Читать интересную книгу Жар-птица - Арина Теплова

за тем, как отец садится в карету.

В какой-то момент она услышала, как хлопнула дверь, и даже вздрогнула от голоса мужа, раздавшегося над ее ухом:

— Ты сегодня невероятно хороша, мой ангел, — руки Кирилла сжали ее обнаженные плечи, и он хрипло проворковал: — Может быть, уединимся ненадолго?

Прекрасно поняв, на что он намекал, Ольга скорчила недовольную гримасу, стараясь не замечать того, как горячие губы мужа уже прошлись по ее плечам. Дернув плечиком, она медленно повернулась к Кириллу и холодно сказала:

— Еще только девять. Бал в самом разгаре и дворец полон гостей. Хотите, чтобы завтра весь Петербург сплетничал о том, что вы не можете держать в узде свои желания?

— Прости, ты, конечно, права, Оленька, пойдем к гостям, — согласился он тут же, как-то виновато улыбаясь.

Около часа ночи последние гости разъехались по домам, и Ольга с позволения Кирилла поднялась в свою спальню. Измайлов же остался ненадолго в столовой, где сонные слуги убирали посуду. Он решил немного обождать, чтобы дать жене раздеться, прихорошиться к его приходу. Все же сегодня была их первая брачная ночь.

Потягивая вино, Измайлов думал обо всем произошедшем сегодня. Как все удачно устроилось. Теперь Оленька была его женой, и он наконец обрел счастье. Конечно, он жаждал получить от нее любовь, но это было вполне осуществимо в ближайшем будущем. Он видел, что она относится к нему с приятием, чувствовал, что его ласки ей нравятся, потому надеялся, что вскоре ее сердечко растает. А уж он постарается в ближайшие до службы месяцы окружить ее заботой, вниманием и любовью. У нее просто не будет другого выхода, кроме как полюбить его.

Эти мысли так распалили воображение молодого человека, что перед его взором возникло нежное лицо жены с серыми озерами глаз и манящими губами. Его сознание начало воскрешать моменты их интимных встреч месячной давности. Почти месяц он не прикасался к ней, не считая сегодняшнего поцелуя в церкви. И теперь ощущал, что его желание распалено до предела. Единственная его мысль была о том, что теперь Оленька по праву принадлежит ему, и он может прикасаться к ней, когда захочет, теперь он мог любить ее открыто, не таясь, и это весьма воодушевляло и окрыляло его.

Часы пробили половину второго, когда Кирилл, не выдержав, покинул столовую и устремился по лестнице наверх. Направляясь в сторону нужной комнаты, Измайлов уже предвкушал, как сожмет в нетерпеливых объятьях тонкий стан жены и до упоения насладится ее близостью. Невозможно желанная сирена теперь полностью была в его власти.

Вскоре Кирилл решительным шагом приблизился к ее спальне. Сладострастные мысли уже полностью завладели им, потому он опешил от неожиданности, когда перед ним вдруг возникла высокая темная фигура. Страшные белки глаз на темном недовольном лице Халима вмиг остановили Измайлова, и тот замер как вкопанный в двух метрах от эфиопа. Такого же роста, как и он сам, черный слуга своим появлением вызвал у молодого человека неподдельное удивление.

— Что ты тут делаешь? — недовольно спросил Кирилл, прищуривая горящие глаза.

— Госпожа уже легла. Вы бы не беспокоили ее, господин, — тихо произнес Халим и устремил на белого мужчину недовольный взор.

Молодой человек лишь на миг опешил. Измайлова накрыла мысль о том, что этот верзила негр, страшный на лицо, был влюблен в свою госпожу. Оттого из ревности не хотел пускать к ней законного мужа. Но это показалось ему настолько абсурдным, что Кирилл, окатив наглого эфиопа жестким взглядом, процедил:

— Ты, по-моему, забыл, с кем разговариваешь, холоп? Она моя жена. Знай свое место.

— Но господин, — попытался возразить Халим уже не так смело.

— Ступай спать, — приказал Кирилл и уже с угрозой добавил: — Еще раз посмеешь встать у меня на пути, изведаешь кнута.

Всего минуту Халим выдерживал бьющий жесткий взор Измайлова, а потом, опустив глаза, угодливо поклонился.

— Простите, господин, я лишь исполнял приказ.

— Что? — процедил уже недовольно Измайлов. — Пшел прочь, наглец! Пока я не вышвырнул тебя из своего дома!

— Простите, Кирилл Григорьевич, я забылся, — тихо почтительно промямлил эфиоп и, быстро развернувшись, исчез в темноте коридора.

Кирилл проводил Халима недобрым взглядом и с силой толкнул дверь. Порывисто войдя в спальню, он остановил темный взор на изящной фигурке жены в свадебном платье. Она отчего-то до сих пор была не раздета. Ее горничной тоже не наблюдалось. Нахмурившись и не понимая, что происходит, Кирилл громко захлопнул дверь и недовольно произнес:

— Какого черта твой черный истукан не пускает меня в спальню, Ольга? Да еще заявляет, что это твой приказ?!

Повернувшись к мужу, Оленька окинула его каким-то странным предостерегающим взглядом и слишком официально заявила:

— Я хотела уведомить вас, Кирилл Григорьевич, что более я не намерена пускать вас в свою спальню.

— Что-с? — переспросил он, делая в ее сторону еще пару шагов.

— Именно, — добавила она категорично. — Я в положении и непременно рожу вам к осени обещанного наследника. Мой отец получил в дар дворец и имение, как мы и договаривались. Наш договор окончен. Потому я более не намеренна терпеть вас в своей постели.

— Если эта шутка, Ольга, то весьма глупая, — заявил хмуро Измайлов.

— Отчего же? Я терпела ваши интимные поползновения, чтобы получить желаемое.

— Поползновения?! — выпалил он, мгновенно выйдя из себя. — Что за гнусное слово?!

— Вполне отражает ваши наглые притязания на мое тело. Я была вынуждена терпеть от вас все эти бесчинства. Но отныне я ваша законная жена, господин Измайлов. Оттого и заявляю вам прямо — более я не хочу вашей близости.

— То есть все это время ты терпела меня, чтобы выторговать дворец отцу?

— Вы все верно поняли, Кирилл Григорьевич, — ответила она, и полная коварства улыбка появилась на ее губах. И тут же чуть попятилась от него, видя, как взор мужа потемнел от ярости. — Настало мое время мстить вам за все унижения, что я испытала по вашей вине. Потому я отказываю вам в ласках, я понятно выразилась?

— Какая же ты су… — прохрипел он, едва сдержавшись, чтобы не обозвать ее гадким словом, и хрипло выдохнул: — Кованая змея, вот ты кто!

— О, я понимаю вас, — дерзко продолжала она, глухо рассмеявшись. — Злитесь оттого, что теперь ваши гнусные желания останутся без воплощения?

Она прямо забавлялась его недовольством и возмущением. Прямо как тогда, когда он проник в ее спальню, и