— То, что я тебе сейчас описал, и есть демократия. Неужели ты думаешь, что в США или во Франции часто советуются с народом? — уже не поворачиваясь, хмыкнул он. — Дарий, ты не торопись с оценками. Подумай, ты человек взрослый. Представь себе перманентное народное собрание на площади.
— Да уж представляю! — вспомнил я недавнее.
После короткой паузы он спросил:
— Знаешь, чем восточная мудрость отличается от западной?
— Давай.
— Она правильней оценивает общество.
— Во ты сказал! Европа так не считает!
— Знаю, Дар, — улыбнулся мне Винни во все зубы, — им осталось только прожить столько же тысячелетий, чтобы проверить свою правоту.
И я замолчал, постепенно начиная переваривать очень спорные, но в чём-то без сомнения и весьма справедливые слова мудрого вьетнамца.
А потом появился остров, и с этого момента события начали развиваться стремительно.
Пш-шш…
— Техник, интересный островок прямо по курсу наблюдаете? — спросил Игорь, теперь идущий впереди нас.
— Подтверждаю.
— Чуть дальше ближнего мыса на поляне стоит мальчишка и машет. Решение?
Я присмотрелся и увидел подпрыгивающий среди деревьев силуэт.
— Вы подходите туда, а мы обогнём остров справа, проверим его. Игорь, оценка по вероятности огневой?
— Большой вероятности нет, командир, пацан сопливый всё-таки… Похоже, мирные люди. Однако будем наготове.
— Принял, работаем.
Резко отвалив вправо, Винни прибавил скорости, и «Клава» начала приближаться к берегу Леты, вот так и пойдём. Я перекинулся на левый борт, пристраивая на высоком борту «Тигра». Пошли вокруг в пятидесяти метрах от берега. Островок-то необычный! Длинный и узкий, стоит почти посередине реки и полностью порос матёрым лесом из тропических деревьев с длинной хвоей, не часто такое увидишь. Да что там часто, из подобных я вообще знаю только Кайман. Этот клочок суши раза в два длинней и в то же время гораздо уже, кишка лесистая. Цвет у них похож. Пожив на Кристе, быстро научишься различать оттенки зелёного, как тот чукча, который, по слухам, определяет сто оттенков снега.
Напротив острова — старица серпом, дальше река входит в правый поворот.
А зелени вокруг сколько! Сейчас, в самый разгар осени, среди режущего глаз изумруда постепенно начинают появляться и другие краски. Конечно, визуально осень в этих широтах ненастоящая, во многом формальная. Мне рассказывали, что выше, в горах и на предгорных плато смена сезонов чувствуется гораздо сильней, почти как в России. Но я уже привык и здесь вижу удивительную мозаику, в которой яркий изумруд сельвы перемежается бархатистым тёмно-зелёным цветом высоких деревьев. Поляны украшены жёлтыми и красными соцветиями, и всё это многообразие то и дело прорезают, впадая в Лету, коричневые и чёрные ленты речек и ручьёв. Невысокий редкий подлесок и кусты возле берега в человеческий рост не могут скрыть главного — капитальных строений на острове нет.
Пш-шш…
— На связи, что там?
— Дар, прикинь, пацанёнка утащили!
Бляха, чуть за борт не упал! Сразу представилась свирепая чупакабра, которая, зажав в огромной пасти добычу, убегала в кусты.
— Как?!
— Да не как, а кто… Мамашка его, похоже. Реально доставила своими прыжками! Выскочила, как бешеная, вся растрёпанная, дикая, схватила его и удрала! Пантера, натурально я чуть в штаны не наложил!
— Так… Что делать собираешься?
— Сейчас с Лёхой в чащу ломанёмся, искать будем.
Плохая идея, если пантера… Игорь раз в пять лучше меня подготовлен к боевым и чрезвычайным ситуациям, но и он косячит. В который раз я вспомнил слова Германа о том, что главная проблема всех людских сообществ на Кристе заключается в острейшей нехватке профессионалов.
— Не годится. Люди смертельно напуганы, могут и выстрелить, и пикой ткнуть. Ты покричи, объясни, что да как, откуда мы.
— А на каком языке? — спросил он.
— Фига себе, что, много знаешь?
— Так, понемножку. Ладно, сейчас рявкну!
Мне опять поплохело.
— Стоп! Отставить рявкать! Давай-ка лучше меня жди, а то нарявкаешь там до инфаркта!
— Чего ждать? Не очкуй, командир, мы дипломатично.
Двигатель заревел громче. Я опять толкнул вьетнамца в спину. Руки были заняты карабином, поэтому пнул ногой, аккуратненько так, вежливо, в общем. Винни не обиделся.
— Отойди чуть подальше от берега, нарываться не будем.
Яхта медленно огибала островок.
— И чуть помедленней…
Внимательно наблюдай, Дар, не шлангуй! Эти двое спрятались где-то в кустах, мимо которых ты сейчас проплываешь. Да ну, не упрощай, наверняка там есть шалаш, может, и не один, если они не единственные обитатели острова.
Пш-шш…
— Разговаривай!
— Короче, вышли робинзоны, начинаю беседовать. Приём.
— Грёбаный… Что, подождать не можешь?
— Я могу, они не могут, болтают. Тут вообще истерика.
— Ну, давай, только тихонечко, не дави.
— Все будет олл райт!
Как же хотелось плюнуть на осмотр острова и побыстрей причалить к месту высадки ребят! Во мне всё ещё живёт взлелеянный цивильной средой обывательский соблазн упростить программу, — провести обследование острова с воды и, словно в былые времена, жадно открыть страничку социальной сети — что там? Вот и рождается халтура. Так делать нельзя, именно дисциплина и профессиональное любопытство даёт качество разведки. Любопытство не праздное, не диванное. Увидел жилье, кострище, мегалит — тут же решил рассмотреть подробно. Заметил незнакомых людей — захотел скрытно посмотреть, послушать. Не видишь ничего? Значит, смотри дальше, слушай лучше, пока не обнаружишь.
— Винни, обходим по контуру, вдруг здесь ещё кто-нибудь прячется.
Шли медленно. Наконец я закончил осмотр, убедившись, что зданий и причалов с лодками на острове нет. И вообще в обозримом пространстве по-прежнему не чувствовалось признаков населёнки. Дичка. Может, обманная, низкий уровень материальной культуры поселений Леты оставляет на берегах очень мало следов.
Пока мы ходили вокруг острова, небо поменялось, появились облачка, пару раз капнуло. Яхта остановилась рядом с джонкой Игоря.
— Давайте сюда! — издалека крикнул рейнджер.
Даём, даём…
Незамысловатый шалаш. Потухший костёр. Котелок рядом.
И тут же увидел их, сбоку от жилища. Черноволосая молодая женщина и мальчишка лет десяти стояли и со страхом смотрели на меня, Винни пока был где-то за спиной.
— Это все?
Игорь кивнул. Лицо злое, напряжённое.
— Лёха?
— На дальнем мысе сидит, наблюдает. Её Марией зовут, а сынка — Григориу, Гриша то есть, они румыны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});