Читать интересную книгу Шумеры. Забытый мир - Мариан Белицкий

Естественно, что с течением времени в разросшемся обществе богов, построенном по земному образцу, старые богини, как и старые боги, приобрели дополнительные функции — стали покровительницами различных сторон политической и хозяйственной жизни. При этом появляются и «молодые» богини, например те, которых создала Нинхурсаг для излечения бога Энки.

Наиболее интересная фигура в сонме шумерских богинь — неоднократно нами упоминавшаяся богиня Инанна. Мифологические словари называют её «царицей небес», богиней любви, супругой бога Думузи. Инанна представляет собой в высшей степени сложное, «многостороннее» божество шумеров. В далёком прошлом, далёком даже для авторов мифологических повествований, Инанна, считавшаяся покровительницей продовольствия, была символом обильных урожаев. При неизвестных нам обстоятельствах культ этой богини вытеснил в Уруке культ бога Ана. (Некоторые мифы называют Инанну дочерью Ана.) Заняв место Ана, бога–покровителя Урука, Инанна одновременно выполняла функции и богини победы, и богини урожая, и богини правосудия (поскольку она была обладательницей «ме»), являлась покровительницей семейной жизни и т.д. С ней и с богом пастухов Думузи был связан культ умирания и возрождения жизни. Если судить по количеству мифов, гимнов и песен, посвящённых Инанне, богине любви, она зажигала воображение шумерских учёных и поэтов, Инанна — прообраз вавилонской Иштар, сидонской Астарты, греческой Афродиты, римской Венеры — по–разному представлена в этих произведениях, что свидетельствует о неоднородности связанных с ней верований. Впрочем, пусть о ней расскажут сами авторы поэтических произведений, созданных пять тысячелетий назад.

Инанна собирается вступить в брак

Согласно мифу о боге Энки, Инанна, милостивая богиня Урука, ради приумножения славы своего города выманила у Энки «ме» и привезла их из Абзу в свой храм Эанна в Уруке. В диспуте между богом пастухов Думузи и богом земледельцев Энкимду образ этой богини приобретает иной смысл. Спор за руку и сердце Инанны отражает необычайно важный момент в истории развития человечества — переход от скотоводства к земледелию.

В мифе, который построен как маленькая пьеса, фигурируют четыре действующих лица: Инанна, её брат бог солнца Уту, бог пастухов Думузи и бог земледелия Энкимду. Первые, сильно испорченные строки, по–видимому, посвящены Инанне, чьей руки добиваются Думузи и Энкимду. В дело вмешивается брат Инанны Уту. Вот что он по этому поводу говорит[20]:

О моя сестра, пусть пастух женится на тебе,

О дева Инанна, почему ты не согласна?

Сливки у него превосходны, молоко у него превосходно,Всё, чего касается рука пастуха, расцветает;О Инанна, пусть пастух Думузи женится на тебе.О ты, украшенная драгоценностями, почему ты не согласна?

Несмотря на то что Уту настойчиво убеждает Инанну выйти замуж за пастуха, рисуя перед ней картину безбедной жизни, богиня наотрез отказывается:

Пастух на мне не женится,Своим новым одеянием он меня не укроет…На мне, юной деве, женится земледелец,Земледелец, выращивающий растения в изобилии…Земледелец, выращивающий зерно в изобилии…

Думузи, желая, чтобы Инанна изменила своё решение, произносит пространную речь, в которой восхваляет себя и умаляет достоинства своего соперника, стараясь доказать, что земледелец ничуть не важнее его, пастуха:

…Энкимду, человек каналов, плотин и плуга,Чего у него больше, чем у меня, чего у земледельца больше, чем у меня?Если он даст мне своё чёрное одеяние,Я дам ему, земледельцу, мою чёрную овцу взамен.Если он мне даст своё белое одеяние,Я дам ему, земледельцу, мою белую овцу взамен.Если он мне нальёт своего наилучшего финикового вина,Я налью ему, земледельцу, моего жёлтого молока взамен.Если он мне нальёт своего пива наилучшего,Я налью ему, земледельцу, моего жёлтого молока взамен…Если он мне даст хорошего хлеба,Я дам ему, земледельцу, сладкого сыра взамен.Если он мне даст мелких бобов,Я дам ему, земледельцу, маленькие сыры взамен,А насытившись и напившись,Я ещё дам ему сливок,Я ещё оставлю ему молока.Чего у него больше, чем у меня, чего у земледельца больше, чем у меня?

Довольный своей речью, пастух повёл своих овец на берег реки, куда пришёл и земледелец Энкимду. Думузи начал хвастаться перед ним своей победой, а потом затеял спор. Настроенный более миролюбиво, Энкимду не стал спорить с пастухом, хотя тот и привёл свои стада на его луга:

С тобой, пастух, с тобой, пастух, с тобой,Из–за чего мне тягаться?Пусть твои овцы щиплют траву на берегу реки,Пусть твои овцы бродят среди моих возделанных земель,Пусть твои козлята и ягнята пьют воду из моего канала Унук.

Миф не содержит никаких описаний — только диалоги, на основании которых можно лишь догадываться о ходе событий. Думузи приглашает Энкимду на свадьбу:

Я же, пастух, приглашаю тебя на свадьбу,Приходи, земледелец, как друг…

Энкимду соглашается и обещает принести в качестве свадебного подарка пшеницу и бобы для пастуха и его супруги Инанны. Здесь мы вновь присутствуем при споре «Каина» с «Авелем». Этот спор закончился мирно.

Культ Инанны возник скорее всего у пастушеских племён; за это говорит и то обстоятельство, что Инанна выбрала в мужья бога пастухов. И хотя впоследствии главную роль в экономической структуре шумерского общества стало играть земледелие, супругом Инанны навсегда остался Думузи, судьба которого, как мы увидим дальше, сложилась трагически.

Миф о человеке, овладевшем богиней[21]

Благосклонности Инанны добивались не только боги. В одном из мифов в качестве её возлюбленного, хотя и неудачливого, выступает человек. Миф об Инанне и Шукаллитуде рассказывает о необычайных происшествиях.

Жил некогда садовник по имени Шукаллитуда, был он трудолюбив и настойчив. Шукаллитуда поливал грядки, копал канавы для орошения своего сада, но сильные ветры ослепляли его, покрывали его лицо «пылью гор». Садовник страдал, а его сад засыхал.

[Тогда] он обратил взор к землям внизу[22],Он посмотрел на звёзды на востоке;Он обратил взор к землям наверху,Он посмотрел на звёзды на западе;Он созерцал благоприятные небесные знаки.Созерцая их, он постиг знамения,Он узнал, как применять законы богов,Он изучил решения богов.В своём саду, в пяти, в десяти недоступных местах,В каждом из этих мест, он посадил по дереву для защитной тени.Защитная тень этого дерева сарбату с густой листвой,Тень, которую оно даёт на заре,В полдень и в сумерках, никогда не исчезает…

Возможно, Шукаллитуда — первый человек, которому пришла в голову мысль об использовании в садоводстве защитных насаждений, о создании вдоль полей лесных полос, защищающих молодые всходы от резких ветров и песка пустыни. К сожалению, пока не удалось установить, какое дерево шумеры называли «сарбату». Что же произошло дальше?

Однажды моя царица пересекла небо, пересекла землю.Инанна пересекла небо, пересекла землю…Иеродула[23], охваченная усталостью, приблизилась (к саду) и крепко уснула.Шукаллитуда увидел её из угла своего сада…Он овладел ею, он целовал её,Он вернулся в угол своего сада.Пришла заря, взошло солнце,Женщина с ужасом взглянула на себя,Инанна с ужасом взглянула на себя,И тогда женщина из–за своего лона, — какое зло она сотворила!Инанна, из–за своего лона, — что же она сотворила?Все источники в стране она наполнила кровью,Все рощи и сады в стране она напоила кровью.Рабы пришли за дровами, а что пить — одну кровь?Рабыни пришли по воду, а что взять — одну кровь?«Я должна найти того, кто овладел мною, среди [людей] всех стран», — сказала Инанна.

Жестока и мстительна оскорблённая поступком человека богиня. Создаётся впечатление, что поэт осуждает её — месть Инанны ужасна: превратившаяся в кровь вода источников, засыхающие деревья и растения, страдающие от жажды люди. Но это ещё не всё: ожесточившаяся богиня, которой не удаётся найти обидчика, обрушивает на землю вторую напасть. В то время как Шукаллитуда по совету своего отца скрывается неподалёку от города, взбешённая Инанна насылает на страну опустошительные вихри и бури. Не обнаружив своего оскорбителя, Инанна обрушивает на Шумер третью напасть. В чём она состояла, мы не знаем: соответствующие строки текста сильно повреждены. Подобный мотив известен нам из Библии, где бог Израиля насылает на Египет десять казней, первой из которых было превращение воды в кровь: «Вот я ударю жезлом, который в руке моей, по воде, что в реке, и она превратится в кровь» (Исход VII, 17). Тема превращения воды в кровь во всей древневосточной литературе встречается лишь дважды: в шумерском мифе о Шукаллитуде и в Библии, во Второй книге Моисеевой.