Читать интересную книгу Дети Хаоса - Дункан Дэйв

Когда волнения в ее душе утихли, она взглянула на угли. Лодка, естественно, уплывала. Это был Катрат. Она попыталась разглядеть его получше, но всякий раз ей удавалось увидеть лишь лодку, а часто и того меньше — только парус. Почти сразу же тлеющие угли слегка сместились, и лодка исчезла, хотя Катрат не мог почувствовать ее взгляд, и не знал о своем желании его блокировать. Ингельд не стала пытаться его перебороть. Катрат никогда не имел желания чем-то делиться с другими; чем больше он нуждался в любви, тем энергичнее ее отвергал. Она была счастлива уже тем знанием, что он жив — и удивлялась, что он все еще имеет какое-то отношение к Косорду, поскольку Ингельд перестала видеть его братьев задолго до их смерти.

Приближалось пять лодок, но они были где-то недалеко. Уже несколько дней подряд маленькая флотилия была связана с топором; да, вот он, церемониальный серебряный топор с длинной ручкой и блистающими полумесяцами двух лезвий. Ингельд знала, кто это. Она указала рукой.

— Что ты там видишь?

Тене была близка к трансу — она очень легко в него входила — и вздрогнула.

— Миледи!.. Где? Ой! Птица, миледи.

— Какая птица?

Тене нервно рассмеялась. Она была очень красивой, стройной, светлокожей, сияющей свежестью и юностью. Даже при дневном свете ее красота поражала, а одного взгляда на высокие груди с розовыми сосками, которые ласкали отблески огня, хватило бы, чтобы свести мужчину с ума. И она станет еще прекрасней — за три шестидневки, прошедшие с того дня, когда она принесла последние клятвы Веслих, ее соломенные волосы начали темнеть, а глаза приобрели золотой оттенок.

— Козодой, миледи. Это белая птица, которая водится в горах и похожа на филина.

Ингельд улыбнулась собственным мыслям.

— Это хорошее знамение или плохое?

Тене поразила легкость, с которой Ингельд говорила о знамениях.

— Крестьяне его боятся, миледи.

— Не стану их винить. Я не вижу твою птицу. Но мне удалось разглядеть некое предупреждение. Сколько дней до ее прибытия?

— О ком вы? — Тене еще некоторое время смотрела на угли. — Еще четыре дня, миледи. Пир Укра.

Ингельд переглянулась с Сансайей.

— Поразительно, верно?

— Я ошиблась? — с тревогой спросила Тене.

— Нет, дорогая. Просто мы с Сансайей не смогли точно определить срок, а ты смогла. Но я полагаю, что козодой указывает на мою дорогую Салтайю Храгсдор.

Ингельд задумалась о лодках. Не все они полны зла. Новые распоряжения и люди, которых привезет в Косорд Салтайя, сулят городу не только плохое. Ну, а Хорольд, как и следовало ожидать, пришел в ужас, узнав о прибытии сестры.

В углях был и Бенард, шагавший по улице с кислым выражением лица. Дела у него складывались еще хуже, чем обычно. С самой весны, когда он стал появляться в жаровне, Ингельд старалась за ним следить, а потому видела, куда он сейчас направляется. Одна из колдуний Эриандера запустила в него свои когти.

— А там что? — спросила Ингельд.

— Скульптор, — ответила Тене, а Сансайя сказала:

— Селебр.

Ингельд прежде не имела дела с флоренгианками и была поражена изменениями, произошедшими с Сансайей после того, как она стала служить Веслих. Тяжелые локоны окутывали ее плечи, словно пряди, сотканные из красноватого металла, но самое сильное впечатление производило огненное сияние кожи Сансайи; ее соски и ореолы вокруг них казались вырезанными из огромного красного граната и испускали свет, точно факелы в ночи.

А теперь вернемся к ребенку…

— Где он… хотя незачем и спрашивать. — Ингельд снова и снова видела это дитя… Он уже родился и стал не личным знамением, а общим. — Большой здоровый мальчик, — пробормотала она. — Ингельд не видела его мать или место, где щенок родился, но выглядел он крепким, и пламя радостно плясало вокруг него. — Ты его видишь?

— Да, — прошептала Сансайя. — Это благословение для города, миледи.

— Но там так много крови! — вскричала Тене. — Его мать наверняка умерла!

Да! Несмотря на жару в святилище, по коже Ингельд пробежал холодок, а в горле пересохло. Она встала и отошла от жаровни, натягивая на ходу платье.

— Да, очень на то похоже. Как печально! Пожалуйста, продолжай смотреть. Возможно, теперь это смогут увидеть и некоторые ученицы. Дай мне знать, если леди откроет больше.

* * *

Озадаченная и встревоженная Ингельд вернулась в свои покои обдумывать увиденное. Она сообщила Хорольду, чтобы он ждал Салтайю на пятый день, и попросила никого не впускать к себе, кроме Тене и Сансайи. Уже почти стемнело. Большинство вечеров Ингельд проводила с будущими невестами, но сейчас все были слишком заняты сбором урожая, чтобы отвлекаться на романтические встречи.

Мысли о жатве напомнили ей стихотворение из книги Магии… Ингельд приоткрыла дверь и попросила слуг, чтобы они впустили Бенарда, если он появится. Она не знала наверняка, что он ее навестит, но ей было необходимо поговорить с этим балбесом, пока его связь с мошенницей нимфой не приведет к непоправимым последствиям.

Разумеется, нимфы полезны — без них одинокие мужчины становились источником постоянных неприятностей, они искали драк, точно олени. Большинство нимф хранили верность идеалам Эриандер, касающимся свободной любви, но некоторые из них с возрастом становились жадными, у них появлялись садистские наклонности, а эта нимфа и раньше наносила оскорбления Ингельд. За несколько дней до отъезда Катрата из города его поймали на краже из дворца золотой тарелки. Тогда Хорольд сделал суровое предупреждение, и змея отпустила свою жертву, но она не заслужила еще одного шанса. Пришло время показать клыки.

В большой комнате все еще было жарко, хотя к утру обычно становилось прохладно. Скоро пора будет ставить зимние двери. «Может, развести огонь?» — подумала Ингельд. Помимо гадания на огне в храме у Ингельд был лишь один способ получить предзнаменование — войти в транс. Вот уже несколько лет, как она отказывалась от такого серьезного риска. Терпение! Если ребенок уже родился в Косорде, то она его обязательно узнает, когда мальчика принесут в храм на шестой день для благословения Веслих.

А если Бенард появится сегодня ночью, то серьезный разговор с ним может открыть ей не только то, в каком состоянии находятся его чресла. Она невольно улыбнулась — а можно ли случайно получить предзнаменование? Если кто-то на такое и способен, то это Бена!

Пока она наливала воду в бассейн, намереваясь охладиться после долгого дня, снаружи послышался звук глухого удара — что-то упало в траву. Потом она услышала еще один удар. Бенард? Он не станет пользоваться этим путем, скорее бесшумно проникнет через ворота. Она успела подойти к арке и увидела, как темная фигура бесшумно спрыгнула на землю.

На мгновение Ингельд застыла на месте: глухие удары были от упавших в траву сапог и накидки. Затем на стене появился их владелец. Он спрыгнул и приземлился на четвереньки — огромный зверь с белым мехом, окутанный вечерними сумерками. Она повернулась и побежала. Он не принял боевую форму, но в этом и не было нужды. Ингельд не успела даже приблизиться к двери, когда руки, подобные ветвям дерева, сомкнулись вокруг нее.

— Я не хочу причинять тебе вред, — прорычал он ей в ухо. — И не пытайся сопротивляться.

Она задохнулась от исходящей от него вони, хотя он и попытался заглушить ее духами. Ингельд пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она смогла заговорить.

— Значит, он твой?

— Шпионишь за мной? — прорычал он.

— Это ты шпионишь за мной при помощи своих прорицательниц!

Она попыталась высвободиться, однако лишь убедилась в своей полной беспомощности: ее голова едва доставала ему до груди. Тогда Ингельд вцепилась ногтями ему в бедро, но его шкура была слишком грубой и толстой.

— Мне сказали, что ты еще можешь иметь детей, — заявил он. — А сегодня и я на это способен. — Продолжая крепко прижимать ее к себе, он разорвал ее платье и начал гладить грудь. Его лапа была грубой, как глина. — У него есть зубы, но он человек.