— Что случилось? Я помню, как кто-то рубанул меня по спине, потом я упал под ударами сабель.
— Как себя чувствуешь? — спросил я. — Ты почти умер...
— Как заново родился, — улыбнулся Герт, пытаясь встать на ноги.
Я обернулся к Скале, его тело уже остывало... Мертвенный холод повеял от поверженного воина, разрывая мне душу. Я спешно приложил ладонь к его ране, стискивая в руке красный камень. Но тщетно... Камень остыл, а жизнь Скалы угасла. Ярость и боль пронзили меня. Я в бессилии ударил кулаком по стене, сломав запястье.
— Прости, друг, — прошептал я. — Я обещаю... Я убью алькийца...
— Почему ты его не исцелил? — Герт присел рядом, по его щекам текли слезы.
— Он отдал свой черед тебе... Камень не может излечить сразу двоих... Да и я не целитель...
Бух! Бух! Ворота трещали под ударами гигантского топора. Ко мне подбежал старший расчета дальнего участка стены:
— Господин командующий! Варги прорвали оборону, они уже на стене!
Я закрыл глаза.
— Господин командующий, вы слышите?!
Черная ярость наполняла меня, сжимая душу скорлупой желчи. Где в глубине я услышал голос:
— Отпусти своего демона, не держи его в себе...
Я вскочил и заревел, словно зверь. Каждая клеточка моего тела встрепенулась, обернувшись в "темную". Затрещали хрящи и кости, срастаясь и деформируясь в новое тело. Когти выкатили из пальцев, я сбросил с себя доспехи и шлем, выпуская зубастую пасть ликана. Гвардейцы в ужасе отшатнулись, лишь Герт смотрел на меня восторженными глазами. На стене вырос двухметровый ликан. С каждым обращением ликан становился больше. Истинная мощь и сила разрывали меня изнутри. Хотелось крови! Много крови!
Громогласным рыком я накрыл долину. Огромные клыки источали слюну голодного зверя, жаждущего живой плоти. Когти размером с кинжалы полоснули по граниту стены, высекая искры и кроша камень. Я вдруг почувствовал себя богом. Ведь в Боге заключено все. Им сотворены люди, но им же сотворены и демоны-разрушители; и это все существует одно в другом, перемешивается, неожиданно переходит одно в другое, непрестанно меняется! В каждом из нас живет демон разрушения — иногда хочется все уничтожить, но это лишь ускорит конец. Но зато какой красивый конец!
Мускулы мои налились, вздымаясь каменными буграми под черной шкурой. Косматая грива вздыбилась иглами жестких щетин. Я прыгнул со стены вниз и, словно дьявол, пронесся по рядам варгов, разрывая их на куски. Предсмертные крики, фонтаны крови, оторванные конечности и раздавленные головы смешались в бешеном хороводе смерти. Удары сабель не могли пробить толстую шкуру ликана.
Вскочив на макушку стены, я сбил оттуда десяток варгов. Затем прыгнул вниз и огромными скачками направился к воротам, разрывая дикарей на своем пути.
Бух! Бух! Алькиец уже разбил ворота, расширяя пролом. Не сбавляя хода, я накинулся на него со спины, вцепившись когтями в шею. Я рванул его голову, пытаясь оторвать. Но его могучая шея, закованная в броню, выдержала. Рыцарь ударил себя топором по спине, пытаясь меня разрубить. Я перехватил рукоять топора зубами и перекусил ее. Ликан душил алькийца, стискивая шейные пластины лат могучими лапами, пытаясь свернуть шею. Алькиец занес руки за спину и вцепился в мой загривок, пытаясь оторвать волка от себя. Мы кружились, вздымая клубы пыли и втаптывая в землю раненых. На помощь гигантскому мертвецу бросились варги. Они отчаянно молотили меня саблями, и после нескольких мощных ударов пробили шкуру. Но красный камень, болтавшийся на шее зверя, вмиг устранил увечья. Варгов вокруг нас становилось все больше, словно стая разъяренных гиен они облепили меня. Лучники со стены не успевали выбивать их. Я отпустил алькийца и бросился на варваров. Туман из вздыбленного песка и фонтанов крови поглотил пространство. Через минуту все было кончено. Горы трупов и полумертвых шевелящихся тел валялись вокруг меня. Но алькиец исчез. Остатки варгов спешно отступали, укрываясь от догоняющих стрел деревянными щитами. Я перевел дыхание и вдруг почувствовал, что уменьшаюсь в размерах. Когти мои втянулись, а пасть трансформировалась в лицо. Вражеская кровь ручьями стекала с моего тела. Подо мной образовалась красная лужа. Земля не хотела принимать столько крови... Отступающие отряды варгов скрылись в вечерней дымке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
Ночное небо озарили столпы огня. На центральной площади собрался весь город, проводить в последний путь павших в битве героев. Более трех сотен воинов погибли сегодня. Варги потеряли около тысячи. Языки погребальных костров, отражаясь на траурных лицах, пожирали тела гвардейцев. Гробовая тишина окутала город, лишь треск хвороста и шипение пламени наполняли площадь.
В самом центре на постаменте из тесаного камня возвышался особый костер — сложенный из поленьев благородного красного дерева. Возле него собрались особые гости: королева, я, Уртон и Герт. Погребальное ложе венчало тело рыцаря в золотых королевских доспехах. Под поднятым забралом сверкающего шлема светлело испещренное шрамами лицо могучего воина. Благородный воитель, когда-то спасший мне жизнь, ушел навсегда. Спи спокойно, брат мой, Скала.
Теряя дорогого человека, мы всегда теряем часть себя, которую невозможно восполнить. И жизнь уже не станет прежней, но нужно научиться с этим жить... и помнить... Жизни, свободной от боли, не существует. Если ты не чувствуешь боли — значит ты уже умер.
Я обнял королеву, чтобы скрыть свои слезы... Герт, больше не сдерживаясь, рыдал, превратившись на некоторое время из воина в слабого мальчишку. Но настоящий мужчина слез не стыдится, если только это не слезы страха.
Тэпия махнула рукой расчету гвардейцев, сопровождавших ее, и те, подбежав, опустили перед ней щит. Королева ступила на щит, трое гвардейцев подняли его, возвысив Тэпию над толпой.
— Мои верные подданные! — голос королевы звонким эхом раскатился по площади. — В суровый и судьбоносный час нашей истории я обращаюсь к каждому. Многим из вас сегодняшний день принес невосполнимые утраты. Вы бились бесстрашно и бескомпромиссно. Астрабан устоял. Враг отброшен от стен родного города. Но это еще не конец войны... Мы обязаны принять брошенный нам вызов, ибо в нашем мире зло торжествовать не может. Во имя сохранения всего, что нам дорого, во имя этой великой цели, я взываю к моему народу рядом со мной и к моему народу за пределами Астрабана — продолжить стоять до конца! В тяжелое время испытаний я прошу всех подданных сохранить мужество и выдержку, как вы сохранили их сегодня. Это нелегко — впереди война... Но я верю в нашу победу, и павшие будут отмщены, и воздастся Темным за их злодеяния. Если мы все как один будем двигаться по этому трудному пути, боги нас не оставят, и победа будет за нами!
Уртон махнул рукой и три сотни гвардейцев ударили мечами по щитам, выбивая боевой такт, всколыхнув пространство на многие мили вокруг. Тэпия спустилась с "помоста" и, приблизившись ко мне, взяла мою руку:
— Они верят тебе, спаси их...
— Сегодня ночью Фиморра умрет, — прошептал я.
— Что ты задумал? — в ее бездонных глазах скользнула тревога.
— Я уйду перед рассветом, проникну в лагерь врага и убью ее.
— Нет! Ты не можешь... Это слишком опасно!
— Вторую осаду нам не пережить. Я должен...
— Но ты даже не знаешь, где ее искать… — глаза Тэпии заблестели навернувшимися слезами.
— Я наполовину темный, я ее почувствую...
***
Робкая луна спряталась за отроги черных облаков. Тьма спустилась в долину. Но волку свет не нужен, я бесшумно скользил по степи, сжимая в руке кинжал из обсидиана. Впереди забрезжили огни лагеря варгов. Дозорные костры раскинулись по периметру огромного стойбища. Шатры из вонючих шкур утыкали степь, оскверняя природную свежесть некогда зеленой долины.
Я замедлился. Двое часовых слонялись возле костра. Я швырнул камень, тот покатился правее от них. Часовые встрепенулись и, выхватив сабли, уставились в темноту. Волк подкрался к ним со спины. Хрусь! И первый варг упал со свернутой шеей. Второй получил удар кинжалом под ребро в печень. Он завалился в траву со смертельной раной, чуть захрипев. Я добил его, вонзив клинок в глаз.