Не знаю, что делали драконы со своими лошадьми, которые заметно отличались и породой, и размерами, но карета мчалась по запыленным пустым дорогам со скоростью, наверное, около ста километров в час. Объятый темнотой лес мелькал за окном смазанными страницами чьей‑то истории, врываясь в тесное нутро нашего транспорта не долгожданной прохладой, но все‑таки остужающим ветром.
И если у меня дух захватывало и внутренности периодически тесно прижимались друг к другу в желании наябедничать на нелегкую жизнь, то Илона время от времени зеленела и дышала в пустой кожаный мешочек.
Отдышавшись в очередной раз, она опять перешла к требованиям, никак не желая понять, что я не только не ее служанка, но еще и стою теперь на одном с нею уровне, что девушка переживала особенно остро:
– Мне жмет этот корсет! Ослабь завязки! – капризно приказала сестрица, намереваясь повернуться ко мне спиной, чтобы я тут же выполнила поставленную передо мной задачу.
Однако прикасаться к завязкам ее платья я не спешила, напрочь игнорируя как тон Илоны, так и ее истерические настроения, которые, честно говоря, меня забавляли. А все дело в том, что девушку целый день держали в неведении того, как обстоят дела на самом деле. Лишь около часа назад она узнала, что невест у Рейтара не две, а ровно пятьдесят, и для нее эта информация стала чистым ударом.
Роскошная, невероятно красивая, ослепительная, она спустилась в холл первого этажа в блестящем голубом облаке. Искрящееся платье шло ей просто необыкновенно, идеально подходя к ее глазам, но никто по достоинству так и не оценил ее облик.
Рейтар и Эртирнар что‑то обсуждали невдалеке от меня, а я была занята Кирюшей, с которым играла в догонялки. Отсутствие внимания со стороны серьезно пошатнуло ее уверенность в себе – это было видно по растерянному выражению лица. Если бы не мейстериса Ортлинай, мы так и не заметили бы появления Илоны, но и дальнейшее не пришлось ей по душе.
Все объяснения на себя взял Рейтар, как мужчина и главный участник происходящего абсурда, но он не сказал сестрице и половины того, что знала я. Для нее мы обе должны были принять участие в отборе как те, кого регент наследного принца назвал своими невестами. Не выиграем – вольны пойти на все четыре стороны вместе с заслуженным приданым, выиграем…
Впрочем, выиграть могла только одна из пятидесяти девушек, о чем сестрице сообщили прямо.
– У вас есть шанс побороться за сердце нашего повелителя, – попыталась утешить ее мейстериса, которой Илона, видимо, была симпатична.
Но я‑то знала: любые слова сейчас были бессмысленны. Губы Илоны дрожали, глаза блестели от непролитых слез, а взгляд выражал всю скорбь мира. Именно таким взглядом раньше она добивалась от лорда Гаргата абсолютно всего, чего только хотела, но здесь этот метод не работал.
Осознав, что мужчины непоколебимы, она попробовала пробить мою броню – раньше, когда меня еще не было в этом мире и этом теле, это срабатывало, но лично я на ее счет была черствее, чем самый черствый сухарь, припрятанный и забытый собакой за холодильником.
Правда, одного я не учла. В экипаже нам предстояло ехать вместе, а значит, участь слушать ее нытье выпала именно мне.
И вот лучше бы я это время поиграла с Кирюшей. Он вынужденно проводил свой досуг с дядей в другой карете. Расставаться со мной малыш не хотел ни за какие коврижки, но снятый Рейтаром массивный браслет из черненого серебра да с огненными камушками быстро увлек его интерес.
Я была не в обиде. Маленьких детей купить было слишком легко, в чем я не раз убеждалась на собственном опыте. Когда Машка была совсем маленькой, конфеты решали очень многие проблемы.
И сами становились проблемами, если кто‑то плохо прятал фантики.
– Ну, Амелия! – прохныкала девушка, тряхнув своими жемчужными волосами – часть завитых прядей свободно спускались по ее плечам. – Долго нам еще?
Отодвинув плотную бордовую ткань, обнажая вид на сказочный замок, я легко предложила:
– Сама посмотри.
Замок был поистине роскошным. Крупный белый камень при свете луны, казалось, светился потусторонней синевой, сияя ярче далеких звезд. Шпили трех башен возвышались словно над всем королевством, занимая холм – высшую точку материка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нам с дороги была видна только верхушка замка, в то время как нижняя часть строения оставалась скрытой за менее величественными домами и желтокаменными крепостными стенами.
Наличие сразу двух стен меня удивляло. Мне казалось, что уж кому‑кому, а драконам с их истинными размерами страшиться точно нечего.
Пока Илона восторженно взирала на замок, от нарастающего волнения комкая в пальцах белый веер, расшитый голубыми нитками, я позволила себе ненадолго закрыть веки и отдохнуть перед очередным сражением.
С тех пор как я попала в этот мир, для меня каждый день являлся моей личной битвой. До окончания срока, выделенного Святой Матерью, у меня оставалось всего шесть дней, и, даже зная, что произойдет потом, я не могла позволить себе отдых.
Потому что моя помощь требовалась Рейтару и Арскилю.
И тут уже стали неважными обиды, грусть, печаль и злость, слова, что ранили сердце и взгляды, которые обещали так много.
Впрочем, обещали не только взгляды. Причиной, по которой начало бала задерживалось аж на целый час, являлась наша с Рейтаром беседа. Она продлилась гораздо дольше, чем мужчина на то рассчитывал, и меньше, чем хотелось бы мне.
Обескуражена, раздавлена, вымотана… Наверное, именно такой я и должна была покинуть кабинет регента наследного принца, но, узнав подробности посещения храма, я испытала совершенно другие эмоции.
Я рассмеялась – громко, заливисто, заразительно. Где‑то внутри, в душе, кто‑то и раньше тихо шептал мне о том, что все не может быть настолько просто; что у меня слишком мало шансов на то, чтобы жить в этом мире долго и счастливо, но я отказывалась слушать этот голос.
И не собиралась слушать его сейчас.
– Дай мне пять дней, – попросил Рейтар, все‑таки подкравшись ко мне и взяв меня за руку. – Если способ зайти в храм и беспрепятственно покинуть его для человека все же существует, я обязательно найду его. Совет Семерых должен что‑то об этом знать.
– Уважаемые старцы? – уточнила я, мысленно представив толпу в черных балахонах.
– Именно так. Им доступны знания каждого Дома. Мы обязательно что‑нибудь отыщем.
– Но взамен я должна тебе помочь, – я не спрашивала, а утверждала.
Реалист во мне жаждал рубить правду‑матку. Иногда во мне просыпалась циничность, но обычно я нокаутировала ее обратно в спячку.
– Я прошу тебя помочь мне, Амелия. Я не приказываю.
Глядя в его бездонные глаза, слушая его мягкий голос, чувствуя тепло его руки… О Святая Мать! Именно в такие моменты Рейтар подкупал меня больше всего. Когда открывался, когда был простым и понятным, когда не разбивал мое сердце с особой жестокостью.
Наверное, мне хотелось бы быть твердой, непрогибаемой, как скала, но я смотрела на играющего рядом с нами Кирюшу и понимала, что мне совесть не позволит оставить этого беззащитного малыша среди стервятников и беспринципных ящеров. Но не могла же я его украсть?
Да мне жить оставалось всего ничего, если я не приведу Илону в храм. А если приведу, то никто не разрешит мне взять с собой дракошку. Хотя… Если первое время прятать его под юбкой…
– Так ты согласна? – попытался Рейтар коснуться ладонью моей щеки, но я не позволила: стремительно перехватила его руку и взглянула ему прямо в глаза.
– Пять дней, – произнесла я твердо. – У нас есть пять дней на то, чтобы найти что‑то касаемо моей проблемы. За эти пять дней я постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь тебе, но послушания от меня не жди. Я не невеста на твоем отборе. Если ничего не получится, на шестой день я вместе с Илоной уйду в храм, и ты не станешь нам препятствовать.
– Пять дней, – повторил он эхом и все же коснулся губами моей руки, обжигая дыханием.
Если бы не мейстериса, решившая напомнить нам о времени, наверное, эти вечерние посиделки на ковре закончились бы поцелуем. Но, к счастью, женщина словно почувствовала, что вот‑вот свершится непоправимое, и вовремя затарабанила в дверь, чем заставила скривиться Рейтара.