бойцы Романовых привезли боярышню без сознания, Нестор Петрович окончательно потерял покой. И хотя его личной вины в случившемся не имелось, Островерхов всеми внутренностями чувствовал, что князь снисхождения в этот раз проявлять не станет.
Сам Дмитрий Алексеевич прилетел не один. Под охраной десятка солдат Волковых с ним прибыла целительница. Пока она работала с пострадавшими, князь Красноярский не отходил от палат, где разместили его людей и невесту.
Островерхов был рядом, готовый исполнить любой приказ, но Дмитрий Алексеевич не задавал вопросов, не уточнял детали. Однако от его покрова, периодически проявляющего себя голубыми росчерками силовых разрядов, хотелось держаться подальше.
И вот целительница вышла из последней палаты и, скинув халат на стул, села рядом с князем.
— Все, что могла, сделала, — устало выдохнула она. — Твоим людям повезло, князь. Если бы не Виктория Львовна, их бы там всех пережарили.
Дмитрий Алексеевич кивнул и положил руку поверх кисти целительницы.
— Спасибо за помощь, Василиса, — произнес он. — Я этого не забуду.
Он поднялся из кресла, в котором сидел, после чего направился к палатам, где лежали его люди. Обернувшись у самой двери, Дмитрий Алексеевич повторил:
— Спасибо.
* * *
Красноярский госпиталь. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.
Сидя возле кровати Виктории, я молча смотрел на ее лицо. Своих людей я уже посетил. И, к сожалению, двум уже не придется служить нам в строю. Даже Волкова не может творить чудеса, тут бы и Ерофеев наверняка не справился — слишком много времени прошло после получения травм.
Но Романовы своих людей не бросают. Все положенные выплаты останутся за героически проявившими себя бойцами. Их семьи получат поддержку, а сами бойцы — новые возможности. Они и так сделали больше, чем могут неодаренные.
Я смотрел на спящую невесту и ждал, когда она придет в себя. Мне самому следовало рассказать ей, кто и почему напал на нее. Выбрав такой удачный момент, когда меня точно не будет рядом.
Техника позволила превзойти хваленые германские экзоскелеты, хотя и не без потерь. Однако где еще в мире можно найти такой размен? Мои люди положили почти два десятка врагов в считавшейся передовой броне, и при этом никто даже не умер с нашей стороны. Да, двое получили инвалидность, но будут первыми в очереди, когда мы изготовим наноботов.
Плевать я хотел, кого там назначил Михаил II, после того, что случилось сегодня.
Морозова медленно выдохнула и открыла глаза. Я улыбнулся ей и взял за руку.
— Доброе утро, моя принцесса, — сказал я, наблюдая, как взгляд боярышни становится все более осмысленным.
Виктория несколько мгновений смотрела на меня, пока ее не нагнали воспоминания о случившемся. Вздрогнув, она попыталась встать, но я придержал ее за руку, заставляя остаться на кровати.
— Дима, что с ними? — спросила она негромко с искренней тревогой в голосе.
— Все закончилось хорошо, — заверил я свою невесту. — А наиболее пострадавших мы поставим на ноги с помощью наномашин. Так что можешь не переживать. Романовы не бросают своих людей. Никогда.
Она кивнула, на глазах выступили слезы, но боярышня удержалась от плача.
— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила Виктория. — У них были немецкие экзоскелеты...
Я улыбнулся в ответ. Ну да, заглянуть под забрало шлема разрезанного огневика никто в тот момент не догадался.
— Скажи мне, дорогая, — спросил я, — ты помнишь такую великую княжну Татьяну Игоревну?
Глава 25
У Виктории ушло несколько секунд, чтобы осознать информацию.
— Измайлова? — негромко переспросила она.
Я кивнул, поглаживая ее руку.
— Была ей до того, как один турецкий род принял ее в свою семью, — произнес я, не прекращая движений. — Татьяна Игоревна до недавнего времени содержалась в специальном учреждении Русской Православной Церкви. Без доступа к миру и способа с ним общаться. Однако ей все равно удалось инсценировать свою смерть, пока что непонятно, каким образом. После, пользуясь старыми связями отца, великая княжна оформила на себя поддельные документы и покинула страну под новым именем.
Не так уж и сложно это сделать на юге, где не так высоки возможности пограничной службы, но зато высока торговля в обход законов и правил. Великий князь Киевский, конечно, борется с этой коррумпированной системой, однако, подозреваю, ему перепадает не малая часть отчислений. Однако доказательств у меня нет.
— В Османской империи, — продолжил я, — пользуясь деньгами отца, спрятанными от юрисдикции Русского царства, она оплатила вступление в маленький нищий род. Оттуда же под новой фамилией наняла команду наемников польского происхождения. И с ними, уже как совершенно новая личность — благородная дама Османской империи, въехала в Русское царство.
Я говорил, глядя на свою невесту, и видел, как Морозова все больше изумляется случившимся.
— Но почему ее не поймал твой «Оракул»? — уточнила Виктория.
Я помолчал несколько секунд.
— Она не была врагом и не требовала дополнительного контроля. За то, что Татьяна Игоревна сдала ЦСБ все доказательства причастности к мятежу своих отца и брата, государь гарантировал ей безопасность, — произнес я негромко. — Это случилось еще до того, как я настиг Измайлова. И когда все закончилось, Татьяна Игоревна уже не имела никаких прав на великое княжество. Она не могла сама наследовать, так как была незамужней девушкой. Даже магическая система это признала и лишила великую княжну ее фамильного дара.
Морозова задумчиво кивнула. Я прекрасно видел, что ей не вся картина ясна, но пока что излишне нагружать подробностями свою невесту и не хотел. Ей еще предстояло восстановиться и отдохнуть, прежде чем окунаться с головой в эту кровавую историю.
— А смерть? — спросила Виктория, вновь глядя на меня.
Я покачал головой.
— Я пока что не знаю, как ей это удалось, — ответил я. — Но, судя по всему, были некие доброжелатели за рубежом, которые и организовали бегство Измайловой. Я пока что их еще не нашел. Но полагаю, что это — тоже дело ключников, слишком серьезные масштабы, этот доброжелатель должен быть вхож в высшие круги власти, чтобы вот так легко проворачивать свои дела в чужой стране.
Боярышня тяжело вздохнула.
— Только поэтому я и смогла ее победить, да? — спросила моя невеста, отводя взгляд в сторону. — Новый дар Татьяны Игоревны оказался намного слабее прошлого.
Я положил вторую руку ей на кисть и мягко сжал.
— Ты сделала все, что могла, — сказал