Читать интересную книгу Черный меч царя Кощея - Андрей Белянин

Крыть было нечем. Каждый человек сам себе судья и прокурор, у нас, милиционеров, плюс ко всему добавляется ещё и отсутствие нормального адвоката. То есть глупость, совер­шён­ная при исполнении, становится таковой вдвойне! А если начинаешь оправдываться перед самим собой, значит, признаёшь как минимум половину вины...

— Он же просто заключил договор со Змеем, настроил его против Лукошкина и решил в кои-то веки избавиться от меня чужими руками. Даже свою смерть ради этого разыграл как по нотам, лысый хрен Сольери! И сейчас сидит где-нибудь, хлещет какой-нибудь алкоголь и хихикает, наблюдая за нашей беготнёй через своё волшебное зеркало. Пусть оно и не столь совершенно, как прошлое, Кощей сам жаловался. Но мы-то, но я... Как бы мне стоило дать такого пинка, чтобы летел я отсюда до Чаринг-Кросса!

Решив этой знаменитой фразой великого сыщика закончить обряд самобичевания и самокритики, я оправил форменную рубашку и вернулся к девушкам. Там ничего не изменилось, разве что плакать перестали, носики вытерли, и единственное, что я успел услышать до того, как обе бесовки с улыбками обернулись ко мне навстречу, было:

— ...и на Никиту не засматривайся, глазки выцарапаю, поняла? Вот и умничка...

Сейчас ещё и поцелуются, подумал я про себя, но вслух с таким предложением лезть не стал. С меня на сегодня было более чем достаточно. А ведь требовалось срочно придумать какой-то рабочий план на противодействие козням Кощея и спасение Яги.

Да, да, и милой девочки Маняши тоже: если я не говорю о ней каждый раз, это не значит, что про неё забыли или что она мне менее важна, чем старейшая сотрудница нашего отделения. Не сомневайтесь, спасать будем всех.

— Прошу всех на борт, занимайте места согласно купленным билетам. Печь отправляется по маршруту гора Стеклянная — Лысая гора. Остановок в пути не будет. Пристегнитесь и наслаждайтесь поездкой!

Мои спутницы хихикнули и полезли на печь. Пистолет, отобранный у Василисы, я хотел передать своей жене. Но она сказала, что лучше управляется с ножом, чем с этими кремнёвыми пугачами. Лично у меня тоже как-то руки не доходили поучиться у того же Фомы Еремеева управляться хоть с обычной стрелецкой пищалью. Но не Василисе же возвращать оружие?

Пистолеты немецкой или итальянской работы у нас в Лукошкине редкость. Царь в своём арсенале имеет с десяток подарочных, но всё же в основном это зарубежная игрушка. Тот же Кнут Гамсунович предпочитает обычную золингеновскую шпагу, а пистолеты у него висят на стене для крайних случаев. Ну вроде заговора Чёрной Мессы...

В общем, я сунул его за пояс на пиратский манер и, прислонясь спиной к печи, тихо прошептал:

— А мы немного изменим маршрут. Ты не в курсе, где у нас хранится смерть Кощеева?

Печка встрепенулась, неуверенно качнула трубой, но пошла вперёд. Я запрыгивал уже на ходу. Будем считать, что хоть приблизительно, но знает. И сыграем теперь по моим правилам...

Мы проехали не более получаса, когда узкая лесная тропа вывела нас на широкую дорогу, местами заросшую репейником и лопухами, а посередине стоял замшелый валун с плохо читаемой кириллицей. От него дорога разветвлялась на три тоненькие тропинки. Всё традиционно, всё как в сказке. Я остановил печь и спрыгнул вниз.

— Это, так сказать, прообраз стойки информации. Видимо, стоит здесь уже давно, надпись вырублена грубым металлическим инструментом типа зубила. Кстати, с ошибками: слово «налево» пишется слитно, а в слове «потеряешь» при переносе на новую строку нельзя переносить «шь». Школьная программа, второй класс.

— Милый, ты у меня такой умный! — Олёна с печки послала мне воздушный поцелуй. Это она у Лидии Адольфины научилась, но мне приятно...

— Итак, текст традиционный: «Направо пойдёшь — женатому быть. Налево пойдёшь — коня потеряешь. Прямо пой­дёшь — голову сложишь». У кого какие предложения?

— Ну, с женитьбой ты уже опоздал, а многократно только язычники да басурмане женятся. Коня у нас нет, терять нечего. Голову сложить я тебе не позволю, мы только-только семейно жить начали. Поворачивай налево!

— А я думаю, — в свою очередь подала голос толстая бесовка, — что мы вообще не туда попали. Вы же ехать на Лысую гору хотели? Так она в другой стороне, перепутала всё печка...

Печь равнодушно стояла в ожидании нашего решения. Спрыгнув вниз, я быстрым шагом прошел туда-сюда на несколько шагов от камня. Ага, да тут стоит подумать...

— Налево так налево. Да, коня у нас нет, но вот что интересно...

— Чего ж интересного?! — вытянули шеи мои спутницы.

— Просто вон там, шагах в пяти-шести вперёд, кучка конского навоза. А Бабу-ягу и Маняшу забрали именно всадники. По логике вещей они первыми потеряют коней. Проверим?

Ответом мне послужило громогласное карканье, и на серый камень сел здоровенный чёрный ворон размером с хорошую курицу. Он вперил в меня взгляд горящих жёлтых глаз, мне на секундочку показалось, что мы уже где-то виделись.

— Кыш? — неуверенно предложил я, но наглая птица даже не пошевелилась.

— Милый, плюнь на него, и поехали!

— Тока рискни, участковый, я те плюну, — покачивая солидным клювом, предупредил ворон.

И тут я его вспомнил. Крылатый посыльный Кощея! Это именно он прилетал за нами, передавая требования своего хозяина «заглянуть к нему с повинной на переговоры». Даже вроде бы безопасность гарантировал, но Кощей, естественно, сразу же попытался нас за горло взять, и если б не Митя, который на тот момент был петухом... То есть обычной домашней птицей, и кукарекнул там от всей души, чего, как известно, любая нечисть на дух не переносит. Не помните, перечитайте!

— С чем пожаловали? — Я жестом призвал обеих девушек к спокойствию и продолжил: — Чего от меня хочет Кощей?

— Мой господин повелел тебе, дурачку слабоумному, передать, что...

Пиу-у!..

Прилетевший со стороны Олёны тяжёлый костяной гребень врезал птице ровнёхонько в лоб, и место на верхушке камня сразу освободилось.

— Я же просил, милая...

— А чего он обзывается?!

— Традиция такая. Ты сама, когда на Бессмертного работала, очень вежливая была?

Мне пришлось обходить валун, искать в траве гребёнку и возвращать надутой Олёне. Не менее обиженный ворон на прежнее место возвращаться отказался, продолжая хамить нам снизу, из-за укрытия.

— Ты тут не балуй, участковый! Угомони девок, ишь... Посол — лицо неприкосновенное!

— Да у тебя и лица-то нет, морда уголовная, — заступилась за мою жену толстая бесовка. — Гоните в шею собаку энту пернатую, Никита Иванович! Нам ещё прямо ехать надо.

— Зачем? — полюбопытствовал ворон.

— Участковый сказал — за навозом.

— Ничего подобного я не говорил!

— Ну, может, не слово в слово, однако ж...

Олёна вступилась за меня, предлагая тем не менее выслушать и Василису. В том плане, что ворону, какой бы он ни был говорящий, даже полезно время от времени получать чем-нибудь тяжёлым поперёк клюва.

Сама птица (мужского рода), разумеется, подобный подход категорически отрицала, справедливо находя его феминистическим и ксенофобским. Василиса хоть и премудрая, но однозначно перевела эти слова с латыни (греческого) как — «подруга, да он же тебя прямым текстом на растение из четырёх букв послал!».

Моя жена, не задумываясь, сдвинула заслонку и выудила из печи тяжёлый чугунок. Ворон только и успел удивиться, что у нас всяким чучелам, в саже перемазанным, слово дают, как...

Бабах!!!

Выстрел грохнул так громко, что все на миг присели.

Я опустил ещё дымящийся ствол кремнёвого пистолета, чуть морщась от неприятного ощущения ватной пробки в правом ухе.

— А теперь слушаем меня. Все на печь. Едем по левой дороге. Вопросы?

— Ну а чегой-то я, скажем... — начал было ворон. Я поднял руку с пистолетом, он посмотрел брусничным глазом в дуло и закончил фразу: — Чегой-то я, скажем, так ерепенюсь-то? Мне что, больше всех надо?!! Нет. Налево так налево. Могу даже вперёд полететь, дорогу указывать.

Я вхолостую взвёл курок.

— А нет так нет! Просто предложил. — Посланец Кощея примиряюще поднял крылья вверх и пешком запрыгал к ­печке.

Когда все расселись, я занял своё командирское место, передав разряженный пистолет Олёне. Всё равно ни пороха, ни свинца, ни даже как перезарядить эту штуковину, непонятно. То есть в целом я, конечно, представляю, книжки про мушкетёров читал, но сколько конкретно надо отмерить пороха, чтоб ствол не разорвало, а пулю вытолкнуло, там не пишут.

Дорожка заметно расширилась, кусты разбегались по сторонам, печь послушно, как бронетранспортёр, несла всех нас вдоль опушки леса. Я поманил пальцем ворона, и говорящая птица, вспорхнув, уселась рядом.

— Ты там от Кощея хотел что-то передать?

— Угу, я скажу, а твоя мне опять чем-нибудь по башке шарахнет? Спасибочки, голова не казённая...