Вдруг он притянули меня к себе с такой силой, что я легко ощутила стук его сердца, который совсем не вязался с внешним спокойствием — оно колотилось бешеным ритмом.
— Моя, — хрипло зашептал Егор, зарываясь в мои распущенные пряди лицом. — Любимая, родная… Я уверен в своем предложении. — Его нежные пальцы прошлись по волосам, опускаясь к шее и ключицам, очерчивая узоры на моей коже. — Кира, если бы ты знала, как люблю тебя…
Едва касаясь губами невероятно пахнущей мужской шеи, я еле слышно произнесла в ответ:
— Моя любовь все равно сильнее…
Назойливая вибрация в кармане джинсов Егора, заставила его нехотя выпустить меня из своих объятий.
— Это такси, — простонал он, наклоняясь ко мне за поцелуем.
— Поезжай уже, — я шутливо увернулась от Егора и оттолкнула его от себя, пройдясь пальцами по его бокам и животу.
Фыркнув, он дернулся от щекотки и, светясь счастливой, открытой улыбкой, скрылся за калиткой.
А я осталась стоять одна посреди огромного двора, утопающего в зелени и цветах. Где-то тенью укором проскальзывало чувство стыда за то, что день назад случился ужасный скандал в моей жизни. Скандал с одним из самых близких мне людей на свете, а сейчас вместо раскаяния и чувства вины, я собиралась жить с человеком, который, по мнению бабушки, и стал причиной всего раздора. Но контролировать свои эмоции уже было бесполезно — на моем лице красовалась глупая улыбка, а в глубине души проснулось ощущение, что все-таки я поступаю правильно. Это моя жизнь, и только мне было решать по какому маршруту ее вести. А бабушка поймёт, должна понять. Хоть она и давала мне выбор, но у нее этого выбора не было. Я и Егор должны быть вместе.
С этим почти боевым настроем я даже не успела переступить порог дома, как услышала жалобный зов своего телефона. С замиранием сердца я кинулась на звук.
— Кира! — это был не крик, а вопль в трубке, что я тут же отвела динамик подальше от уха. — Нет времени объяснять! Я еду к тебе! У меня выходной! Вы-хо-д-ной! Сука, я набухаюсь сегодня в промокашку и растворюсь в алкоголе, как в серной кислоте!
«Машка! Боже, как же мне ее не хватало».
— Если хочешь напиться и забыться, то ты же знаешь — это не по адресу, — рассмеялась я, и даже больше по той причине, что это звучало, довольно-таки, абсурдно после моего бенефиса в клубе.
— Я почти месяц пахала, как Папа Карло без выходных, — голос подруги стал спокойнее, но оставался все таким же возбужденным. — Так что сейчас еду к тебе, наемся до отвала вкусняшек от Нины Ивановны, а потом все по отработанному плану: я пью водку, ты — сок. Мне столько всего тебе надо рассказать…
«И мне, Маша… И мне…» — тут же подумала я, а упоминание о моей бабушке мигом сбавило обороты на позитивный настрой.
— Маш, — начала я, нервно сглотнув, — я не совсем дома сейчас. Давай встретимся в другом месте…
— В смысле не дома? — вопрос подруги был настолько пропитан изумлением, что, казалось, я прям через динамик телефона видела ее широко распахнутые глаза. — У тебя что-то случилось?
— Ну-у, не совсем. Не по телефону.
— Хорошо, — последовал ее ответ, после секундного молчания. — Ехать-то куда?
— Давай выйду к остановке, а там дальше решим, — я уже стояла в дверях, пытаясь застегнуть ремешок на босоножках одной рукой.
Положив ключи от квартиры Егора и от дома его родителей в сумку, я выскочила на улицу и чуть ли не бегом направилась к месту встречи, порадовавшись, что в нашей деревушке есть улицы не мимо бабушкиного двора. Меня и тянуло домой, и в то же самое время не хотелось отступать принятого мной сегодня решения.
На остановке меня уже покорно ждал красный крошечный Машин автомобиль.
— Кира, черт, как я соскучилась, — она сгребла меня в крепкие объятия, стоило только хлопнуть дверью авто. Но тут же подруга отодвинула на расстояние вытянутых рук, с интересом осматривая своими раскосыми, карими глазищами, словно детектор. — Слушай, а в тебе что-то изменилось… Ты как будто повзрослела, что ли…
— Постарела просто, — заулыбалась я, искренне радуясь ее приезду, но про себя невольно усмехнулась ее замечанию.
Во мне изменилось не «что-то». Во мне изменилась «я».
— Не говори про старость, — закатила глаза Маша. — Мне скоро двадцать четыре, а уже после месяца работы в таком режиме ощущаю себя, на все сорок четыре. Я даже переодеться не успеваю в человеческую одежду, — она недовольно похлопала ладонями по униформе ресторана: все черное — и футболка, и джинсы. — Куда едем?
— Пока прямо, дальше покажу, — махнула я рукой, надеясь, что не забыла дорогу к тому пляжу, где Егор учил меня нырять.
Маша коротко кивнула, давя на газ. По лицу было заметно, что ее разбирает от любопытства, почему мы не поехали ко мне домой точить бабушкины пирожки, но она без умолку принялась тараторить про свое повышение и тяготы занимаемой должности. Маша прекрасно знала — я расскажу ей все, когда мне будет удобно говорить об этом.
— О, тут очень даже мило, — подруга, поджав губу, с интересом осматривала почти пустынную линию пляжа, выйдя из машины. — Ты здесь уже была?
— Было дело… — хмыкнула я, выходя следом и вдыхая полной грудью влажный морской воздух.
— Было дело? А у твоего «было дело» случайно не член между ног? Колись. Я же вижу, что-то происходит, — Машка заинтриговано подмигнула мне.
— Ма-а-ша, — простонала я, едва сдерживая улыбку.
Мы спустились к самому морю и, скинув обувь, уселись на песке возле края играющих тёплых волн. Под их шепот я рассказала Маше все. Почти все, утаив совсем интимные подробности. Она, округлив глаза, грела уши на моем рассказе, периодически охая. Особенно на моменте с тайным походом в яблоневый сад и татуировке.
— Тату? Серьезно? — ее взгляд полыхнул азартом. — Сумасшедшая! Покажи!
— Не здесь же, — улыбнулась я, но на всякий случай чуть отпрянула от нее.
— А я сразу приметила, что ты какая-то не такая: глаза живые, лицо не как обычно, тошнотворно бледное. От тебя прям веет флюидами романтики, — Маша театрально замахала ладонями вокруг себя, будто бы и правда пыталась уловить те самые флюиды. — Вот почему ты молчала все это время. Но я клятвенно обещаю, что, когда нужно, то буду оставлять квартиру на пару часиков для тебя с Его-о-ркой, — темные густые брови девушки многозначительно дернулись, а сама она игриво хохотнула.
— Маш, — я осторожно заглянула в ее лицо, нервно заелозив на песке, — боюсь, что в этой квартире я и Егор будем появляться только как гости.
Подруга, престав хихикать, уставилась на меня, быстро-быстро хлопая длинными ресницами.
— В смысле? Ты съезжаешь? К нему? — она сделала явный акцент на последнем слове.
Я зажмурилась и быстро закивала. Это была минута полного безмолвия на фоне тихого шума волн. Маша сдвинув брови у переносицы, продолжала озадаченно смотреть на меня:
— По всей видимости, именно потому, что ты была не дома, а теперь еще и съезжаешься с мужиком, мы сейчас сидим на берегу моря, а не на кухне, поедая блинчики. Бабуля твоя не в восторге, да?
— Она пока не знает, и без этого у нас натянутые отношения сейчас. Но это мое решение и не хочу его менять, — уверенно заявила я, одергивая ногу от приблизившейся ко мне волны.
— Это, конечно, хорошо, что так решительно настроена, но как твоя подруга и человек далеко не старых нравов, сама немного под впечатлением от твоих перемен и разговоров, а для Нины Ивановны ты вообще теперь с другой планеты. Главное, вам дров не наломать бы своей безудержной страстью.
— Ты думаешь, я все-таки поторопилась с решением о переезде?
— Не знаю, Кир. Поторопились вы с Егором или нет — зависит теперь только от вас, — Машка растерянно пожала плечами, но заметив промелькнувшую тень на моем лице, тут же шутливо двинула своей ногой по моей. — Эй, да все будет нормально! И если пирожочков мне сегодня не видать, то поехали хоть куда-нибудь, где можно поесть, — она ласково погладила себя через черную футболку по животу.