Читать интересную книгу Блокпост - Владимир Колычев

Я знал, что идти долго, но мне уже приходилось бывать в этом коллекторе, и не один, а два раза. Так что дорога знакомая, и мы точно будем у цели. Если, конечно, нас не остановят.

– Командир!

Из темно-зеленой глубины шахты к нам, знакомо покачиваясь на прямых ногах, приближались не совсем живые, но ходячие существа. Я оглянулся и увидел примерно такую же картину. С одной стороны с десяток зомби, с другой – столько же.

Но ведь ясно, что эти медлительные зосы нам не противник. Вот если бы их было по сотне с каждой стороны… Одно из двух: либо я заблуждался относительно их численности, или под прикрытием этих толп к нам подкрадывался более страшный враг – кенги, косороги. Но в любом случае нужно стрелять. И желательно через детекторный прицел, чтобы не прозевать опасного, кровососущего монстра.

Якут первым открыл огонь. От грохота с потолка в облако порохового дыма посыпались крупные частицы пыли. Он стрелял короткими очередями, но так часто, что легко мог справиться с зосами сам, без моего участия. А я тем временем занялся зомби, подступающими к нам с тыла…

Мои расчеты оказались верными, ходячих мертвецов было не больше, чем я предполагал, по десятку на каждую сторону. И мы достаточно легко расправились с ними. Мои опасения не оправдались. Не было больше косорогов. И кенги не лезли на рожон. Разогнав тишину и зомби, мы снова могли продолжить путь…

Перебравшись через шевелящиеся трупы, мы двинулись дальше и по меткам Шпака вышли к ответвлению, заканчивающемуся колодцем, из которого по ржавой слизкой лестнице можно было подняться во двор мукомольного завода.

Эта лестница уже угадывалась в темно-зеленой дали, когда я вдруг увидел огромную брешь в стене. Я точно знал, что раньше этого пролома здесь не было. А ведь он, судя по всему, вел в подвалы мукомольного завода.

В коллекторе ощущалась повышенная влажность, но из пролома в стене веяло еще большей сыростью. И была слышна бойкая капель: то ли вода с потолка срывалась, то ли еще что…

– Сюда нам и надо, – сказал я, кивнув на проход в стене.

– А точно сюда? – сомневаясь, спросил Якут.

– Точно.

– Может, гранатку бросим?

– А лихо не разбудим? – Я пальцами коснулся одной-единственной гранаты, оставшейся… нет, доставшейся мне в наследство от Малыша.

Это была память о моем бойце, но к своей разгрузке я ее прикрепил еще и потому, что она могла мне пригодиться. Возможно, прямо сейчас. Поэтому я снял ее с крепления и выпрямил усики предохранительной чеки.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Якут.

– Тогда обождем.

Я вернул гранату на место, но усики загибать обратно не стал.

Мы один за другим втянулись в пролом и оказались в большом, сыром помещении, по щиколотку залитом водой.

Я шел впереди, а Якут следовал за мной, и было слышно, как он хлюпает по воде.

Я приближался к стене, в центре которой виднелся дверной проем. Через него я собирался проникнуть в другое помещение, где, возможно, меня ждала встреча с Марицей.

До проема оставалось метра три-четыре, когда у меня на пути вдруг, словно из-под земли, выросли мертвецы. Палец мгновенно коснулся спускового крючка, но тут же отпустил его.

Я не мог выстрелить в Шпака, которого Марица подняла из земли назло мне. Он стоял, бездумно покачиваясь на шатких ногах, и смотрел на меня пустыми глазницами. Лицо залито кровью, нижней челюсти нет вообще. Но это был Шпак. Я не мог не узнать его. Но и это было еще не все. Слева от него стояли Чиж, Скорняк, Малыш, Титаник, Гуцул, справа – Баян, Вика, Юля, Пух… В этом же ряду я увидел и Шарпа, который сейчас должен был находиться в бронетранспортере возле бара. Он стоял ко мне спиной, но смотрел прямо на меня. У него была свернута шея, поэтому лицо было обращено ко мне.

Но больше всего меня удивил Якут. Он стоял, приподнявшись на носки. Глаза выпучены, рот раскрыт, на лице выражение предсмертного ужаса. Он руками держался за горло, будто пытался избавиться от удушающего захвата.

Я резко повернулся назад, где сейчас должен был находиться Якут. Но увидел готового к броску злоформера. Он уже покончил с моим бойцом и был предельно близок к тому, чтобы расправиться со мной.

Я резко развернул в его сторону карабин, но монстр ударил по нему рукой. Как будто «КамАЗ» на огромной скорости промчался мимо меня, бампером ударив по стволу. Пытаясь удержать оружие в руках, я боком развернулся к монстру. Карабин все-таки упал, а злоформер своими могучими руками вцепился мне в горло.

Мне ничего не оставалось, как взять его на прием. Упасть и перебросить врага через себя… Я завалился на спину, но монстр так и остался на мне, хватка его только усилилась. Не удался прием, не хватило для этого сил. Я не мог дышать. Я слышал, как хрустят хрящи моей гортани. Я четко понимал, что жить мне осталось совсем чуть-чуть.

Я вспомнил о своем ятагане, но злоформер упирался мне в грудь локтями, лишая свободы движения. Я не мог выдернуть клинок из ножен, зато мне удалось отомкнуть от разгрузки ручную гранату. И хорошо, что усики выпрямлены… Лишь бы я только смог поднести кольцо к зубам…

Мне пришлось напрячь все силы, чтобы подтянуть руку к губам, вцепиться зубами в чеку. И еще не меньше энергии потребовалось, чтобы дернуть рукой гранату, выдергивая предохранитель.

Кольцо осталось у меня в зубах. И вместе с ними по щеке сползло на плечо… Я лишился нескольких зубов, но все же выдернул предохранительную чеку. Осталось только разжать рычаг.

И вмиг железная хватка исчезла. Пропало и само чудовище. А на его месте появилась красавица Марица. Она лежала на мне, локтями упершись в мою грудь, и улыбалась мило, даже нежно. Как будто кто-то другой только что душил меня.

– Не шевелись! – чуть ли не ласково попросила она. – И слушай меня…

– Слушаю. И очень внимательно.

Я нежно обнял ее за шею рукой, в которой сжимал гранату.

– Мы должны остаться друзьями.

– Ну, конечно.

– Ты убьешь меня, и погибнешь сам. Тебе это нужно?

– Нет.

Я оглянулся назад, но никого позади не обнаружил. Не стояли у стены зомби – это было всего лишь видение, которое создала Марица… Зато я увидел труп Якута, лежавший неподалеку.

– Но я отомщу за своих солдат.

– Я не пойму, ты военный или сентиментальная барышня?.. Война без потерь не бывает. Потери – это естественно… Ты воевал с людьми, ты воевал со мной. Ты потерял всех. Но я предлагаю тебе мир… Мы будем жить в счастье и согласии… Мы будем жить настоящим. В счастье. И в согласии. Мы будем жить…

Ее слова мантрами проникали в мое сознание, кодируя его на смирение. И смотрела Марица на меня так, что я чувствовал, как расплавляется моя воля. Еще немного, и я превращусь в зомби…

Но я не зомби. Я военный. Я солдат. И точно знаю, что на войне без потерь не бывает… Интересная мысль. Очень интересная. Война продолжается. И потери тоже… Я расслабил пальцы, сжимающие гранату. Рычаг разжался, ударник освободился, наколол капсюль… Жить мне осталось всего три-четыре секунды. Может, мне удастся прожить это время в настоящем, как этого хотела Марица. Может, у нас получится растянуть эти секунды на целую вечность. Хотя вряд ли…

Эпилог

Молочный, с пепельным оттенком туман опустился на заставу, плотность такая, что пальцы на вытянутых руках едва видны… Десять пальцев. Раз, два, три, четыре… десять. Их я мог посчитать, не сходя с места. А отделение бойцов, которых мне предстояло принять под свое командование, находилось на строевом плацу. Я должен их увидеть, я должен убедиться, что их всего десять… Слишком это мало для меня, для капитана, не так давно командовавшего истребительно-штурмовой ротой.

– Ну чего стоите, капитан? – спросил меня старший лейтенант, начальник блокпоста. – Боитесь чего-то?

– Да нет, – пожал я плечами. – Чего бояться?

Положа руку на сердце, чувствовал я себя неважно. Ночью мне приснился кошмарный сон. Я воевал и с людьми, и с зосами, а в финале, потеряв всех своих бойцов, подорвал гранатой и себя, и своего врага… Но пугало меня не столько развитие событий, сколько реальность, с которой они воспринимались во сне. Скажу больше, проснувшись утром, я долго не мог поверить, что жив и нахожусь на сорок втором-дробь-пятом посту. Я еще не принял под свое начало группу, с которой должен был отправиться в оперативную глубину Аномалья.

Сначала я услышал команду «смирно», затем в мареве тумана смутно различил силуэт направляющегося к нам человека. И обомлел, когда тот приблизился к нам.

– Сержант Шпак! – представился он, приложив руку к козырьку.

Это действительно был мой заместитель, сержант Шпак, из ночного сна, в котором я прожил целую жизнь. Изуродованное лицо, бельмо на глазу, подрезанные веки глаз…

– Вольно, сержант.

Я сдерживал волнение, но голос мой дрогнул.

Первым по ранжиру стоял Малыш, жертва пластической хирургии. Дальше Баян. Лицо у него – сплошной шрам. За ним – Якут. Этот обожжен с ног до пояса… Скорняк, Чиж, Гуцул, Пух, Шарп, Титаник… Знакомые все лица, такие же изувеченные, как мое, но такие родные…