Сначала я счел этот спич адресованным мне, однако, произнося речугу, король рассматривал не меня, а своих подданных у стен зала приемов. Я поежился. Судя по рассказу Ирхада, госбезопасность тут не дремлет, и как бы не прошел слушок о некоем хитром дворянине, что решил спровоцировать орка на поединок, предварительно вымазав оружие ядом, например. Чтобы, так сказать, поднять свои шансы.
* * *
Моя популярность среди членов посольства и их воинов весьма и весьма выросла. Гаук, правда, неумело скрывал неудовольствие, и его прихлебатели тоже, но на это мне было наплевать.
Ирхад условился о поединке прямо в королевском парке острова. После полудня.
Зрителей собралось сравнительно немного, но на качество любопытствующей общественности жаловаться не приходилось. Надо сказать, что за минимальное количество любопытных надо благодарить Ирхада, что привлек королевскую гвардию отсеивать недостаточно родовитых фанатов.
Собралось человек, эльфов и даже гномов примерно сто пятьдесят. Естественно, включая обеих подружек. Наши собрались все, эльфы, вероятно, тоже — их оказалось неожиданно много, включая нескольких неизвестных мне баб, из них две с подозрительно знакомыми татуировками вокруг глаз.
Со стороны эльфа секундантом выступал какой-то пожилой барон, с явной примесью эльфийской крови. Ирхад, как старший по статусу, зачитал условия поединка, предварительно вместе с бароном проверив оружие обоих.
Условия были, в общем, обычными.
Любой из нас имел право сдаться, бросив оружие и подняв руки вверх либо оповестив о сдаче словесно. Попытка, передумав, напасть после объявления о сдаче обещалась расцениваться секундантами как попытка убийства безоружного. С наказанием в виде топора на плахе.
Удачное обезоруживание синонимом сдачи не является, но удачливый противник обязан предложить сдаться. Это условие Ирхад обговорил с нами, спросив, согласны ли мы соблюдать или нет. Мы переглянулись и согласились. Лучше потерять доспехи, чем жизнь.
Почти то же самое относится к тяжелым ранениям либо нахождению противника в безвыходной ситуации — видимо, с оружием у глотки. Тут, как я понял, все зависело от резерва доброй воли доминирующего дуэлянта. Прислонить кинжал к глотке менее просто, чем с ходу ткнуть под скулу. Что интересно, тут бастард нашего согласия не спрашивал, просто сказал о нежелательности излишней жажды крови.
Травить оружие и применять магию нельзя. За это — смерть.
Победитель забирает оружие и доспехи побежденного. Любой секундант имеет право остановить поединок. Его команды дублирует трубач. Секундант имеет право остановить поединок и признать свою креатуру проигравшей по причине полученных ранений. Мнение дуэлянта в данном случае никого не интересует.
В поединке можно делать все, за исключением оговоренного.
Я вооружился также, как в предыдущем поединке. Условия не изменились, риск опознания даже стал выше.
Эльф вырядился в бахтерец, выглядевший близнецом захваченных в усадьбе, разве что с вытертыми воронеными пластинами без гравировки и травления. На голову водрузил тоже вороненый закрытый шлем. Шею закрывал хауберк. Тут все понятно: не останешься без защиты головы, коли пришлось сбросить шлем. Наручи, поножи, бронированные ботинки и перчатки. Доспех, естественно, тоже кавалерийский. На поясе — узкий кинжал. В руках, к моему удивлению, топор и щит. Меча нет. Опа-на!
Я подумал и заменил местами вооружение. Вооружившись классически — меч в правой, а щит в левой руке. Как и стоявший против меня эльф. Нечего рассчитывать на эффективное парирование топора мечом. Эльфы неприятно зашептались.
Заревел трубач. Поединок начался.
К моему собственному удивлению, я с ходу переиграл его тактически. Даже не ожидал такого успеха.
Я счел, что Кейн достаточно квалифицирован для обращения с боевым топором. А значит, любой не принятый на щит удар для меня смертельно опасен. Если, конечно, Кейн не промахнется. Минусом пробивной способности топора является его инерция. То есть для эффективного удара боевым топором противник должен удерживать некую дистанцию. В клинче топор почти бесполезен. Обычно это не имеет большого значения, поскольку и меч для рубки доспехов должен набрать скорость и инерцию, а вблизи можно наносить в основном режуще-секущие и колющие удары, смертельно опасные для бездоспешных, но безопасные для воина в защитном вооружении. Ну невозможно на одном потяге прорезать кольца кольчуги, как, впрочем, и вываренную кожу. Даже укол должен быть силен.
Противник совершенно не ожидал, что я, удачно закрыв колено нижним углом щита, не контратакую отбитым перед этим в сторону вражеским щитом цзянем, а мгновенно шагну вперед. Да так шустро, что врежусь во вражеский щит, заодно придержав его, чтобы он не попытался, например, уронить его на мое колено, вложив массу тела в удар. А моя левая рука, с которой я уже стряхнул свой шит, еще мгновением позже выхватит мизерикордию из ножен и засадит кинжал ему снизу в подмышку, пробив легкое через кольчужный рукав.
В бою такой прием, думаю, довольно сомнителен, но для дуэли в самый раз. Хотя я не ожидал такого успеха, рассчитывая первым ударом не более чем ранить в плечо, если очень повезет — в шею. Собственно, я поставил все на одну атаку. Если бы она не удалась, у меня бы, видимо, начались большие проблемы в противостоянии без щита, с кинжалом вместо него, вооруженному топором и щитом воину.
Я провернул кинжал в ране, продолжая толкать эльфа вперед, он хрипнул и рухнул наземь, вырвав у меня из руки мизерикордию. Адреналин адреналином, но не у каждого здоровья хватит остаться на ногах, когда у тебя в легком трехгранный прут крутят и проворачивают, раздирая внутренности. Сразу же пнул по голове и примерился добить, но тут меня заставил замешкаться взгляд Элениэль и мысль об условиях поединка. А потом стало уже поздновато, прикинул, что будет плохой пиар из-за заминки. Бросил взгляд на бастарда, поставил ногу на грудь побежденного и, прислонив острие цзяня к смотровой щели шлема, скомандовал:
— Или сдавайся, или ты труп.
Эльф что-то хрипел из-под забрала. Секундант эльфа заорал, что признает поражение, видимо опасаясь формальности вопроса, дабы приличия соблюсти, прежде чем приколоть. Даже не знаю, угадал он или нет. Чувства меня одолевали весьма противоречивые.
Длинноухие налетели на недобитка как квочки, еле дав возможность выдернуть мизерикордию. Беднягу начали прямо на траве освобождать от доспехов, выкладывая их неподалеку от меня, засуетился маг, проводя противошоковые мероприятия, короче говоря, перспективы того, что он сдохнет, показались мне весьма сомнительными. Центральную роль в перевязке занимала Эл, которая, прежде чем упасть на колени перед женихом, глянула мне в глаза и кивнула, поблагодарив. Возможно, благодарила она меня зря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});