Читать интересную книгу Острая стратегическая недостаточность - Анатолий Вассерман

На Востоке, привыкшем к многовековой медлительности развития общества, 99-летний срок никого не удивил. Китайцы спокойно пустили варваров на свои земли – и спокойно ждали их ухода.

Трудно сказать, чем кончился бы договор, если бы соотношение сил осталось прежним. Но к 1997-му экономические возможности обеих сторон были вполне сопоставимы. А военные решения и вовсе вышли из моды. Так что британская колония Гонконг стала китайским районом Сянган[76] без эксцессов.

АЛЯСКА

В отличие от Гонконга, Аляска продана и куплена окончательно.

В 1966-м, когда с момента продажи прошли сакраментальные 99 лет, в СССР ходило множество слухов о спорах на высшем уровне вокруг возвращения Аляски. Говорили, например, что США требуют предварительного возврата всех долгов по ленд-лизу. И соответственно удивлялись, почему правительство не заплатит эти несколько сот миллионов, чтобы взамен получить не только доступ к местным полезным ископаемым[77], но и стратегический плацдарм под боком у главного противника – а заодно избавиться от аналогичного плацдарма около собственных границ.

Между тем самим участникам переговоров о купле-продаже восточной оконечности Российской империи сама мысль о временной аренде вряд ли могла вообще прийти в голову.

Россия практически исчерпала запасы главной тамошней ценности – пушнины. Поголовье местного зверья было выбито настолько, что дальнейший промысел оказался нерентабелен. Содержать же местную власть за казённый счёт было слишком накладно для страны, переживавшей очередную эпоху бурных реформ: в 1861-м отменили крепостное право, за чем последовали изменения во всех аспектах деятельности государства и всего общества.

С другой стороны, США, завершив самую кровопролитную в своей истории войну – Гражданскую, не были готовы создавать вдали от своих берегов колонию, да ещё и заведомо временную. Только окончательное и бесповоротное приобретение могло окупить затраты не только реально, но и психологически.

Затраты были по тем временам очень заметны. Почти семь миллионов тогдашних долларов были формально – в пересчёте на золото – равноценны нынешним миллионам семистам, а то и семистам пятидесяти. Если же учесть совершенно разную покупательную способность самого золота, то речь можно вести о десятках миллиардов нынешних долларов.

В США очень многие изрядно сомневались в рентабельности такого расхода. Государственного секретаря[78] Сьюарда общественное мнение даже обвиняло в казнокрадстве[79]. А само новое приобретение ещё пару десятков лет ехидно именовали «холодильник Сьюарда».

Только через три десятилетия после перехода Аляски в новые руки на ней обнаружилось золото, многократно окупившее для США это приобретение. Конечно, в момент продажи никто – ни с одной стороны от стола переговоров – на такое везение не надеялся. Так что никто в России не стал публично и шумно жалеть о потере: снявши голову, по волосам не плачут.

СЛАВЯНСКАЯ РЕКОНКИСТА

В лифте гостиницы «Россия» едут соседи по номеру: лётчик (артист Вахтанг Кикабидзе) и водитель-дальнобойщик (артист Фрунзик Мкртчян). На одном из этажей в лифт заходят двое японцев. После долгого взгляда один японец говорит другому:

– Не понимаю, как эти русские могут различать друг друга!

Сцена, вырезанная из фильма «Мимино»

ЗАПАДНЫЙ СОЮЗ КОНТРОЛЯ ВОСТОКА

События недавних лет на Украине в очередной раз обозначили глубокое противоречие интересов США и России. Американское руководство в очередной раз даёт понять, что не позволит никому, кроме самого себя, никаким способом отстаивать свои жизненные интересы за пределами собственных границ (а многим не позволит делать это даже в пределах собственных границ).

НОВЫЕ ГЕГЕМОНЫ

Впрочем, США уже убедились: всех претендентов на влияние в мире не ограничить. Распад СССР, казалось бы, покончил с единственным серьёзным соперником по претензиям на мировое господство. Но у магнита не бывает одного полюса. На освободившееся место, как мы уже говорили, претендуют новые политические силы – и с ними, оказывается, справиться куда сложнее.

В частности, на гегемонию в изрядной части постсоветского пространства – прежде всего в Средней Азии – нацелились сразу два народа: арабы и китайцы. США уже убедились, что сдержать их не в состоянии. В частности, потому, что не могут ни уничтожить одновременно все ракетные шахты в тибетских горах (а ведь даже безнадёжно устаревшие китайские носители вполне способны не только дотянуться до заокеанских земель, но и преодолеть любую мыслимую в обозримом будущем противоракетную оборону), ни предотвратить взрывы бесчисленных (само)убийц в людных местах.

Есть в регионе и другие значимые силы. Так, для Индии оба соперника также нежелательны. Но самая многонаселённая демократия мира – как любят говорить её собственные политики – ограничена как самим своим демократическим статусом, не позволяющим действовать слишком резко, так и бесчисленными внутренними проблемами (от постоянных трений между тысячами своих племен до тривиальной массовой нищеты – столь глубокой, что на её фоне наши российские беды напоминают название сериала «Богатые тоже плачут»).

В ПОГОНЕ ЗА СЫРЬЁМ

Сейчас более опасным для США соперником всё ещё представляется арабский мир. Слишком уж много там накопилось террористических традиций, слишком сильна власть фанатичных вариаций на общеисламскую тему. Да и сами США, заинтересованные в бесперебойных поставках тамошней нефти, слишком резко – вплоть до прямых вторжений – вмешиваются во внутриарабские дела. Если не напрямую, то руками НАТО: недавняя судьба Каддафи тому наглядный пример.

Но в отдалённой – да и в среднесрочной – перспективе несравненно серьёзнее окажутся взаимоотношения с Китаем. Не только потому, что бесчисленные людские ресурсы и всеохватывающая идеологическая машина позволяют восточному гиганту прибегать к арабским методам действий в далеко не арабских масштабах. Но и потому, что китайская система пропаганды – в отличие от исламской – не ставит никаких принципиальных преград прогрессу.

Правда, сейчас этот прогресс носит сугубо экстенсивный характер. Основная часть нынешних грандиозных темпов экономического роста Китая достигнута безудержным вовлечением в оборот всё новых ресурсов – человеческих и сырьевых. Но такой способ хозяйствования лишь усугубляет грядущее противостояние. Экспоненциальный рост в любом процессе возможен только за счёт внешних ресурсов. Поэтому конечная его стадия всегда одинакова: судорожные попытки, опираясь на уже накопленные силы и возможности, добыть новые ресурсы – откуда угодно и как угодно.

Интенсивное же развитие требует прежде всего развитой инициативы не только каждого хозяйствующего субъекта, но и каждого гражданина. Это вряд ли совместимо даже с нынешней – сравнительно свободной – формой китайского коммунизма[80]. Следовательно, тамошние власти постараются ещё и искусственно – всей государственной мощью – продлить экстенсивный рост.

Вдобавок Китай не решается полностью остановить один из ключевых стимулов к такому росту – увеличение собственного населения. Правда, там уже довольно давно идёт интенсивная кампания снижения рождаемости. Но её эффект не так велик, как следовало бы ожидать по накалу пропаганды. Причём не исключено, что власти сознательно не идут на более жёсткие меры.

Сейчас население страны – крупнейшее в мире: 1,3 миллиарда человек. Но в соседней Индии уже больше миллиарда жителей. А темпы прироста заметно выше: демократическая власть не может давить на своих граждан так же откровенно, как коммунистическая. Ожидается, что к 2025-му году Индия – с населением 1,45 миллиарда – выйдет на первое место в мире. Китай же привык считать основой своей безопасности как раз изобилие жителей, позволяющее утопить любого завоевателя в людском море. Страна вряд ли рискнёт позволить себе утратить это преимущество. Следовательно, в обозримом будущем следует ожидать снижения активности китайских борцов с рождаемостью. Значит, размах использования доступных Китаю ресурсов существенно возрастёт.

ЕСТЕСТВЕННЫЕ СОПЕРНИКИ

По счастью для США, в пределах досягаемости Китая сейчас не так уж много природных ресурсов. И основная их масса пока принадлежит России – а значит, сравнительно надёжно защищена. Да и среднеазиатские запасы стратегического сырья лежат в – ещё недавно бесспорно признанной – сфере наших (не одним же американцам употреблять это выражение!) жизненных интересов.

Увы, защищать эту сферу нам всё сложнее. Не только потому, что в неё – под предлогом наступления на афганских талибов в 2001-м в порядке борьбы с мировым терроризмом – вломились сами США. Но прежде всего потому, что наших собственных ресурсов уже сейчас явно недостаточно для серьёзного контроля над сопредельными территориями. Своё бы удержать!