Читать интересную книгу Место смерти изменить нельзя - Татьяна Светлова

Внимательно осмотрев все углы гаража, Реми аккуратно открыл машину и, подкрутив что-то в своем фонаре так, что тот вспыхнул мощным лучом, стал тщательно высвечивать ее нутро. Максим ждал, не зная, чем помочь.

— Возьмите перчатки и загляните пока в багажник, — сказал ему Реми, — нет ли там чего интересного.

Максим надел протянутые ему резиновые перчатки. и откинул крышку. Реми подошел со своим фонарем, и они оба склонились над дном багажника. Но ни пятен, ни каких-то предметов, которые могли бы указать на присутствие в машине тела Арно, они не нашли. Реми засосал немножко пыли малюсеньким пылесосиком из салона и из багажника, счистил немного грязи с колес в пакетик и аккуратно закрыл машину.

Они вышли тем же путем, перелезли через ограду и через минуту уже сидели в машине детектива.

— Ну что? — спросил Максим. Реми барабанил пальцами по рулю.

— Поехали! — наконец скомандовал он. — Следующим пунктом нашего назначения будет Маргерит. Может, повезет, и она тоже ушла пешком…

— Маргерит тоже рядом живет? — удивился Максим.

— Чуть дальше, минутах в десяти. Знаете, люди этого сословия выбирают одни и те же места для жительства… Но учитывая, что это все-таки десять, а не пять минут, и что она одинокая женщина, шансов у нас мало. Но попытаемся! В крайнем случае найдем ее машину возле Сониного дома…

— Только я не понял, почему Маргерит?

— По порядку, — лаконично ответил детектив.

Процедура была примерно такой же. Перелезли через ограду, подобрали отмычку, правда, на этот раз Реми нашарил на стенке и ловко отключил сигнализацию. Открывая гаражную дверь, они что-то задели, и оно со страшным грохотом обрушилось на каменный пол, треснув Максима по ноге. Оказалось, это швабра. Приставив ее аккуратно к стенке, они стали спускаться в черноту гаража, светя себе под ноги фонариком.

Машина была в гараже. Реми направил на нее луч, поводил и присвистнул:

— Белот и ребелот (Карточные термины.)!

— Что такое?

— Смотрите, Максим, смотрите на нее! — и Реми медленно провел ярким лучом по машине. Перед ними стоял серый «Пежо».

— Это что, тот самый?! — изумился Максим.

— Это лучше вас спросить. Не узнаете? Максим подошел поближе, обошел, зачем-то потрогал машину. Реми немедленно подскочил и вытер то место, до которого дотронулся Максим.

— Вы с ума сошли! — зашипел он. — Наденьте немедленно перчатки!

Максим послушно надел. Зашел машине в лоб и поглядел ей в морду.

— Она, — сказал он, и его кожа покрылась мурашками.

Реми потянул дверцу, шумно причавкнувшую при открывании. Машина была старой, сиденья и коврики — потертыми, в многочисленных пятнах. Обойдя машину, они открыли багажник. Там валялись какие-то пакеты, плед, пустая корзинка. Реми осторожно сдвинул вещи в сторону.

— Она, — сказал он, уперевшись лучом в дно багажника.

На сером фетровом дне багажника темнело большое черное пятно.

— Все так просто, — сказал, качая головой, Максим. — Ночью в квартиру Арно приходила женщина. Сбить меня на машине пыталась женщина. Почему мы сразу не искали просто женщину? Одну из женщин, по крайней мере, которые крутятся вокруг этого дома.

— Соня — тоже женщина, — ответил Реми назидательно.

— Ну это же ясно, что Соня тут ни причем… А Маргерит детективы любит.

— Вы тоже, кстати, — пробормотал озабоченный Реми.

Достав из глубин своей одежды какую-то пробирочку, пипеточку, шприцик — все это по размерам напоминало набор «Кукольный доктор», — Реми начал капать чем-то на пятно, нюхать, вглядываться, затягивать в свой шприцик капли раствора. Максим светил ему фонарем.

— Не понимаю, — говорил он негромко в согнутую спину оживленно копавшегося в машине Реми. — У Mapгерит, дамы с аристократическими претензиями, — такая неприглядная тачка?

— Светите получше, Максим, вот сюда… Это не ее машина.

— Как это? — фонарь прыгнул в руке Максима.

— Вот сюда, пожалуйста, — Реми навел фонарь Максима на необходимое ему место. — У нее прекрасная «Лагуна», выпуска прошлого года, на которой она и уехала к Соне. Возможно, это ее старая машина… Хотя она даже на старую машину для Маргерит не тянет… Или чья-то чужая… Я наведу справки.

Реми распрямился и подставил под луч фонаря запястье левой руки с часами.

— Пора нам уходить, Максим. Уже одиннадцатый час. Маргерит обычно допоздна не засиживается.

Они вышли. Последние лучики, пробивавшиеся сквозь ставни соседских домов, погасли. Стояла тишина, ровно сияли фонари, и, бледные в их свете, проглядывали сквозь небесную темноту над ними редкие звезды.

— Кофе хочется, — сказал Реми. — Может, заедем куда-нибудь?

— К Соне? Еще не поздно, она нас ждет, наверное.

Соня поглядывала на часы. Ни детектив, ни Максим не давали о себе знать. Она попробовала украдкой им позвонить, но ни один из телефонов не ответил.

Разговор с ее гостями сегодня не клеился. Все, вроде как из деликатности, избегали темы убийства ее отца и ареста ее мужа. Наверняка им очень хотелось поговорить об этом, но никто не смел начать, а другие темы Находились с трудом, провисали, отдавали фальшью. Завести этот разговор следовало бы Соне, дав, таким образом, индульгенцию друзьям. Но Соня молчала.

Ей казалось, что арест Пьера убедил их в его виновности. Она не обижалась: понимала, что полиция вызывает доверие, если уж они там так считают, то, должно быть есть из-за чего… Обычная человеческая психология. Что она могла ей противопоставить? Свое «не верю»?

Она была убеждена, что у Реми что-то есть более весомое, и хотела бы, чтобы детектив произнес самолично: «Это не Пьер!» И выложил факты перед присутствующими.

Но Реми не появлялся. Максим тоже. Впрочем, он, кажется, избегает ее последнее время…

Разговор вяло скользил с предмета на предмет. Единственная за весь вечер живая тема — возникновение Мадлен в качестве Сониной сестры и дочери знаменитого Арно Дора — была уже обсуждена со всех сторон. И теперь Маргерит рассуждала о достоинствах и традициях настоящей французской аристократии, Мишель-муж иронизировал и явно подсмеивался над ней, утверждая, что Франция достигла высокого уровня развития благодаря буржуазии; Мишель-жена пыталась примирить обе точки зрения; Жерар изредка и несколько натужно вставлял замечания, самолюбиво взглядывая каждый раз на Соню, словно желая услышать ее похвалу своим высказываниям («Бог мой, — думала Соня, — ведь с ним даже просто на людях показываться стыдно. Какой он убогий, и как я раньше этого не замечала…»), Этьен, как всегда, в разговоры старших почти не встревал, уткнувшись в какой-то журнал, изредка бросая внимательные взгляды на остальных.

Это позволяло ему преодолеть свою застенчивость и найти независимую манеру держать себя в окружении взрослых.

Соня нервно накрывала кофе. Мишель оторвалась от своих собеседников и подошла помочь ей.

— Что ты, Сонечка? — она положила руку на плечо Соне.

— Я не могу больше, — сказала ей отчаянно Соня. — Я не выдержу…

Зазвонил наконец телефон. Реми рассыпался в извинениях. Он не сможет приехать. О Максиме не было сказано ни слова. Спросить Соня постеснялась.

Где он? Почему он ее бросил одну в трудную минуту?!

Когда она положила трубку, в ее глазах стояли слезы. Мишель гладила ее по плечу. Лица остальных выражали сочувствие.

— Ему, наверное, нечего сказать, — предположил Жерар, — вот он и избегает приходить сюда.

— Я знаю, ты думаешь, что это Пьер! — воскликнула Соня.

— Я не думаю, это полиция так думает. Им виднее, — пожал плечами Жерар.

— Ты не хочешь верить…

— Ну зачем вы так, — вмешался Мишель-муж. — Пьер задержан по подозрению. Ему еще даже обвинение не предъявили. У нас, знаете ли, презумпция невиновности. Пока суд не установит его вину — он невиновен.

— Это будет не так просто доказать, — сказала Маргерит. — Вещественные доказательства… То есть я не хочу сказать, что я действительно думаю, что это Пьер, — спохватилась она, — просто… Будем надеяться, что ваш детектив, как его, Реми, сумеет найти какие-то факты, опровергающие…

— Пьер невиновен, — твердо сказала Соня. Сочувствие в лицах возросло.

Маргерит смотрела на нее, как на маленькую девочку, которая несет чушь. Соня вдруг, впервые за все время их знакомства, соотнесла ее высказывания по поводу аристократии и буржуазии на свой счет. На свой счет и на счет Пьера — их брак в глазах Маргерит должен был быть чем-то вроде недопустимого мезальянса: ведь Пьер и был той самой буржуазией, которую так не любила Маргерит, тогда как Соня вела свое происхождение от дворянского рода… «Я сейчас сойду с ума, — подумала Соня. — И эта скучающая женщина постоянно пользуется нашим гостеприимством, презирая нас обоих в глубине души?.. Как я могла этого не понимать раньше?»

— Пьер не виноват, — повторила она с напором. Маргерит с жалостливым сомнением подняла брови.