В это же время его пьесы, этот глубоко человечный и одновременно реалистичный театр, опередивший свое время, наконец-то осветились огнями рампы. Вначале «Комеди Франсез», а вскоре и другие театры распахнули перед ним свои двери. К нему потекли авторские гонорары от восторженной публики, заполнявшей залы при каждой постановке его пьес. Мюссе вдруг стал очень модным автором.
Было ли это неожиданным следствием успеха или простым совпадением, но состояние его здоровья улучшилось. Мюссе снова почувствовал потребность в работе, начал несколько новых пьес и много новелл, зачастил в театры, где игрались его произведения. Там он встречал восторженный прием, особенно со стороны актрис.
В то время как Мюссе добился наконец-таки театрального признания, о котором так долго мечтал, во Франции разразился новый кризис. Король династии Бурбонов был изгнан с трона двоюродным братом из Орлеанского рода, а того сменила республика. Эти события, иногда принимавшие кровавый оборот, не остановили артистическую жизнь и не повлияли на успех пьес Мюссе. А сам автор с наслаждением вдыхал аромат кулис и, естественно, не мог не замечать брошенных на него женских взглядов и симпатий. Он попытался завести роман с мадам Аллан-Депрео[114], очень красивой актрисой театра «Комеди Франсез», где должна была состояться постановка пьесы «Всего не предусмотришь». Как и сам Альфред, мадам Аллан-Депрео приближалась уже к сорокалетнему возрасту и считала, что у нее был иммунитет от театральной любви: «Мне очень лестно получать от г-на де Мюссе знаки внимания, – пожаловалась она одной из своих подруг, – но я никогда не уступлю ему. Я слишком хорошо его знаю и не сомневаюсь, что это может быть всего лишь мимолетный роман».
Когда дичь защищается, это только разжигает пыл охотника и возбуждает его воображение. Подобно тому как рыбак дает слабину леске, чтобы успокоить добычу, он решил не форсировать событий и представился влюбленным и уважительным поэтом:
Как можно чаще видеться всего лишь и любить,Всего лишь видеться почаще и любитьБез хитрости, уловок, лжи, стыда, сомнений,И без обмана чувств, без всяких угрызенийВдвоем, в любой момент готовясь сердце подарить…
Несмотря на предупреждения, молодая еще женщина не смогла остаться равнодушной к чувству, выраженному с такой стыдливостью, а главное, от такого соблазнительного мужчины. Сама того не замечая, она стала с каждым днем сдавать свои оборонительные позиции, а затем и вообще сложила оружие: «Я отдалась без принуждения, – призналась она все той же подруге, – по причине непреодолимого влечения…»
Чтобы найти убежище зарождавшейся любви, любовники сняли красивый, утопавший в цветах домик в очаровательной деревушке под названием Виль д’Аврей. Мадам Аллан-Депрео окружила поэта материнской нежностью, напоминавшей ту, что когда-то изливала на него Жорж Санд. Словом, это было совершенное счастье… слишком совершенное для Мюссе, который, как мы знаем, отличался переменчивостью настроения и испытывал наслаждение в том, чтобы самому испортить подаренный судьбой шанс. Ему нужна была обстановка войны, прерываемой короткими перемириями, когда он мог бы клясться, что встанет на правильный путь. А все его сцены, упреки, припадки ревности партнерша переносила с таким самоотречением, на какое способны только влюбленные женщины. Иногда эти припадки достигали такого уровня, что у него появлялись галлюцинации, свидетелем которых за пятнадцать лет до этого была Жорж Санд. Рассказ мадам Аллан-Депрео похож на жестокий медицинский диагноз: «Между нами произошла ужасная ссора, в которой чувствовалась большая любовь вперемежку с чем-то, что я не могла выносить. У него случилось помутнение рассудка: так бывает, когда его мозг перевозбуждается из-за достойных сожаления старых привычек. В этих случаях он начинает бредить и разговаривать с призраками. Я никогда не видела столь разительного контраста между двумя существами, заключенными в одном человеке. Одно из них – доброе, нежное, ласковое, восторженное, остроумное, разумное, наивное, простое, чувственное, восхищенное, рыдающее по пустякам, гениальное во всех областях… Но когда перевернешь страницу, то видишь человека, одержимого какими-то демонами, слабого, резкого, деспотичного, безумного, маленького, подозрительного, доходящего до оскорблений, слепого и упрямого, до невозможности эгоистичного, взрывающегося по плохому и по хорошему поводу. Когда он вскакивает на дьявольского коня, он должен мчаться на нем вперед до тех пор, пока не сломает себе шею…»
Именно такую натуру с двумя лицами видела Жорж Санд и снова обнаружила актриса театра «Комеди Франсез». Ему скоро наскучил домик в Виль д’Аврей, и он покинул его, но при этом не порвал окончательно с любовницей. Все те же разрывы с продолжениями… В любом случае, если он и мог обходиться без нее как женщины, он не мог обойтись без актрисы.
Мюссе снова увиделся с ней в июне 1850 года на репетициях пьесы «Подсвечник». Она все еще была влюблена в него, ему было невыносимо это сознавать, потому что он ее больше не любил. Кроме того, она немного поправилась, и автор опасался, что это повлияет на успех пьесы. Ни с того ни с сего он стал делать оскорбительные намеки, очень неприятные для несчастной женщины. Но пьеса «Подсвечник» все-таки прошла с большим успехом. Это был не простой успех: можно было подумать, что судьба, столь долго лишавшая Мюссе криков «браво» восторженной публики, решила сразу же воздать ему по заслугам. Пьесы, которые некогда были уделом только читателей «Спектакля в кресле», теперь получили театральное воплощение. Полные жизни и действия, они вызвали большой интерес у зрителей… Сама Рашель за несколько лет до этого надула губы на предложение Мюссе написать пьесу специально для нее, сама Рашель, привлеченная его успехом, попросила теперь его сделать это. И наконец, долгожданное официальное признание, которого он ждал столько лет: 12 февраля 1852 года Альфред де Мюссе был принят в члены Французской академии. В тот день, когда он вошел в божественное здание, трибуны для зрителей были забиты красивыми женщинами: не так часто предоставлялась возможность увидеть, как столь соблазнительный мужчина занимает место среди лысых черепов древних светил французской литературы. И понятно, почему в тот день многие не смогли попасть в дом на набережной Конти.
А тем временем Франция нашла себе другого повелителя: 2 декабря 1851 года после государственного переворота принц Луи Наполеон Бонапарт объявил о кончине республики. Ностальгия о Наполеоне I подготовила трон для Наполеона III.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});