В настоящее время я состою членом Медицинского Совета, как вам известно, высшего медицинского учреждения России, куда поступают дела со всей Российской Империи... Наша практика проходит среди живых людей. Таким образом, в этом нельзя искать причину нашего разногласия.
Далее, по первому вопросу о прижизненности и посмертности повреждений проф. Павлов заявил, что установить момент смерти вообще невозможно, невозможно сказать, когда человек умер, что вообще момента смерти не существует. Но судебная медицина по этому вопросу обладает очень серьезными познаниями. В медицине точно установлен, совершенно определенно, момент смерти. Физиологи, а равно и судебные врачи знают хорошо, что значит выражение "умер". В докторских диссертациях мы встречаемся, например, при экспериментах над собаками, с такими выражениями: «смерть наступила в 3 ч. 22 мин. 41 сек.»... Так что момент смерти твердо установлен в науке. Поэтому я совершенно не понимаю, почему проф. Павлов сказал, что нельзя установить момента смерти. Вот в этом-то и заключается разногласие между нами. Я и Туфанов высказались по этому вопросу совершенно определенно...
Я не знаю, почему проф. Павлов начал с того, что повреждение головы он не признает безусловно смертельным. Я и мой товарищ этого не утверждали, мы считаем также, что безусловно смертельным является повреждение сердца. Проф. Павлов с этим не согласился. Он нам говорил, что даже с пулей в сердце человек может жить... Ясное дело, что проф. Павлов просто не знает вопроса. Если бы он знал врачебный устав, он должен был бы сказать, что это повреждение безусловно смертельное и в хирургическом смысле, и между нами не было бы разногласия...
{221} Теперь по вопросу о том, можно ли считать потерю крови причиною смерти Ющинского, мы указываем на то, что на трупе не было трупных пятен... Отсутствие трупных пятен указывает, несомненно, на очень большие потери крови... Особое внимание обращают на состояние почек, а в данном случае почки были чрезвычайно малокровны... Относительно задушения, о котором так распространялся проф. Павлов, я должен сказать, что он разумеется хирург и самое слово хирург показывает, что трупным делом он не занимается и все его доказательства указывают только на то, что он не специалист; меня здесь, как судебного врача, удивляет не то, что хирург не имеет некоторых познаний в судебной медицине, а то, что хирург смело рассуждает о той области, которая его не касается.
Что касается содержания крови в сердце... А сколько же в сердце осталось крови? В очень незначительном количестве, в количестве нескольких маленьких сгустков. Следовательно, несомненно, что сердце было обезкровлено... Таким образом, на основании отсутствия трупных пятен, бледности внутренних органов, обезкровленности сердца, я утверждаю, равным образом, как и проф. Оболонский, так и д-р Туфанов, что, несомненно, здесь были большие потери крови, кровь была потеряна наполовину или может быть больше...
{222} ...Далее мы разошлись на том, имелся ли какой-то план действий? Проф. Павлов никакого плана тут не находит... Теперь относительно плана действий этих предполагаемых убийц. Тут есть такие повреждения, которые носят строго определенный характер и не похожи одно на другое: одни нанесены при полной деятельности сердца и дали большое кровотечение, то есть были нанесены в первые моменты, при жизни, а другие – в мозг и в сердце – нанесены в самом конце жизни. Следовательно, убийцы сразу начали колоть, произвели кровотечение, а относительно остальных ран... можно сказать, что [они нанесены] позже или перед самой смертью. И вот оказывается что же? Что убийцы отдыхали, они нанесли удар, кровь шла. Чем они занимались в это время, неизвестно. Они отдыхали, или наблюдали, как из шеи текла кровь, – я не знаю, но только несомненно, что тут были две группы повреждений, разделенные большим промежутком бездействия. Я не думаю, чтобы это было совершенно безцельным и лишенным соображения и планомерности, вероятно это нужно было для каких-нибудь целей. Относительно последних повреждений нужно сказать, что они нанесены при сильном ослаблении сердечной деятельности, так что они не дали кровотечения и носят характер убойных, направленных к тому, чтобы добить мальчика...
Наконец, последний вопрос относительно глины. Свое мнение д-р Туфанов и я основывали на том, что на рубашке и на куртке есть кусочки глины, очень смешанные с кровью... По поводу помарок глиною рубашки и изнанки куртки я должен сказать, что совершенно нельзя предположить, чтобы мальчик, играя в марте месяце, снял куртку, оставался в белье и запачкал его глиной. Вот на основании этого я и полагаю, что глина на белье происходит из места преступления, и что это преступление совершено в месте, где имелась такая глина...
{223} Вопросы Косоротову
Прокурор: Здесь... возбуждался вопрос относительно 12 [13. – Ред.] или 14 уколов. Не можете ли по этому предмету дать объяснение...
Косоротов: ...Если мы возьмем фотографию, то можно точно подсчитать, сколько уколов. У меня получается впечатление 13 уколов, но один укол можно считать за 2... Я не знаю как проф. Оболонский считал, но он насчитал 13...
Прокурор: Значит есть такой сомнительный укол?
Косоротов: Да...
Прокурор: Затем вы слышали, что лейб-хирург Павлов говорил, что если печень вообще прокалывать, то это безболезненно?
Косоротов: Печень собственно мало чувствительна, но такой удар, прокол, через толщу кожи в печень, как всякий укол, болезнен...
{224} ...Шмаков: Вот тут вопрос о высыхании крови...
Косоротов: Она сворачивается через 3 минуты.
Шмаков: Так что она [кровь] не могла размазаться и смешаться с глиной, если человек был внесен в пещеру спустя много времени [после убийства]?
Косоротов: В пещеру труп был внесен несомненно тогда, когда кровь совершенно высохла.
Шмаков: Значит такого рода обстоятельство, что труп двое суток лежал, затем был принесен в пещеру, по этой картине, которая наблюдается, предположить нельзя?
Косоротов: То есть какого обстоятельства?
Шмаков: То есть смешения крови с глиной?
Косоротов: Совершенно невозможно.
Шмаков: Вот я и хочу ваше заключение сопоставить с фактами. Если предположить, что труп лежал трое суток...
Косоротов: В жилом помещении? Так он совсем разложился бы. И если бы он лежал в мешке, как тут говорилось, то по вынутьи он был бы в совершенно согнутом положении, а не в таком, как был найден [123]...
{225} ...Карабчевский: Будьте любезны, укажите, какие моменты вы считаете моментами {226} передышки и моментами отдыха [убийц], как вы изволили выразиться, какие же удары были нанесены сразу, а потом вдруг наступил отдых?
Косоротов: Удары, которые наносились в голову, за исключением одного удара в шею, и удар в висок принадлежат к тем ударам, которые нанесены были при почти полной деятельности сердца и сопровождались очень сильным кровотечением, а остальные удары не сопровождались никаким кровотечением... Так что, если удары наносились в течение 5 минут, то дальше могла быть передышка в 5–7–8 минут до тех пор, пока не был нанесен последний удар...
Карабчевский: Скажите, большая потеря крови признается здесь всеми гг. экспертами?
Косоротов: Да.
Зарудный: Г. эксперт, на каком основании вы заключаете, что эти 13 или 14 ударов в висок были нанесены еще при полной деятельности сердца?
Косоротов: Потому, что под ними ткани были пропитаны кровью, кровь прошла сквозь них.
{227} ...Карабчевский: ...Ранение сердца с точки зрения судебной медицины безусловно всегда смертельно, так?
Косоротов: Так.
Карабчевский: Вправе ли я из этого заключить, что ваша судебная медицина не вполне совпадает с выводами строго медицинских наук, а делает известную фикцию, необходимую для юридического применения?