— Мы сможем уйти самое раннее завтра утром, — отозвался Хантер.
— Не нравится мне идея оставаться здесь на ночь, — заметил Эндерс, оглядывая остров. — Сейчас-то пока тихо. Но я не хотел бы здесь ночевать.
— Да и я бы не хотел, — согласился с ним капитан.
Они работали и в ночной темноте. Измотанные люди позабыли про сон в своем лихорадочном стремлении поскорее привести корабль в порядок. Были выставлены усиленные караулы. Это тормозило работу, но Чарльзу упорно казалось, что так нужно.
Около полуночи снова послышался барабанный бой, который продолжался чуть ли не с час. Затем воцарилась зловещая тишина.
Каперы занервничали. Они не хотели работать, и капитану пришлось их понукать.
Ближе к рассвету в какой-то момент Хантер стоял рядом с одним матросом, помогая ему удерживать толстую доску.
Тот хлопнул себя по шее и выругался:
— Чертовы москиты!
Потом лицо его странно изменилось. Он рухнул наземь, зашелся в кашле и умер.
Хантер склонился над ним, осмотрел шею несчастного, но не увидел ничего, кроме точечного укола, из которого выступила единственная капля крови. Однако же матрос скончался.
Со стороны носа галеона послышался крик, и еще один капер упал на песок мертвым. Экипаж охватило замешательство. Расставленные караулы сбежались обратно к кораблю, а работавшие люди сбились в кучу у корпуса судна.
Хантер снова осмотрел покойника, лежавшего у его ног, и заметил кое-что у него в руке. Это была крохотная оперенная стрелка, острая как иголка.
Отравленные стрелы!
— Караибы идут! — закричал кто-то.
Каперы принялись прятаться за обломки дерева и за все, что могло предоставить хоть какое-то укрытие. Воцарилось напряженное ожидание. Однако же никто не появился. Из кустов и зарослей кактусов, протянувшихся вдоль берега, не доносилось ни звука.
Эндерс осторожно подобрался к Хантеру.
— Может, вернуться к работе?
— Какие у нас потери?
— Петерс умер, сэр. — Эндерс опустил взгляд. — И еще вот Максвелл.
Капитан покачал головой.
— Я не могу себе позволить потерять еще хоть кого-то.
Его команда и так уже сократилась до тридцати человек.
— Подождем рассвета.
— Я передам приказ, — отозвался Эндерс и удалился.
Едва он исчез, раздался тоненький свист и звук удара. Маленькая оперенная стрелка воткнулась в дерево над самым ухом Хантера. Он снова нырнул в укрытие и затаился.
До рассвета ничего более не произошло. Зато утром дикари, раскрашенные красным, с адскими воплями выскочили из кустов и ринулись на берег. Люди Хантера встретили их мушкетным огнем. Дюжина караибов рухнула на песок, остальные кинулись обратно, под защиту подлеска.
Капитан и его люди припали к земле и ждали до полудня. Более так ничего и не произошло. Хантер велел возобновить работу, а сам повел отряд в глубь острова. Дикари исчезли без следа.
Чарльз вернулся к кораблю.
Измотанные каперы еле двигались, зато Эндерс был преисполнен радости.
— Скрестите пальцы и молитесь провидению, — сказал он. — К утру мы отсюда уйдем.
Когда стук молотков и прочий шум ремонтных работ возобновился, Хантер отправился навестить леди Сару.
Девушка лежала в постели. Когда капитан вошел, она взглянула в его сторону.
— Как вы себя чувствуете, мадам? — спросил Чарльз.
Девушка молча смотрела на него. Глаза ее были открыты, но она его не видела.
— Мадам! — позвал Хантер.
Ответа не последовало.
— Мадам!
Капитан провел рукой перед лицом девушки. Она не моргнула и вообще никак не выказала, что осознает его присутствие.
Хантер покачал головой и вышел.
Каперы спустили «Эль Тринидад» на воду с вечерним приливом, но у них не было возможности покинуть бухту до рассвета. Хантер расхаживал по палубе, посматривая в сторону берега. Барабанный бой зазвучал снова. Капитан очень устал, но спать не мог. Ночью то и дело в воздухе свистели смертоносные стрелки. К счастью, никто не пострадал. Эндерс обползал весь корабль, словно остроглазая обезьянка, и объявил, что если и не доволен, то вполне удовлетворен результатами ремонта.
При первых проблесках зари моряки подняли кормовой якорь. Галеон, двигаясь зигзагами, вышел в открытое море. Хантер ждал, не атакует ли их флот каноэ с краснокожими воинами. Теперь он готов был познакомить их с пушками и с нетерпением ждал такой возможности.
Но индейцы нападать не стали; поднятые паруса поймали ветер, вскоре Безымянный остался далеко позади, и весь этот эпизод стал казаться капитану скверным сном.
Хантер очень устал. Он приказал большей части команды ложиться спать, оставив лишь самый минимум да Эндерса у руля.
Мастер-мореход беспокоился.
— Боже милостивый, да вы всегда волнуетесь! — не выдержал Хантер. — Мы только что спаслись от дикарей, находимся на своем корабле, и море сейчас спокойное. Неужто вам этого мало?
— Ну да, море спокойное, — согласился Эндерс. — Только мы сейчас в Бока-дель-Драгон, и никак иначе. А это не то место, где можно идти с минимальной командой.
— Людям нужно поспать, — отрезал Хантер и спустился в раскаленную, душную каюту.
Стоило ему лечь, и он тут же провалился в мучительный, беспокойный сон. Ему снилось, что корабль перевернулся в Бока-дель-Драгон, в самых глубоких водах во всей западной части Карибского бассейна. Он погружался в голубую воду, потом она сменилась чернотой.
От женского крика капитан пробудился резко, как от толчка, и выбежал на палубу. Стояли сумерки, дул едва заметный ветерок. Паруса «Эль Тринидада» вздымались и багровели в красноватом свете заката. Лазю сменила Эндерса у штурвала.
Она ткнула рукой куда-то в море.
— Смотрите!
Хантер взглянул туда, куда она указывала. Слева по борту под водой что-то бурлило. Нечто фосфоресцирующее, светящееся, сине-зеленое неслось в их сторону.
— Дракон! — воскликнула Лазю. — Он следует за нами уже целый час!
Капитан наблюдал за происходящим. Светящееся существо приблизилось и сбросило скорость так, чтобы идти вровень с «Эль Тринидадом». Это был мешок светящейся плоти неимоверных размеров, из которого торчали длинные щупальца.
— Нет! — выкрикнула Лазю; штурвал вырвался у нее из рук, и галеон сильно качнуло. — Он атакует!
Хантер перехватил штурвал и крепко вцепился в него. Но рули держало нечто могущественное, и совладать с ним было невозможно. Чарльза швырнуло о планшир с такой силой, что чуть не вышибло из него дух. Моряки, привлеченные криками Лазю, выскакивали на палубу. Повсюду раздавались испуганные вопли: «Кракен! Кракен!»