пиджаке поверх индийской длинной рубахи, с волосами, завязанными в хвост. Быстро выучил индийский разговорный и учил литературный, чтобы в подлиннике читать «Бхагавад-Гиту» и шептать мантры.

Вскоре вся группа приехала в ашрам Махариши в его дом в Ришикеш на севере Индии. Они изучали священные тексты и медитировали днем, а ночью писали песни. Какое-то время были вегетарианцами и не употребляли алкоголя и наркотиков.

Но увы, не долго. Вскоре отношения с гуру испортились. Дипак Чопра, последователь учения Махариши и друг Харрисона, писал, что Махариши был возмущен, что битлы курили марихуану и употребляли ЛСД. Из-за этого произошел скандал, и Махариши показал им на дверь.

Джон Леннон и Пол Маккартни позже сказали в телевизионном интервью, что потеряли всякий интерес к учению Махариши. И вскоре журналисты запустили легенду о том, что разлад произошел из-за истории отношений Махариши с актрисой Миа Фэрроу, приехавшей в компании с битлами.

Это было чистым мифом. Фэрроу действительно влюбилась в Махариши, что часто бывает с западными людьми, приехавшими за духовным поиском, но осознающими его как туристическое развлечение, но гуру был аскетом. Даже когда он болел, находясь в Великобритании, он не позволил дотронуться до себя ни одной женщине-медсестре.

Группе было странно встретиться с ограничениями в стране, по которой ходят толпы обдолбанных туристов, а в некоторых отелях висят объявления «Курение гашиша и других наркотиков запрещено администрацией отеля». К тому же звездная болезнь зашла слишком далеко. В одном из интервью Леннон уже говорил: «Я известней, чем Иисус Христос!»

Впоследствии Харрисон извинился перед Махариши за скандал во время визита в его центр медитаций в Голландии. Харрисон оказался единственным битлом, для которого индуизм стал поиском смысла жизни, а не экзотикой. В соответствии с завещанием его прах развеяли над Гангом.

Махариши по-прежнему наставляет и просветляет. Рави Шанкару уже исполнилось восемьдесят пять. Его дочь от американской жены в 2003 году получила «Грэмми». А дочь от индийской жены – известная ситаристка.

Ужасно странно в сорок восемь лет держать в руках ситар, сделанный тем же мастером, который делал ситары для кумиров молодости. Думала ли я в хипповской юности, слушая с друзьями магнитофонные записи группы «Битлз» и читая ротапринтные книги по буддизму и индуизму, что еще раз войду в эту реку... Философ утверждал, что в одну реку нельзя войти дважды. Он просто не знал, насколько сложно устроена вода.

С ситаром в багажнике мы отправились покупать хну. Российские стилисты и парикмахеры знают, что почти вся хна, продаваемая в наших магазинах, грубая подделка. После нее волосы становятся сухими и ломкими.

Поэтому всем едущим в Индию модницы заказывают хну. Когда мы с Мариной вошли в аптеку, я растерялась. Там лежало десять видов хны. В пакетах, коробках, баночках, бутылках и тюбиках.

Хна занимает солидное место в жизни индийца. Масло хны используется в религиозных церемониях и молитвенных ритуалах для установления связи между верующим и божеством.

Оно способствует коммуникации с высшими силами, имеет омолаживающее, расслабляющее действие, раскрывает экстрасенсорные способности, придает ясность уму, активизирует третий глаз, снимает гнев и депрессивные состояния.

Индийские женщины веками раскрашивали хной ладони и пальцы, а также ступни и пальцы ног. Это искусство называлось мехенди.

Оно возникло в третьем веке нашей эры и подчинено строгим традициям, предписывающим определенные узоры в зависимости от времени года, смысла праздников и торжественных церемоний. Даже танцовщицы, расписывая руки, записывают в узоре содержание танцев.

Я знаю об этом только то, что цветы символизируют счастье, а скорпионы – любовь. Есть даже старинные индийские стихи: «В лист хны я запечатаю свои сердечные желания, и когда придет время собирать хну, одним прикосновением руки ты сможешь прочитать мое тайное письмо...» Но особенно подробно женщины расписывают себя на свадьбу.

Рисунок держится две недели и не приносит вреда. Любая женщина может смешать порошок хны с черным чаем, лимонным соком, красным вином и добавить в это немного эвкалиптового масла. Можно либо разрисовать части тела узорами, либо наложить на них бумажный трафарет.

В Индии для этого продаются самоклеящиеся одноразовые трафареты типа пластыря. Через час хну надо стряхнуть и двенадцать часов не соприкасаться с водой.

Это развлечение случайно дискредитировала Мадонна, сделав мехенди. Вслед за ней западные салоны начали делать тату хной, добавляя в нее парафенилендиамин, темнящий узор, но вызывающий жуткую аллергию. Так что делайте мехенди дома, не доверяя салонам.

В разных культурах красота достигалась разными способами. Женщины в древней Азии стремились носить продетые в бровях ракушки, вызывающие косоглазие, потому что косоглазая считалась эталоном красоты. Египтянки капали в глаза сок белладонны, расширяющей зрачки и придающей блеск. Еще они обводили глаза зеленой краской из углекислой меди, удлиняли их к вискам и подрисовывали толстые длинные брови. А ногти и ступни ног красили зеленью из растертого малахита. В Китае, достигая крохотной стопы – не больше 10 сантиметров, применяли драконовские колодки. Африканкам спиливали передние зубы, вставляли в верхнюю губу втулку для выпячивания, вешали в уши тяжелые серьги для отвисания мочек. В некоторых племенах в детстве на шею надевали десяток железных колец, чтобы она становилась уродливо длинной и тонкой. В случае измены кольца снимали, и шея переламывалась. Про иссечение клитора и половых губ у африканских мусульманок, часто истекающих от этого кровью, написаны тома. В средневековой Испании ценилась маленькая грудь, и девочек заковывали в корсет из железных пластин. В Европе сначала ценились пышечки, и женщины подкладывали в трусы подушки, а потом, напротив, худышки, и женщины утягивались в корсеты и падали в обморок. Когда в моду вошла бледность, несчастные насмерть бились с естественным румянцем, попивая мышьяк и уксус. В петровской Руси ценились большие бедра и пышная грудь. Эпоха романтизма востребовала анемичных и астеничных. Модерн воспел тонкие шейки, поникшие плечики, неуверенную походку и подвывающий голосок. Пролетариат назначил красавицей мухинскую колхозницу. А постиндустриальное общество затребовало образ Барби...

Спешу заметить, Индии не касалось ни одно из этих веяний. Индия неизменно видела красавицей женщину с большими глазами, округлыми формами, тонкой талией и породистыми руками.

Мы обошли несколько аптек, пока я вдоволь не отоварилась хной. Чета Шаховых раньше жила в Грузии и по открытости к общению была под стать индийской. Подойдя к прилавку, очаровательная Марина собирала вокруг себя весь коллектив сотрудников, и каждый раз решение о нашей покупке принималось большинством.

Надо сказать, что если в аптеке возникала очередь, то она с уважением и терпением относилась к мизансцене: две американки (а в Индии все западные туристы считаются американцами) покупают хну – и это очень серьезное занятие, они ведь ничего не понимают в хне, и им надо помочь разобраться.

После аптек Марина повела меня в свой любимый магазин платков и шарфов, предупредив, что хозяин недавно изучал в университете русский и делает нашим особенные скидки.

Магазинчик был метров четырнадцать и вытянутый, как кишка. У двери стоял прилавок, а перед ним толпа туристок.

Протискиваться надо было, плотно соприкасаясь телесами. Когда в Индии это делают однополые, никто не обращает внимания. Завороженные платками тетеньки даже не обернулись на наше агрессивное пролезание.

Вторая часть магазина состояла из невысокого деревянного подиума, на котором сидел пожилой полный индиец в малиновой чалме. Он реально сидел в платках и шарфах по пояс, как диковинная птица в гнезде, и поэтому не было видно, сидит он скрестив ноги или на табуреточке.

По крайней мере ему было страшно комфортно, и он попивал кофе, степенно беседуя с пожилой индианкой, пьющей кофе, сидя на стуле напротив него.

Боковым зрением мужчина следил за драматургией происходящего у прилавка, периодически вылавливал у своих ног какую-нибудь ослепительную косынку и с гортанным воплем швырял ее в сторону продавщицы, обслуживающей туристок.