– Значит, ты поняла меня, Лидия? Мы пока не будем зачинать детей. Мы подумаем об этом позже, когда сможем обеспечить им счастливое будущее. Да, моя Лидия?
Она посмотрела на него с любовью и уважением, чувствуя, как от его обращения «моя Лидия» на нее накатила теплая волна. Ей всегда хотелось, чтобы кто-то называл ее «моя», и теперь это случилось. Она была его женой и любовницей. Что могло быть лучше этого? Конечно, кроме того, что у них пока не могло быть детей.
Лидия была благодарна Ру Шаню за его дальновидность. Она не собиралась причинить вред своим детям только из-за того, что зачала их в неподходящий момент из-за своей неразумности.
– Давай приступим к еде, – сказал наконец Ру Шань, показывая на расставленные блюда. – Наполним наши желудки, перед тем как наполнить наши сердца.
Он посмотрел на нее проникновенным взглядом, в котором светилось страстное ожидание. Лидия почувствовала, что краснеет, и в смущении опустила голову, разглядывая еду и стараясь не думать о тайных радостях, обещание которых исходило от каждой клеточки тела Ру Шаня.
Она отвернулась, испытывая нарастающее волнение. Удовольствие от еды не могло затмить собой радостного ожидания предстоящей ночи.
То ли потому, что он был искушенным мастером в таких вещах, то ли он хорошо ее знал, но Ру Шань специально затягивал трапезу, пока Лидия не пришла в крайнее возбуждение. Откинувшись на подушки, он медленно смаковал еду, подбирая палочками крошечные кусочки овощей и зернышки риса. Он, не отрываясь, смотрел на нее, наблюдая за каждым движением женщины, за каждым мимолетным выражением ее лица. От его пристального внимания лицо Лидии горело.
Ру Шань принялся задавать ей вопросы. Он хотел узнать о ней все. Он спрашивал у нее про Англию, ее семью и детство. Лидия с любовью вспоминала о своем отце, который умер три месяца назад. Она признавала, что он не был выдающимся врачом, однако у него были доброе сердце и большие ласковые руки. В детстве она приносила ему раненых собак и птиц, однажды даже хорька, которых он лечил. Он очень любил дочь, и Лидии не хватало его.
Ру Шань молчал, когда она рассказывала о своем отце, иногда только вставлял отдельные фразы. В его взгляде Лидия увидела глубоко спрятанную горечь и обиду. Она все поняла. Сделав паузу, она внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:
– Твой отец не был ласков с тобой, да?
Ру Шань покачал головой и грустно ответил:
– Мой отец очень честолюбивый человек. Он всегда ставил передо мной цель, а я должен был достигать ее.
– А если ты не мог? – спросила она, боясь услышать ответ. Ру Шань пожал плечами.
– Китайцы бьют непослушных детей, но не часто. У родителей есть другие способы, чтобы добиться подчинения.
Она нагнулась вперед, ей хотелось узнать больше.
– Здесь живут семьями, Лидия. Родители, бабушки и дедушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры – все живут в одном доме. Если ребенок не слушается, гнев всей семьи направляется на него. Все, от самого младшего до самого старшего члена семейства, могут выказать свое недовольство и наказать строптивого ребенка. Это одно из преимуществ нашей культуры.
– То, что вся семья живет вместе?
– Да, конечно, – ответил Ру Шань, но его лицо оставалось печальным. – Но я думаю, что это и величайшая слабость китайцев. Поскольку вся семья имеет право решать, что должен делать ребенок, на наши плечи с раннего детства ложится тяжелое бремя ответственности. – Он вздохнул. – Это ужасно.
Тронутая откровенностью, Лидия нежно погладила мужа по щеке. Он с благодарностью взглянул на нее, но она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, сжатые от боли.
– Тебе очень тяжело, правда? Ты должен был во что бы то ни стало сделать вашу лавку прибыльной, хотя тебе, наверное, лучше было бы изучать философию.
Ру Шань медленно, словно взвешивал каждое слово, покачал головой.
– Мне нравится торговать. И у меня это получается. – Усмехнувшись, он пожал плечами. – Ну, может быть, сама продажа у моего отца выходит лучше, чем у меня. Отец всегда умел ладить с покупателями. Зато я умел выбирать лучшие ткани и изысканные вещи. Я находил поставщиков и заботился о закупках. Я следил за тем, чтобы у нас всегда был большой выбор товаров, даже в самые трудные времена...
– До настоящего времени, – уточнила Лидия, когда он умолк. Она помнила пустые полки и унылый вид его лавки. – Что же произошло?
Ру Шань вздохнул и опустил плечи. Он перевел взгляд в сторону и стал играть палочками для еды.
– Сейчас не время, чтобы обсуждать такие вещи.
Лидия нахмурилась, чувствуя, что его упрямство отдаляет их друг от друга.
– Не воздвигай преград между нами, Ру Шань, – сказала она, заметив возникшую напряженность. – Не надо делать этого сейчас, когда мы только поженились.
Она протянула к нему руку и с усилием приподняла его подбородок, потому что Ру Шань сопротивлялся. В конце концов он сдался и посмотрел на нее. В его глазах было отчаяние.
Лидия нагнулась к нему и твердо произнесла:
– Я понимаю, что все это мучает тебя, Ру Шань. Но если жена не может помочь своему мужу, то какой тогда в ней толк? – Она помолчала, чтобы дать ему подумать, затем продолжила: – Мне нужно знать, что случилось, если ты хочешь, чтобы я смогла тебе помочь.
Ру Шань сдался. Лидия видела, как он мучается от переполнявших его сомнений. Но что-то в нем подалось, и преграда, не дававшая дорогу его чувствам, наконец рухнула. Ру Шань тяжело вздохнул и закрыл глаза. Лидия не знала, что ей делать дальше. Сидя на подушках, она просто переменила позу, чтобы он мог положить голову ей на колени. Она видела, как вздрагивают его ресницы, и гладила мужа по руке. Он принялся объяснять:
– Ши По выдала мою тайну. Она рассказала некоторым людям о том, что у меня была белая женщина. Для китайцев этого вполне достаточно, чтобы считать меня ненадежным деловым партнером.
Лидия нахмурилась.
– Сказала, что у тебя была белая...
– Что бы подумали англичане о человеке, который сожительствует с животными? – спросил он извиняющимся тоном.
Лидия скривилась от омерзения. Несмотря на то что она воспитывалась в порядочной семье, до нее иногда долетали подобные слухи.
– Мы считаем это извращением, – сказала она.
– Можете ли вы иметь дело с таким человеком? Лидия вздохнула.
– Многие врачи никогда бы не стали лечить извращенца.
– В Китае то же самое. Только у нас...
– Белых людей считают животными, – продолжила за него Лидия.
Ру Шань кивнул. Их взгляды встретились.
– Мои соотечественники, к сожалению, глубоко ошибаются, Лидия. Я даже не представлял, насколько они заблуждаются, пока не встретил тебя.