Читать интересную книгу Великая Церковь в пленении - С. Рансимэн

Кирилл был деятельным патриархом Александрии. Он переместил патриаршую кафедру из находившегося в упадке морского порта в Каир, который был административным центром провинции. Он реорганизовал финансы патриархата и реформировал школьное дело. Он уладил распрю в Кипрской церкви; также ездил в Иерусалим на интронизацию своего друга Феофана.[421] Но жизнь в Египте, где ему приходилось общаться только с греками–купцами и провинциальными чиновниками, была слишком уединенной для человека с его энергией и интеллектом. Он слишком мало времени проводил среди своих собратьев–греков. Обучение в Падуе и контакты с протестантами в Польше обусловили его интерес к новым тенденциям западной религиозной мысли.

Этот интерес усилился в результате дружбы с одним голландцем, Корнелием ван Хаагом, которого он, вероятно, впервые встретил во время путешествия ван Хаага по Средиземному морю в 1598 г. В 1602 г. ван Хааг был назначен первым посланником от Генеральных Штатов при Высокой Порте. С тех пор всякий раз, когда Кирилл бывал по делам в Константинополе, он посещал нидерландское посольство. По его просьбе ван Хааг выписал для него несколько богословских книг из Голландии и связал его с богословом Яном Витенбогертом, учеником Арминия. С ним Кирилл в течение многих лет находился в переписке. Его контакты с голландцами усилились в результате поездки по Средиземноморью в 161 ΤΙ 619 гг. голландского богослова, Давида ле Люде Вильгельма, с которым у него тоже завязалась переписка.[422] В письмах к голландским друзьям он начал выказывать растущее сочувствие протестантскому учению. В1613 г. Кирилл писал Витенбогерту, что он верит только в два Таинства, и они не могут приносить благодать без веры, хотя вера без Таинств равным образом не имеет ценности. Он добавил, что Греческая церковь сохраняет много ошибочных обрядов, хотя она всегда допускала возможность ошибки.[423] В ряде писем к де Вильгельму он подчеркивал необходимость заменить греческое избыточное разнообразие «евангельской простотой» и руководствоваться только авторитетом Св. Писания и Св. Духом. Он говорит о своих страданиях от того, что он увидел в Иерусалиме, где поведение верующих показалось ему в высшей степени языческим. Он рад тому, что его взгляды полностью совпадают с мнениями де Вильгельма по всем богословским вопросам.[424] В письме от 1618 г. к итальянцу Марко Антонио де Доминису, который оставил католическую архиепископскую кафедру, чтобы стать протестантом, он высказывается еще более откровенно. Кирилл говорит, что он находит реформатское учение более соответствующим Св. Писанию, чем учение Греческой и Латинской церквей. Он ставит под сомнение авторитет отцов Церкви. «Я более не могу терпеть, что люди говорят, будто толкования человеческой традиции имеют равную цену со Св. Писанием», — пишет он. Он добавляет, что на его взгляд поклонение иконам губительно, и ему даже стыдно сознаться, что созерцание Распятия помогает его молитве. Призывание святых, добавляет он, это оскорбление нашего Господа.[425]

Вряд ли Кирилл делился этими взглядами с греками. Они знали его только как способного и энергичного патриарха, у которого были друзья–иностранцы, а также его твердое противостояние Риму.

Именно в эти годы Константинопольский патриарший престол занимали Неофит II и Рафаил II, которые благосклонно смотрели на унию с Римом. Когда Неофит разрешил итальянскому греку произнести речь, которая открыто призывала к унии, Кирилла попросили сказать проповедь против нее и остаться в Константинополе для руководства действиями против латинян.[426] Он все еще находился там, когда в январе 1612 г. умер Неофит. Большинством св. синода Кирилл был избран патриархом. Но он не мог или не хотел платить Высокой Порте определенную сумму за утверждение его избрания. Противники Кирилла в синоде тогда поставили другого кандидата, Тимофея, епископа Мармары, который обещал султану и его министрам сумму большую, чем обычно; и синоду было приказано избрать его.[427]

Тимофей, избранный только из‑за своего богатства, из ревности пытался доставить Кириллу неприятности в Египте. Кириллу даже пришлось на некоторое время удалиться на Афон, а затем он посетил Валахию, господарь которой, Михаил Бассараб, учился вместе с ним в Падуе.

Ранее 1617 г. он вернулся в Каир, сохраняя свои голландские связи. Благодаря этим связям его репутация в протестантском мире была очень хорошей. Около 1618 г. он получил письмо от Георгия Аббота, архиепископа Кентерберийского (кальвиниста по убеждениям), в котором содержалось предложение послать несколько молодых греков изучать богословие в Англии за счет короля Иакова I. В ответ Кирилл отправил в Англию македонского юношу Митрофана Критопула. Результат, однако, как оказалось позднее, не был благополучным. Тем не менее, Аббот продолжал переписку с Кириллом.[428] Патриарх Тимофей пытался опорочить доброе имя Кирилла, обвинив его в лютеранстве. Кирилл отвечал, что поскольку Тимофей ничего не знает о Лютере и его учении, то не может судить, насколько оно может совпадать с его собственным; поэтому ему лучше хранить молчание.[429]

Вероятно, после примирения с Тимофеем Кирилл снова посетил Константинополь осенью 1620 г. Когда он был там, Тимофей внезапно умер, причем вскоре после обеда у голландского посланника, друга Кирилла. Иезуиты немедленно распустили слух, что ван Хааг его отравил, чтобы освободить престол для Кирилла. Даже если бы это и было так, св. синод, скорее всего, не возражал. Вскоре Кирилл был единогласно избран патриархом. На этот раз он уплатил требуемую Высокой Портой сумму.[430]

Греки, должно быть, не знали о богословских наклонностях Кирилла; зато о них хорошо знали жившие в Константинополе иностранцы. «Что касается самого патриарха, — писал архиепископ Аббот английскому посланнику, сэру Томасу Роэ, вскоре после избрания Кирилла, — я не сомневаюсь, что в отношении религии он является, как нам кажется, чистым кальвинистом; так же оценивают его иезуиты в тех краях».[431]

Иезуиты, со своими связями по всей Европе, были, конечно, в курсе его отношений с голландскими богословами; и они вскоре стали уверять, что греки слышали о них.

Тем не менее, патриаршество началось хорошо. Когда сэр Томас Роэ, выдающийся дипломат, который уже служил при дворе Великого Монгола, в декабре 1621 г. прибыл в Константинополь, то вскоре подружился с патриархом и был его главной опорой до своего возвращения в Англию в 1628 г. Продолжалась и дружба с голландским послом; хотя иезуиты пользовались поддержкой французского посланника, графа Сеси, даже они затруднялись нападать на архиерея, имеющего столь могущественных покровителей. В то же время и на греков производили впечатление близкие отношения их патриарха с такими выдающимися иностранцами.

Беды Кирилла начались, когда иезуиты, пользуясь подозрительностью консервативных членов св. синода, убедили Григория, архиепископа Амасийского, выставить свою кандидатуру на патриарший престол. В ответ Григорий дал им частное обещание признать над собой главенство Рима. Интрига стала известна Кириллу; Григорий был отлучен. Нисколько не устрашившись, иезуиты отправились к великому визирю, Хусейн–паше, и сообщили ему, что Кирилл был в переписке с русским царем. Это было правдой. По просьбе предыдущего визиря он писал в Москву, чтобы добиться русской поддержки Турции в войне против Польши. Тогда они добавили, что меньше соответствовало истине, будто Кирилл убеждал жителей греческих островов благоприятно отнестись к флорентийскому вторжению. Визирь был потрясен. Не дожидаясь объяснений Кирилла, он приказал синоду низложить его, сослал на Родос, а на его место избрал Григория Амасийского, который обещал Порте 20 ООО талеров. Но правление Григория длилось всего два месяца. Он был бедным человеком; и греческие общины отказались внести обещанные деньги. Он обратился к иезуитам; однако ожидавшиеся из Рима суммы не были получены. Чтобы избежать ареста как банкрот, он отрекся от престола и уехал из Константинополя. Иезуиты убедили Порту требовать возведения вместо него Анфима, митрополита Адрианопольского. Он был богатым и мог уплатить 10000 из своих средств, а путем подкупа турецкой полиции собрал другие 10000 у константинопольских греков. Рим торжествовал. Папа Урбан отправил графу Сеси послание, в котором благодарил его за низложение «сына тьмы и пособника диавола», как он называл Кирилла. Но в то время как он писал, обстановка уже изменилась. Сэр Томас Роэ обеспечил возвращение Кирилла из ссылки. Тогда Анфим, человек слабый и добродушный, стал мучиться угрызениями совести. Он написал Кириллу письмо, в котором просил прощения за узурпацию. Несмотря на расположение со стороны французского посланника и получение субсидии из Рима, он настаивал на своей отставке. В октябре 1623 г. Кирилл был снова на патриаршем престоле.[432]