решительный час. Вместе с тем и моя судьба не решена. Было совершенно неочевидно, что случился после устранения протечки: то ли я останусь в 1812 году, то ли меня засосет в мое настоящее время, то ли по желанию. Понятно, что данный вопрос волновал в первую очередь жену.
— Ты вернешься, Андрэ? — еще раз спросила Люська.
— Вернусь, — пообещал я не слишком уверенно.
— Честно?
— Честное пионерское.
— Возвращайся, барин, — попросила и Натали, хлюпая носом.
— Да никуда я не собираюсь из 1812 года, — не выдержал я. — Если только в 1813 через несколько месяцев. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Мы с Григорием съездим на завод Бинцельброда, обнаружим протечку во времени. Затем выпустим кенгуру, чтобы он эту протечку устранил. Больше ничего не предполагается. Потом я вернусь в гостиницу, в ваши совместные объятья. Такой план устраивает?
— О, Андрэ! — зарыдала Люська, кидаясь мне на грудь.
— Как здесь успеть спасти человечество?! — пожаловался я, оглядываясь на графа Орловского.
— Прелестная Люсьена! — воскликнул любезный граф. — Не бойтесь, я верну вашего мужа к восходу солнца. Спасенное человечество не заметит его скоротечного отсутствия.
— Спасибо, граф, — прошептала Люська сквозь слезы.
Я поцеловал Люську в губы, а подумав, еще и Натали, и вышел вместе с Орловским.
Завод Бинцельброда располагался на Второй Пушкарской. Мы наняли извозчика, назвали адрес и покатили.
— Точно там? Никакой ошибки? — на всякий случай уточнил я.
— Надеюсь, Андрей, — ответил Орловский. — Озерецкий имеет львиную долю в предприятии Бинцельброда плюс… Да ты сам посмотри.
К заводу Бинцельброда силовые линии сходились, как паутина к паучьему брюху. Причем это были не простые столбы, а огромные металлические мачты, каждая с четырьмя опорами. Закрепленные на мачтах провода были заметно толще обычного, а расположенные в ряд стеклянные изоляторы напоминали уже не тарелочки, но прозрачные стеклянные подносы.
— Ты прав, Григорий. Протечка здесь.
Мы подкатили — но не к воротам, а к глухой трехметровой стене, отделяющей заводскую территорию от города.
— Мы выходим, а ты свободен, — сказал Орловский извозчику.
Извозчик уехал, а мы пошли вдоль стены, примериваясь, где бы сподручней ее преодолеть.
— Здесь, — предложил Орловский.
Я огляделся. Прохожих видно не было. Я скинул плащ, оставшись в удобной облегающей одежде и кроссовках. Огнестрельного оружия при мне не было, но пару метательных ножей я на всякий случай захватил. Граф Орловский тоже скинул плащ, оставшись в гимнастическом костюме, с двумя пистолетами за поясом.
Граф подставил мне сложенные ладони. Я оперся на них ступней и тут же взмыл в воздух, подброшенный нерасчетливой силой, как будто коробок спичек подбросило экскаваторным ковшом. Я не только долетел до верха трехметровой стены, но и едва не перелетел через него.
Оказавшись на стене, я свесил руку и ухватил Орловского за ладонь. Граф был тяжел. Однако, мне потребовалось лишь слегка подтянуть Орловского, после чего, зацепившись, граф легко вскарабкался по стене наверх.
Завод Бинцельброда был темен и пустынен: горело лишь несколько фонарей по периметру и у центрального входа. Ночная смена на заводе отсутствовала. Вероятно, имелась охрана, но охраны мы с графом не страшились.
— Какая она? — прошептал Орловский.
— Кто?
— Протечка во времени?
— Как будто пространство коробится и слезает клочьями. Из протечки должен бить световой луч. Он-то, собственно, и порождает наладонники и силовые дороги. Ищи гибкий световой луч, Григорий.
— Понял.
Мы спрыгнули с забора и, скользя темными пятнами, двинулись к производственному зданию. Здание было одно, но огромное: именно к нему сходились поступающие на завод силовые дороги. Если точнее, отсюда силовые дороги брали начало.
— Окно на втором этаже приоткрыто.
По водосточной трубе мы вскарабкались на второй этаж. Если я просунулся в оконный проем совершенно свободно, то для графа пришлось распахивать обе створки.
В цехах было совершенно темно. Я нащупал в кармане айфон и зажег фонарик, граф последовал моему примеру.
Мы находились на втором этаже, где располагались кабинеты управленческого персонала. Из окон, также из коридора можно было свободно наблюдать, что делается на первом этаже, где шли производственные процессы. Внизу собирали наладонники: это было понятно по выложенным на конвейере микросхемам и корпусам. Однако, сборка меня не интересовала: меня интересовало, откуда берутся микросхемы и корпуса, — именно это оставалось для меня неразгаданной тайной.
«Силовая дорога», — напомнил внутренний голос.
Ну конечно! Силовая дорога повышенной мощности неспроста берет начало от Бинцельброда. Протечка во времени здесь! Надо искать!
Мы с Орловским прошли вдоль цеха, подсвечивая фонариками. Провода тянулись над потолком, опускаясь к рабочим местах и станкам. Светового луча не было, как не было и ничего подобного, хотя бы отдаленно напоминающего коррозию пространства.
Мы дошли до конца цеха и уперлись в стену.
— Смотри, Андрей, — произнес Орловский, подсвечивая.
Силовые провода, ранее идущие по потолку, в конце цеха собирались в пучок и заныривали во вмурованную в стену металлическую трубу. Это что за технология?!
«Внимание! Внимание!» — заорал внутренний голос.
Мы с Орловским переглянулись. Окна с этой стороны коридора отсутствовали, пришлось выламывать дверь в крайний кабинет. Ворвавшись в кабинет, мы распахнули окно и высунулись наружу, пытаясь понять, что находится за стеной производственного помещения завода Бинцельброда. К нашему удивлению, производственное помещение примыкало к внешнему забору, то есть заводская территория здесь заканчивалась. Куда же шли провода, и почему не поверху, а понизу?
— Чья территория расположена дальше? — спросил я Орловского.
— Не знаю. Сейчас попуглю.
Граф Орловский недолго попуглил, после чего сообщил:
— Если верить картам, завод Бинцельброда тыльной частью примыкает к Большой церкви Святого Вольфрама. Церковь недействующая, до их пор не достроена. Проблемы с подрядчиками.
Я бросил взгляд на айфон, чтобы посмотреть, сколько времени остается до утра, и обнаружил подтверждение нашей догадке. Стрелка на айфоне была активна и указывала в направлении недостроенной церкви — в ту сторону, куда уходили провода.
Бинго, мы выиграли! Протечка во времени находится на территории Большой церкви Святого Вольфрама. Оттуда — вероятно, по подземному ходу — комплектующие поступают на завод Бинцельброда. Здесь комплектующие собираются, после чего отправляются для упаковки на демидовские заводы, на Урал. Отсюда же, то есть из Большой церкви Святого Вольфрама, поступает во всей России электричество. Вот она, сила неизвестного происхождения, знакомая между тем каждому русскому человеку!
Мы с графом Орловским спустились на первый этаж и принялись искать подземный ход в церковь. Этим ходом должны были пользоваться постоянно, для переноски комплектующих. Отыскать подземный ход не могло составить проблему.
Иван Платонович Озерецкий, незадолго до этого
Иван Платонович встретился с Абрамом Ульевичем, а также с номинальным владельцем завода Бинцельбродом в Большой церкви Святого Вольфрама, в условленное время.
— Вы уверены, что