Молодой маг словно взорвался, едва услышав слова о доме. Он вспыхнул, как факел, превратившись в огненную фигуру. Лицо, руки и ноги оделисьбагрово-красным покрывалом, жар которого плавил вокруг него землю.
— Это вы меня хотите забрать, магистр? — громовым голосом заговорил он, медленно увеличиваясь в размерах. — Значит, суда вам стало мало?! Да? Вы хотите меня и здесь добить? Что же человек за племя такое? Все он хочет убивать и пытать! Пытать и убивать!
Резко обернувшись, Килиан бросил сгусток пламени в покосившийся домишко, из которого он только что вышел. Строение вспыхнуло в мгновение ока! Треск сгорающих бревен и пересохшей соломы сразу же заполнил воздух.
Зенон с ужасом понимал, что сейчас случиться непоправимое. Капитан уже практически приблизился на длину одного броска, а его солдаты лишь ждали приказа. Рядом с трудом себя сдерживал принц, бугрившиеся мышцы которого застыли в нервном напряжении.
— Килиан, не надо! — закричал Зенон, сбрасывая все свои щиты и оставаясь перед разгневанным магом полностью беззащитным. — Остановись, мой мальчик! Давай хотя бы просто поговорим…
Поступок магистра был столь неожиданным для всех, что выглядел невероятным. Мариот, не в сила поверить в это и не желая остаться без своих щитов, осторожно отступал назад, к лесу. Капитан, не пряча меча, жестом приказал солдатам, оставаться на месте.
Ошеломленный Килиан продолжал пылать невыносимо жарким пламенем, за которым лишь слегка угадывался контур его тела. Однако, на глазах жар стал медленно спадать. Громадный живой костер начал съеживаться и уменьшаться в размерах. Вскоре, показался ни чуть не обгоревший маг, стоявший в центре выжженного круга.
— Я готов говорить, учитель, — глухо произнес он, делая шаг навстречу Зенону. — Вы никогда не были лжецом и думаю, вам можно верить…
Они встали друг против друга, словно два противника на магической дуэли. Молодой маг и старый магистр. Бывший ученик и старый учитель. Оба слегка подрагивали от избытка энергии, готовой выплеснуться от малейшего намека на опасность.
— Учитель, я не могу отправиться с вами! — чуть не отчаянии начал Килиан. — Я хочу, но пока не могу! Магистр, я встретил ее! Я встретил того самого человека, о котором вы говорили! Помните? Та, которая изменит твой мир… Помните, вы так мне сказали? Это она, учитель! Та самая!
— Сынок, я рад за тебя, — улыбка осветила лицо старого мага. — Так, бери ее с собой. Мы спрячем ее в каком-нибудь горном селении, где ее ни кто не найдет. Там она дождется тебя! Ты понимаешь, мой мальчик?
Лицо Килиана, на секунду ставшее мечтательным, вновь окаменело, акулаки окутались пламенем.
— Учитель, ее забрали! — зло бросил он. — Я совсем чуть-чуть не успел. Ее увезли и я должен идти за ними. Спалю! — вдруг, диким зверем маг. — Все станет огнем! Все станет огнем!
Он вскинул в разные стороны руки. -
— Все! Все сгорит!
Ни чего больше не говоря, маг побежал прочь из деревни, оставляя на пыльной дороге четкие оплавленные следы.
— За ним! — коротко бросил Зенон. — Нам его не остановить! Он слишком силен! Посмотрим, куда он идет…
Глава 36
На немецкой стороне раздавались взрывы. Казалось, по площадям работала даже не полковая артиллерия, а артиллерия корабельного калибра. Ухала так, что даже здесь за несколько десятков километров, дрожала земля и в окопах осыпались стенки. Время от времени над лесом, расположенным сразу же за немецким краем обороны, на мгновение зажигалось зеленоватое зарево. Оно держалось каких-то несколько секунд и потом гасло, в воздухе оставляя медленно падающие искорки.
У обзорной щели наблюдательного пункта, выдвинутого далеко вперед за линию окоп, в полном молчании стояли трое военных. Один из них внимательно в бинокль рассматривал передний край немецкой обороны. Опытный глаз привычно отмечал извилистую цепь многометровых ходов сообщений, массивных дотов и дзотов с торчащими из них пулеметными стволами. Даже с такого расстояния было видно, с какой основательностью немцы оборудовали свои позиции. Странно было лишь одно — полное отсутствие всякого движения. Передний край казался полностью вымершим. В окопах не мелькали серые каски, не вился дымок полевой кухни…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И давно уже так? — наконец, командарм оторвался от бинокля, и красными от постоянного недосыпа глазами посмотрел на стоявшего перед ним начальника штаба.
— Со вчерашнего вечера, Василий Осипович, — поспешно ответил тот, нервно протирая свое пенсне. — Складывается впечатление, что немцам в тыл кто-то ударил и, похоже, ударили очень сильно! Немцы практически по всему нашему краю оставили свои позиции и спешно куда-то перебрасывают войска.
Командарм вновь взялся за бинокль и еще раз прошелся по знакомым ориентирам. Все, действительно, выглядело очень странно и подозрительно. Рядом вновь ухнуло так, что с бревенчатого наката посыпалась серая земля.
— Товарищ полковник, вы себе отдаете отчет в том, что вы сейчас говорите? — командарм отложил в сторону бинокль. — Вы, что мне так и прикажете докладывать в Ставку, что, мол, на немцев напали какие-то окруженцы и поэтому войска на всем юго-западном направлении могут совершенно спокойно спать?! Я так понимаю, вы совершенно не владеете ситуацией и нам, скорее всего, придется сделать соответствующие выводы.
Начальник штаба молча пожирал командарма глазами, даже не пытаясь оправдаться. В этот момент в разговор вступил третий военный, молча до этого слушавший:
— Товарищ командующий армией, разрешите обратиться?!
— Комбат, ты бы еще извинился в добавок! — недовольно проговорил тот. — Давай уже… Что там у тебя?
Комбат подошел к обзорной щели и, кивая в стороны немецкого края обороны, начал докладывать:
— Со вчерашнего дня за линию фронта нами было отправлено три разведгруппы. Одна сразу же вернулась, напоровшись на оставленный противников заслон. От двух остальных до сих пор нет вестей.
Над лесом расцвел очередной зеленоватый цветок, на этот раз далеко переплюнув своих более ранних собратьев.
Колонна автомобилей плелась по лесной дороге. Хотя дорогой в точном смысле этого слова ее вряд ли можно было назвать! Две еле видные сквозь густо пробивающуюся траву колеи от древних повозок — вот и вся дорога.
В легковом автомобили в этот самый момент шла очень занимательная беседа, точнее говорил один пассажир, а второй — ненавистно молчал.
— Что же вы, милая фройлян, все время молчите? — уже около получаса допытывался обер-лейтенант. — Или мой русский не совсем правильный? Или я вам слишком сильно ненавистен?
Девушка забилась в самый угол заднего сидения и выглядела нахохлившейся вороной.
— Значит, я вам не нравлюсь? — офицер придвинулся к ней чуть ближе и небрежным движением положил руку на ее коленку. — Так это бывает…
Холеная рука скользнула по ноге выше. Девушка среагировала мгновенно: превратившись в разъяренную фурию, она осыпала обер-лейтенанта градом ударов. Небольшие кулачки неприятно забарабанили по насильнику.
— Тварь! Доннерветтер! — выругался офицер, батистовым платком вытирая поцарапанное лицо. — Значит, германский офицер, благородный дворянин для тебе не хорош?! Привыкла у себе в навозе валяться! Так, посмотрим, как ты запоешь, когда я отдам тебя старине Кугэлю! Он любит свежее мясо с восточного фронта! Эх, до чего же он его любит! Ты, еще будешь умалять меня! На коленях приползешь, как миленькая! Поняла, русская тварь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Девушка, обхватив колени тоненькими ручками, затихла в углу сидения.
— Я тебе устрою! — ни как не мог успокоится офицер. — А ты, чего вылупился?
Прямо на него обернувшись смотрел встревоженный водитель.
— Господин, обер-лейтенант, на дороге стоит какой-то человек. Что мне делать?
— Солдат, ты баран что-ли? — закричал обер-лейтенант. — Дави его! Хотя, подожди-ка! Пусть его проверят!