Читать интересную книгу Мир на краю бездны - Александр Шубин

Была реорганизована банковская система, регулировались цены на зерно, были выделены средства на проведение общественных работ, установлен государственный контроль над железными дорогами. Сбылись мечты.

Отправившись по стопам Рузвельта, правительство «Народного фронта» быстро уткнулось в те же финансовые проблемы, что и американский президент. «Социальное государство» не опиралось на собственную экономическую базу. За какой счет оплачивать новые социальные льготы? За счет капиталистов? Но «Народный фронт» регулировал их деятельность еще меньше, чем Рузвельт. В итоге капиталисты стали бесконтрольно уводить свои капиталы из Франции, где рабочим приходилось платить «слишком много» за «слишком малую» работу.

Коммунисты требовали введения дополнительных налогов на капитал, но и те меры, которые уже были проведены, усилили отток капитала из Франции. Однако радикальная пропаганда коммунистов принесла им большие успехи. ФКП обогнала социалистическую партию по численности. За счет большей сплоченности своих организаций коммунисты расширили влияние в профсоюзах (социалистические и коммунистические профсоюзы объединились). Народный фронт принес ФКП успех, который вернул ей позиции, утраченные в 20-х гг. Отныне ФКП превратилась в постоянный фактор французской большой политики на многие десятилетия.

Новый «имидж» коммунистов требовал и новых символов: «отказ от чисто „оппозиционной“ культуры и попытки работать с „зернами народной культуры“ были важными факторами, предопределившими рост членства и влияния. Коммунисты искали политические ходы, язык и символы, которые отражали бы национальные традиции демократического радикализма: республиканское якобинство, чартизм, идеализм Джорджа Вашингтона и эгалитаризм гуситов»[357]. Подобный поиск компромисса между коммунистическими и национальными символами шел тогда и в СССР. Возвращение западноевропейских коммунистов в лоно европейской «буржуазной» культуры, которой они прежде резко противопоставлялись, стал первым шагом в сторону их более поздней эволюции к социал-демократическим позициям во времена еврокоммунизма и затем распада СССР.

Рост влияния коммунистов и принадлежность их к правящему блоку ставили на повестку дня следующий шаг — вхождение в правительство. Однако его коммунисты делать пока не стали. На то был ряд причин. Во-первых, Сталину была не нужна революция во Франции — в лагере союзника. Он боялся спровоцировать французскую элиту к отказу от союза с СССР. Казалось, что коммунисты могут участвовать только в революционном правительстве. Позднее коммунистическое руководство осознало, что это была ошибка. Ситуация 1936–1938 гг., связанная с войной в Испании и давлением Германии на Францию все равно предопределили эволюцию французской правящей элиты в сторону от СССР. Коммунисты, обладая государственной властью, могли бы замедлить этот процесс в решающие месяцы гражданской войны в Испании.

Во-вторых, ФКП по-прежнему опасалась нести ответственность за политику своих союзников, надеясь в случае ее неудачи предложить еще более радикальные меры, и тогда уже претендовать на власть. В марте 1937 г. такой момент настал, но было поздно.

Одной из первых мер «Народного фронта» стал принятый в июне 1936 г. декрет о роспуске право-радикальных организаций — «Боевых крестов», «Французской солидарности», «Патриотической молодежи», «Франсистов» («Аксьон франсез» была запрещена сразу после столкновений в феврале 1934 г.). Но в условиях плюралистического режима экстремистские организации легко преобразовывались в новые, возобновляя свою деятельность под иными названиями. Так, «Боевые кресты» стали Французской социальной партией (ФСП). Она официально отмежевалась от фашизма и заявила о поддержке идеалов республики.

16 марта 1937 г. в парижском пригороде Клиши состоялся митинг ФСП, на который партии «Народного фронта» по традиции ответили контрмитингом. Часть демонстрантов ринулась на кинотеатр Олимпия, где проходило собрание ФСП. Полиция защищала право правых на мирные собрания, и поэтому вступила в столкновение с левыми манифестантами, представлявшими правящий блок. В столкновении с полицией погибло 5 человек и 200 было ранено. Лидеры социалистов и радикалов были шокированы — на пути Франции замаячил призрак гражданской войны. Выступая по поводу столкновений в Клиши, лидер радикалов Даладье обрушился на коммунистов: «Франция решительно против диктатуры, будь это диктатура одного лица, одной партии или одного класса»[358]. В основании «Народного объединения» стали заметны трещины. Но возникли они раньше.

Реформы «Народного фронта» встретили сопротивление со стороны крупного бизнеса. Капиталы переводились за границу. 13 февраля 1937 г. Блюм заявил о «паузе» в реформах. Нужно было справиться с финансовым кризисом, который подорвал позиции Франции как мирового ростовщика. Он стал хроническим и привел к оттоку капитала из страны — в других концах Европы уже начался выход из Великой депрессии. Реформы «Народного фронта» не были причиной финансово-экономического кризиса, но они его обострили своей половинчатостью. Ведь социальные расходы возросли, а вкладывать капиталы во Франции стало менее прибыльным делом — возросла стоимость рабочей силы (иными словами, трудящиеся стали в большей степени защищены от произвола капитала).

До конца 1937 г. правительство должно было выплатить 23 млрд. франков. А в казне было 6,5 млрд. франков. Недобор по косвенным налогам в апреле 1937 г. составил 251 млн. франков — в обстановке общественной неустойчивости французы не спешили платить налоги.

6 июня 1937 г. Даладье бросил вызов Блюму, заявив, что причиной финансового кризиса является социальное законодательство июня 1936 г. Отражая точку зрения коммунистов, советский исследователь Ю. В. Егоров комментирует это выступление: «При этом Даладье не сказал ничего ни о саботаже производства монополиями, ни о спекулятивных махинациях финансистов»[359].

Каждый видит в сложном комплексе возникновения социального государства свои проблемы. Конечно, монополии вряд ли пошли бы на саморазорение, только чтобы свергнуть Блюма (тем более, что ему на смену могли прийти не только радикалы, но и коммунисты). Такой острый финансовый кризис не возникает в любых странах, где существуют финансовые спекуляции — а существуют они во всех капиталистических обществах. Причина кризиса заключалась в двух основных обстоятельствах. Во-первых, Франция позже других стран Запада вошла в состояние экономического кризиса, и он был здесь в разгаре, когда капиталу уже было куда бежать. У соседей ситуация уже была получше. Во-вторых, создав систему льгот и выплат социального государства, «Народный фронт» не создал соответствующей экономической базы для обеспечения новых расходов. Такой основой, как правило, является система государственного регулирования хозяйства и государственный сектор экономики. Сохранение системы «свободного рынка» при введении гарантий социального государства неизбежно ведет к финансовому дефициту и оттоку капитала из страны, который коммунисты воспринимали как саботаж, сознательное стремление подорвать экономику. Обязательства государства растут, а новых доходов оно не получает. Кризис неизбежен.

Финансовая немощь Франции имела важное внешнеполитическое последствие — нужно было экономить на всем, в том числе и на обороне. В этих условиях сохранение мира становилось условием сохранения финансовой системы страны. Франция уже не могла нести бремя гаранта Версальских соглашений.

Блюм внес в парламент проект закона о чрезвычайных финансовых полномочиях правительства. Палата депутатов поддержала его, но сенат отверг законопроект. Несмотря на поддержку правительства в парламенте, 22 июня 1937 г. Блюм подал в отставку. Руководить страной в условиях острого финансового кризиса без соответствующих полномочий он не мог. Продолжение конфликта с сенатом означало перспективу новых выборов, на которых коммунисты могли получить больше голосов, стать ведущей фракцией «Народного фронта». В беседе в Блюмом коммунисты настаивали именно на новых выборах, которые могли бы сломить сопротивление сената. Премьер ответил на предложения коммунистов развернуть массовую кампанию против сената, перерастающую в предвыборную кампанию: «Я опрокинут, я выполнил долг и сдержал свои обещания. Я ухожу, отказываясь от демонстраций»[360].

На этот раз коммунисты предложили свое участие в правительстве. Но новый премьер, радикал К. Шотан, отклонил это предложение. Время для коммунистов было упущено.

Блюм не решился на обострение конфликта не просто с сенатом, а со старой правящей элитой, которую тот представлял. Хотя первый шаг на этом пути можно было сделать в рамках конституции, продолжение неминуемо вело к революционному столкновению. Перспектива стать лидером революционного правительства Блюму не улыбалась. И он, и вся французская политическая элита, имели перед глазами живой пример того, куда может пойти Франция, если реформы «Народного фронта» будут углубляться. Это была Испания.