секрете по какой-то причине, но время для такого рода секретов прошло. Особенно, когда это привлекло внимание Тёмных Фейри к каждому Королю Драконов.
Балладин усмехнулся.
— Притворство не убережет тебя от того, что я запланировал.
— Это ты должен перестать притворяться. Ты даже не знаешь, что ищешь.
Балладин внезапно оказался перед Кирилом, нос к носу, его глаза сверкали.
— Я знаю, что это…
Его перебил громкий удар в дверь темницы. Кирил хотел закричать в разочаровании, когда Балладин холодно улыбнулся и исчез.
— Черт возьми, — сказал Кирил и снова ударил кулаками по камням.
Дверь распахнулась с третьего удара, и Кон с улыбкой заполнил дверной проем.
— Что-то ты не особо рад видеть меня.
— Что ты скрываешь ото всех? — потребовал Кирил.
Кон замкнулся, и улыбка исчезла в мгновение ока.
— Не твое дело, и прежде чем спросишь снова, все очень сложно.
Кирил не был удивлен ответом, и на самом деле ожидал именно этих слов.
— Тёмные так легко не сдадутся.
— Нет, — сказал Кон, подходя к Кирилу. — Но сейчас давай сосредоточимся на том, чтобы освободить тебя.
— Балладин только что был здесь, Кон. Он телепортируется куда хочет.
Руки Кона замерли на цепях.
— Куда он пошел?
— Я не знаю. Скажи, что ты пришел не один.
— Конечно же, нет. — Его улыбка была полна возмездия.
Значит, Фелан нашел их. Кирил откинул голову к стене и вздохнул, в то время как Кон схватил цепь обеими руками и попытался разорвать звенья. Кирил обнаружил, что мысленно возвращается к Шайре. Он будет скучать по тому, как держал ее в своих объятиях, по тому, что она рядом. В глубине души он всегда знал, что она предаст его.
— Тебе станет легче, если узнаешь, что она тебя не обманывала? — спросил Кон, стиснув зубы и дернув за цепи.
Кирил поднял голову и нахмурился.
— О чем ты говоришь?
— О Шайре. — Кон не сводил взгляд с цепей, напрягая мышцы, когда потянул. Его голос был напряженным, а слова вырывались сквозь стиснутые зубы: — Балладин обманул тебя.
Кирил вспомнил их встречу и то, как Шайра яростно опровергала слова Балладина. Ее красные глаза умоляли, но Кирил слишком готов поверить Балладину. Именно этого ублюдок и ожидал. Кирилу стоило догадаться, что это трюк.
— Что он с ней сделал?
Кон ослабил хватку и пожал плечами.
— Фелан пошел за ней. Только он слышал их перепалку после того, как тебя схватили, и знал, о чем на самом деле говорил Балладин. Фелан найдет ее. Не волнуйся.
— Я был таким идиотом.
Кон поймал его взгляд и выдержал.
— Так она действительно дорога тебе?
— Я бы не попросил тебя предложить ей убежище, не будь это так.
— Да, но я сейчас не об этом спрашивал.
Кирил отвернул голову.
— Ты спрашиваешь, есть ли у меня к ней чувства.
— Ты любишь ее, Кирил?
— Может быть. Я не знаю, — ответил он, покачав головой.
— Нам хватит времени, разобраться в этом, как только покинем проклятую крепость. — Кон снова поднял цепь и потянул.
Кирил посмотрел на звенья, но, несмотря на силу Кона, они не разбивались. Он уже собирался сказать Кону, чтобы тот пошел и нашел Ри, когда краем глаза кое-что заметил. Он повернул голову одновременно с Коном. Кирил смотрел на Балладина, на лице, которого была довольная ухмылка, а к горлу Шайры был приставлен клинок. Она тяжело дышала, волосы прилипли к лицу от пота. Кирил увидел, как капля крови скатилась по ее горлу, когда лезвие немного разрезало кожу.
— Остановись, — потребовал Кирил, испуганный больше, чем когда-либо за свою очень долгую жизнь.
Балладин перевел взгляд на Кона.
— Ты можешь тянуть за эти цепи целую вечность, но ты никогда не снимешь их с него.
— Ты должен знать, что никогда нельзя говорить «никогда» Королю Драконов, — небрежно заявил Кон.
— В течение многих лет я слушал, какими замечательными вы, Короли, были, но знаю правду. Я знаю, насколько ты бесчестен, аморален и ненадежен. Я знаю твои секреты.
Кирил не сводил взгляда с Балладина и не осмеливался взглянуть на Шайру, потому что тогда увидел бы ее страх и потерял бы ненадежный контроль над собой.
— Имеешь в виду Ри.
— Вы все одурачили ее, — сказал Балладин со смехом. — Но скоро она увидит Королей Драконов такими, какие вы есть на самом деле.
— Он любит ее, — выкрикнула Шайра.
Балладин вонзил лезвие глубже, и кровь быстрее побежала по шее. Только рука Кона на руке Кирила удерживала его на месте.
— Так значит, хочешь причинить нам вред, — сказал Кон, пожимая плечами. — Или хочешь найти то, что мы спрятали? Я запутался.
— Я собираюсь сделать и то, и другое, — заявил Балладин и перевел взгляд на Кирила. — Во-первых, ты почувствуешь то, что чувствовал я — будешь наблюдать, как кто-то уничтожает твою женщину, как вы, Короли, уничтожили Ри.
— Ри не уничтожили, — быстро возразил Кирил, чтобы остановить то, что Балладин планировал для Шайры.
Балладин издал горловой рык.
— Если веришь в это, значит, не знаешь ее так, как думаешь. Ты не представляешь, насколько глубока её любовь. Она любит всем, что есть, ничего не утаивая. Она отдала всю себя, и что получила взамен?
Тёмный дым просочился сквозь камни в полу и окружил Шайру. Она беспомощно дернулась в момент, когда дым коснулся ее. Балладин отпустил ее и отступил. Кирил в ужасе наблюдал, как черный дым подвешивает ее в воздухе. Она округлила глаза от ужаса и посмотрела на Кирила. Он увидел сожаление в красных глубинах как раз перед тем, как ее отбросило к дальней стене, и ее крики заполнили его голову.
— Нет! — Кирил взревел, пытаясь подойти к ней, но его удерживали проклятые цепи.
Кон бросился к Шайре, но прежде чем успел добраться, ее подбросило к потолку. Кирил посмотрел на Балладина и заметил убийственную ухмылку как раз перед тем, как он исчез. Кирил лишился того слабого контроля, который был, и ярость и трепет наполнили его, повергнув в приступ отчаяния, чтобы освободиться и добраться до Шайры.
* * *
Ри лежала на спине, греясь на Солнце, неторопливо вращая рукой в ярких лучах. Как она скучала по Солнцу. Никогда больше она не опустится до того, чтобы иметь дело с Тёмными. Не имело значения, кто просил ее о помощи. Даже если он.
Большая рука погладила ее по волосам, и она хорошо знала владельца этой руки. Ри повернула голову и посмотрела на своего возлюбленного. Он улыбнулся, накрывая ее тело своим. Никто никогда не любил ее так, как он. И никто никогда не полюбит.