Шел развал советской империи. Закупки картин государством прекратились, о договорах и речи не могло быть, каждый художник выживал, как мог. Я написал для больницы, по просьбе главврача, две большие картины, которые и до сих пор украшают стены холла. Естественно, оплата за эти работы была чисто символической, да еще галопировала инфляция. Но я был доволен и этим мизерным гонораром.
Как-то, ко мне в мастерскую зашел Иззат Клычев, академик, Народный художник СССР.
— Здравствуй, Володя, я рад, что ты поправился, ты так долго болел. Я пришел предложить тебе один заказ — написать картины для очень солидного учреждения.
— Спасибо, Иззат, я действительно готов взяться за любую работу.
— Хочу порадовать, что это чисто творческий заказ, и в наше время грех отказываться от такого предложения. Да и тебе пора прийти в себя после всего, что ты пережил. Ну, раз ты согласен, то завтра в десять часов утра к тебе придет заказчик. Жди высокого гостя. Это российский посол в Туркмении Вадим Георгиевич Черепов.
— Ничего себе, — сказал я, — вот так просто, посол России придет ко мне в мастерскую?
— Не придет, конечно, а приедет, и даже не один, а с супругой. Ты приберись немного, приведи себя в порядок. Для начала я зайду вместе с ними, познакомлю, а потом оставлю вас. Дальше вы уж сами договаривайтесь.
К назначенному времени мы с Иззатом Назаровичем вышли встретить гостей. К подъезду дома художников подкатил черный лимузин с российским флажком. Из машины вышли посол и его супруга. Иззат представил меня им, и мы прошли по коридору в мою мастерскую, в которой я накануне прибрался и накрыл стол, поставив фрукты, шампанское и бутылочку коньяка. Гости осмотрелись. Вадим Георгиевич оказался человеком общительным, рассказал, что до Туркмении работал в посольстве Индии, поэтому жара ему привычна, она его не пугает. В отличие от большой влажности воздуха в Индии, здесь ему легче дышится, поскольку воздух сухой, жара не так чувствуется и климат гораздо лучше. Мы выпили коньячку, Иззат отказался, сославшись на здоровье, попрощался и ушел. Вадим Георгиевич начал рассказывать о семье:
— Наталья Григорьевна, моя супруга, в некотором роде художница, она увлекается фотографией, и уже успела снять несколько удачных туркменских пейзажей. В Индии она также много снимала и сделала персональную выставку своих фото, мечтает и здесь выставиться. Она очень любит снимать дикорастущие цветы, кустарники, выхватывая крупным планом детали экзотических растений. Она даже ухитрилась снять куст верблюжьей колючки во время цветения, а также саксаул, перевитые ветки которого похожи на абстрактную скульптуру из дерева.
— Неужели, Вадим, — удивилась Наталья Григорьевна, — ты видишь в моих работах авангард? Мне так понравилось в Туркмении, что я уже сделала, на мой взгляд, несколько удачных кадров. Надеюсь показать их на моей персональной выставке. Наша дочь, она живет в Москве, профессиональный художник, занимается ландшафтным дизайном и очень любит свою работу.
Наталья Григорьевна стала внимательно смотреть на картины, развешенные на стенах, а мы с Вадимом Георгиевичем продолжили разговор:
— Теперь, когда Туркменистан стал самостоятельным государством, и российскому посольству выделили прекрасное здание, мне бы хотелось украсить залы и кабинеты посольства картинами, — сказал он.
— Да, это здание мне хорошо знакомо, мне приходилось бывать в нем. Когда-то его построили специально к визиту в Туркмению лидера Индии Джавахарлала Неру. Позже, в нем жил Никита Сергеевич Хрущев со своей свитой, когда посетил Туркмению. После его визита этот дом ашхабадцы так и называют — «дом Хрущева».
Вадим Георгиевич заговорил о том, какие картины он хотел бы видеть на стенах посольства:
— Надо оформить интерьеры так, чтобы это было на уровне посольства России в Туркменистане. Зал приемов украсить картинами, в которых отражалась бы тема дружественных исторических связей Туркменистана и России. Иззат Назарович подарил мне альбом «Художники Туркменистана». Я внимательно рассмотрел его, и мне понравились ваши работы. Если вы не возражаете, мы заключим с вами договор на создание четырех картин для зала приемов, а также в мой кабинет, и столовую. Я понимаю, что написать столько произведений в короткий срок — большая нагрузка для художника, это займет много времени, поэтому предлагаю сначала написать картины для зала приемов, а в дальнейшем — для кабинета и столовой. Художник Дурды Байрамов уже пишет два натюрморта, но нужен еще один. Байрамов говорил о вас очень хорошо, сказал, что вы любите писать картины на историческую тему, а также пейзажи и натюрморты. Картины для кабинета и столовой подождут, сначала надо решить вопрос в залом приемов. Это — главное место в посольстве. Я не хочу навязывать вам тематику картин, вы сами обдумайте и решите, что вам хотелось бы написать.
— Мне близка тема дружественных связей наших народов. Вы, по-видимому, обратили внимание, когда смотрели альбом, что, большинство моих работ именно об этом. Я предлагаю написать картину о первой миссии двух российских кораблей, прибывших к Каспийским берегам Туркмении под командованием Федора Ивановича Соймонова. Это XVIII век. Экспедицию снарядил сам Петр Великий для создания точной географической карты всего побережья Каспия. Как видите, это сугубо мирный визит. Надо сказать, что Соймонов трижды бросал якорь у туркменских берегов, и до сих пор в районе Красноводска есть бухта его имени.
Вадим Георгиевич с восторгом встретил мое предложение:
— Владимир, вы озвучили то, о чем я думал. А что вы собираетесь написать для столовой и кабинета, я бы хотел узнать сейчас, чтобы заранее обговорить сумму всего гонорара.
— Для кабинета — пейзаж Ленинграда. Наталья Григорьевна успела рассказать, что вы коренной ленинградец. А я учился там и служил на Балтике. Так что Питер хорошо знаю, а вам будет приятно сидеть в кабинете и любоваться видами Невы и Адмиралтейства.
Вадим Георгиевич одобрительно улыбнулся. А я продолжал:
— Вторую картину надо связать с эпохой Петра Великого. Российский император принимает на петербургской верфи первого народного посла Ходжа Непеса и передает ему свиток с грамотой о покровительстве Российской империей прикаспийским туркменам.
— Мне известен этот факт, — сказал Вадим Георгиевич, — но он отражен в исторической литературе по-разному, и в нем присутствует немало вымысла. Тем не менее, Ходжа Непес действительно встречался с Петром Великим, это факт.
Вадим Георгиевич, предлагаю вам сюжет третьей картины:
— В XIX веке русский генерал Столетов основал на Каспии Красноводск и был первым генерал-губернатором этого приморского города. Предлагаю изобразить в картине Столетова, беседующего с ханом прикаспийских туркмен на фоне моря, где идет русский фрегат под белыми парусами и Андреевским флагом. Думаю, что тема третьей картины подойдет для зала приемов.
— Подходит, мне нравится, — сказал посол, — и мы подняли рюмочки с коньяком.
— Я думаю, Вадим Георгиевич, натюрморты для столовой должны быть написаны рукой одного художника, моего друга Дурды Байрамова, он прекрасный колорист, и его работы украсят столовую посольства.
— Согласен, Владимир. А теперь давай перейдем на — «ты», — предложил посол и поднял рюмку.
— Хорошо, Вадим, — я тоже поднял рюмку.
Наталья Григорьевна, смеясь, подняла свой бокал с шампанским и сказала:
— Я тоже присоединяюсь, Володя, зовите меня, просто, Натальей.
Мы содвинули бокалы. Заказ я выполнил, картины украсили интерьер Российского посольства в Туркменистане.
Работа для посольства оказалось переломным моментом в жизненной полосе моих больших потерь, болезней и горестей. Началось душевное выздоровление. А вскоре я получил приглашение на тридцати серийный публицистический фильм «Праведный путь».
Глава 31
Я не мог еще до конца оправиться после пережитых страданий и находился в подвешенном состоянии. Наташа Тедженова, жена скульптора Джума Дурды достала мне заказ для банка на две картины. Прежде она работала на киностудии звукооператором, и я иногда приглашал ее на запись киножурнала «Советский Туркменистан», когда мне поручали быть режиссером очередного выпуска. Начавшаяся перестройка привела к большому сокращению штатов на киностудии, но она нашла себя в новом интересном деле, став дилером, помогая художникам находить заказы на картины и скульптуры.
Однажды рано утром меня разбудила Мая, сказав, что из Москвы звонит режиссер Азизбаев. Я взял трубку:
— Привет, Иосиф. Что случилось? У нас еще только шесть утра.
— Володя, здравствуй, извини, что разбудил тебя. Я звоню по срочному делу.
— Слушаю, Иос.
— Говорю вкратце. На киностудии АКВО запускается многосерийная картина под названием «Праведный путь» о мусульманах Советского Союза.